Саамская кровь

Именно такой смысл йойка (традиционное песнопение саамов) в исполнение главной героини, саамской девочки Элле-Мария, которая старается всеми силами выбраться из так называемой «лодки саамской жизни» к цивилизованному шведскому обществу, где не нужно пасти оленей, где много книг, школ, танцев и пирожных. А сделать это совсем нелегко, особенно если тебя это самое цивилизованное общество не воспринимает и не принимает. Поэтому такие обстоятельства и побуждают Элле-Марию на активные действия. А для начала, чтобы лодка направилась к нужной цели, нужно назвать ее иначе, ведь как говориться, как лодку назовешь, так она и поплывет. А раз плыть ей в сторону шведского цивилизованного общества, то никаким Элле-Мариям там места нет. Кристина, просто Кристина теперь это ее новое имя, с которым нужно будет становиться членом новой жизни.

Не последнюю роль в стремлении героини стать членом этой новой жизни сыграло ее знакомство на танцах с красивым шведским парнем Николаусом. Режиссер не случайно вводит этого паренька, для которого девочка лишь миленькая саамская диковинка. Но именно он и посеет в Элле-Марии еще большую уверенность в том, что она сможет быть частью его мира. А этот мир потребует не только отрешение от имени и родного языка, но и отрешению от семьи и рода.

Таким образом, в основе фильма режиссера Аманды Кернелл не просто история женщины, которая еще девочкой решила изменить свою жизнь, а по-настоящему сложный глубокий конфликт, где происходит борьба не только со всем окружающим обществом, в котором человек чужой среди своих и чужой среди чужих (сразу вспоминаются слова сестры героини: «Ты не кому не нравишься! Никто не хочет тебя тут видеть…ты думаешь только о себе! Никому ты тут не нужна…») но и борьба в себе. Поэтому режиссер отлично показала всю атмосферу 30-ых годов, когда общество было не готово принимать тех, кто даже не значительно отличался от всех. Также будучи саамским режиссером Аманда Кернелл отлично передала всю драму положения саамов поэтому фильм наполнен сопереживанием к этому народу. А предаются все эти чувства через кадры окружающей природы, прекрасно снятые оператором Софи Олссоном. У него она получилась суровой, таинственной и даже сказочной, будто из саамских эпических сказаний. Особенно сцена в лодке, где Элле-Мария и ее сестра Наенна одни, без помощи взрослых и без страха переплывали широкую реку, а всё потому что девочки — дети природы и они живут в гармонией с ней, как и весь саамский народ. Поэтому тут же и возникает риторический вопрос, а разве может быть плохим тот народ, который живет в гармонии с такой величественной, суровой красотой? Также операторской работе Олссона характерны и долгие крупные планы лиц героев, особенно лица героини, и тут тоже все неслучайно, ибо, таким образом, он хочет, чтобы зритель попробовал понять ее, догадаться, что чувствует она в данный момент.

Невозможно не отметить и композиторскую работу Кристина Эйднса Андерсена, который успел поработать и с Ларсом фон Триером и с Павлом Павликовским. В основе музыкальной основы фильма лежат звучание саамских народных инструментов, напевов, йойка, причем как, внутри кадра так и за кадром. А в кульминационных моментах музыка, будто вообще незаметно подкладывается и также незаметно вливается и вживается в визуальную часть фильма.

Также фильм не был бы таким неповторимым, без актерского состава. Актрисе Лине Сесилия Спэррок удалось воплотить и предать все чувства своей Элле-Марии, которая у нее получилась вдумчивой, не по годам взрослой, упрямой и волевой. А Мадж-Дорис Римли мастерски передала образ уже постаревшей Кристины, которая осталась той же саамской девочкой, которой на самом деле просто хотелось быть счастливой и свободной от всех мнений и стереотипов, сложившихся о ней и ее народе. Главной же изюминкой кинокартины стали сыгравшие самих себя реальные представители саамского народа, внеся таким образом, в фильм реальность и уникальность.

Не смотря на перемену цифр в календаре, к сожалению, проблема маленьких народов остается актуальной, ведь так хочется, чтобы лодку под название «малочисленный народ» не смыли и не перевернули речные воды, а чтобы она доплыла до заветных райских берегов, где ждет счастье.

10 из 10

Великолепный фильм о проблемах малых народов. Как оказалось, «саам» имеет также много других обозначений, кроме прозвучавшего в фильме «лапы» («лапландцы» — фигурировали, например, в «Снежной королеве» Андерсена) или «лопари» («Сампо-лопаренок» — известная сказка Топелиуса).

К сожалению, в первую очередь фильм экзотичен, а потом уже всякое другое. Девушка (практически девочка), принадлежащая к коренным народам, пытается стать цивилизованным человеком. Этого до нее еще никто не делал, ибо речь идет о 30-х годах прошлого века. Из явных несуразностей, как я понял, в один из моментов она выдает себя за немецкую беженку, что довольно-таки нелепо. Впрочем, у Виана было произведение, где потомственный чернокожий с успехом выдавал себя за европейца. С трудом себе представляю вообще нечто подобное, но, может быть, это я такой непонятливый.

Фильм невероятно противоречив, автор сценария гений, снято тоже прекрасно, хотя и с элементами местечковой дикости, объяснимой, но не очень приятной. Практически фашистское отношение к коренным народам со стороны европейцев в то время накладывается на свойственные возрасту стремления девушки, а отчаянные попытки прижиться в городе сочетаются с вызывающим уважение желанием учиться. Кто же в итоге клоун — народ, который звенит своими разноцветными бубенцами или отдельный его представитель, который неизвестно что — космополит или предатель нации? Который поет на вечеринках народные песни ради развлечения праздной толпы? Помню, когда я впервые узнал слова известной песни «А чукча в чуме ждет рассвета», то ужаснулся и подумал, что ее исполнитель должен был выглядеть в глазах своего народа и в глазах других тоже, дрессированной обезьяной.

Вопросы и предположения скатываются в такой вот огромный грязевой ком, который не предполагает однозначных ответов. Фильм порою вызывает недоумение, иногда возмущает, местами откровенно неприятен и, хотя режиссерская позиция налицо, никаких однозначных ответов не дает. Меня, по крайней мере, никакие олени не убедили. В любом случае, «Саамская кровь» запоминается, предлагает альтернативный взгляд на повседневность и к обостренному чувству справедливости приставляет огромные национальные рога.

Рекомендовать можно далеко не всем, потому что тема довольно специфическая и, если кто-то не сталкивался с проблемами малых народов, то вряд ли воспримет этот фильм близко к сердцу. Но каждый мечтает о чем-то далеком и неизведанном, можно ли вот так, запросто, ввалиться в другую жизнь в грязной кухлянке? Что для этого нужно, глупость или, наоборот, излишнее понимание?

10 из 10

Картина «Саамская кровь», с успехом проехавшая несколько кинофестивалей, посвящена ассимиляции саамов шведами, происходившей в 30-е годы прошлого века. История пусть и универсальная, если вычесть национальный аспект, но посвященная обретению самосознания и возврата к истокам, принятию собственной идентичности сквозь долгие годы. 14-я Эль-Карья, принявшая решение порвать с ненавистным настоящим представителя несовершенного народа (так решали шведские ученые из Института по расовым вопросам), выбирает многолетнее забвение, подчеркнутое неприятием всего врожденного саамского.

При этом все происходит во время, когда национальность еще не размылась от мультикультурализма, а на горизонте маячили времена признания исключительности одной-единственной расы, которая обращалась с «неполноценными» народами еще жестче, чем шведы. Саамская кочевая жизнь, подчиненная жизни главного кормильца — оленя, стремительно начинает разрушаться в мире, где начинает работать теория плавильного котла. В этом мире в чести европейские принципы образования, культуры, быта. Такое перевоспитание саамов идет через неприятие их традиционного образа жизни со стороны учителей, совершающих половинчатую интеграцию представителей малого народа в новое общество. Учение — свет, но здесь четко очерчиваются границы учеников, им нельзя полностью раствориться в социуме, к которому их готовят. С одной стороны — из них вытравливают исконный язык, с другой — национальная одежда остается напоминанием о происхождении. Мол, учить будем, а вот принимать — нет. От того и реакция на таких учеников со стороны окружающего мира — от глухого недовольства до антропологического любопытства. Впрочем, саамам еще повезло, с американскими индейцами и вовсе не церемонились.

При этом «Саамская кровь» еще и кино о взрослении. Эль-Карья, меняющая имя, сбегающая из школы и стремящаяся сменить жизнь — это бунт против родителей и устоев. В случае девушки, пытающейся отринуть язык, обычаи и устои, это попытка найти себя в изменившемся мире, принятие законов победителей. Ей неловко петь национальные песни, она стыдится своего происхождения, поэтому повзрослеть для нее — не только оставить за собой навсегда родительский дом, но и демонстративно порвать с прошлым. Ведь та жизнь не даст ей столь желаемую работу учительницы, а олени не заменят блага новой жизни. Символично, но именно ритуальный олень в итоге станет пропуском туда, а его убийство на долгие годы закроет вход обратно.