Тропическая болезнь

Все фильмы Апичатпона выглядят как путешествие. Как экскурсия по новому миру, лежащему где-то у подножия сказочных земель, полностью окутанному джунглями, где нет никаких парадигм и никаких рассчитанных последовательностей, где дедукция с индукцией давно рассчитались и ушли наблюдать, так же, как делают все, кто в этом мире проживает. Этот тайский режиссёр без сомнения оправданно и по делу считается одним из лучших авторов современности, который говорит на том языке, который в лингвистическом словаре кино до сих пор представлен не был. Камерная материя Апичатпона то ли олицетворяет восточную философию и сопутствующие ей опусы традиций, даёт, как принято говорить, возможность созерцать, то ли является неким сном режиссёра, не имея ни начала, ни конца.

«Тропическая болезнь» выглядит первоначально лирической и пронзительной, но с каких-то времён обыкновенно гомосексуальной мелодией любви, где молодые мужчины ведут себя как дети, а бабочки, парящие в их животе, вылетают прямиком из нежного и ранимого сердца. Однако, как и всё творчество Вирасетакула, нынешняя лав-стори привычно разбита на две части, и во второй опять начинается персональное творчество человеческих душ (вот где бы Чичикову развернуться), начинающих красться друг к другу в форме символичных животных. Что символизирующих — режиссёр привычно не постарается намекнуть, поэтому можно уверенно остановиться на силе и ловкости.

При этом душам героев выбор предоставлен — спасти возлюбленного от обличия животного или предаться такого рода утехам вместе с ним.

В какой-то момент даже кажется, что это не столько о теле и душе, сколько об альтернативах. Меняться могут, как состояния героев, так и они сами. Могут меняться чувства, реинкарнируя не душевную оболочку, а эмоциональное отношение. Всё, что не происходит — происходит наедине с природой, и тут против режиссёра не пойдёшь.

«Тропическая болезнь» — полноправный представитель фильмов, где картина и воспроизводимая атмосфера говорят намного более изысканным языком, чем слова и попытки автора вклинить в действие не только лицезрение, но и вопросную грамматику. Остаётся только сидеть и вздыхать о том, почему такие сложные понятия человека и природы на самом деле столь просты.

У парней, кажется, любовь — они беспричинно улыбаются, обнюхивают и лижут пальцы друг друга. Потом углубляются в лесную чащу — один как человек-тигр, другой как солдат-охотник. Солдат видит дух убитой коровы и ползает на коленках, в то время как тигр сидит на ветке дерева и смотрит на него. И вот тут они, наконец, понимают, что любят друг друга…

Вполне годный для диагноза «шизофрения шубообразная» синопсис, на самом деле, фабула одного из самых гипнотических фильмов нулевых — «Тропической болезни» Вирасеткаула.

Тайский кудесник, как обычно, издевательски вольно обращается с экранным временем, плавит воедино реальность и мифы, ловит долгие взгляды и застывшие на губах улыбки, наслаждается длиннотами, паузами и сценами без слов, включает тайский аналог Duran Duran, — и непонятно как и неважно где, но все-таки завладевает волей помимо вашего желания и вводит в транс, из которого выходишь только с финальными титрами.

Зародившаяся было романтическая гей линия, разлитое в воздухе любовное настроение (в духе последующего спустя годы «Зови меня своим именем»), углубляясь в джунгли, волшебным образом трансформируется в кайдан и мир магии и духов, в котором охотник и жертва меняются местами, а добыча и друг тождественны друг другу. Казавшаяся безоблачной любовная связь, оборачивается подобием корриды любви, где воссоединение двух героев, если и возможно, то только пройдя ипостаси жертвы и охотника, человека и зверя.

«Тропическая болезнь», возможно, вершина магического реализма Вирасетакула и квинтэссенция его творчества.

8,5 из 10

«О чём этот фильм?» — задумался я. И не зря. Понять сходу отдельные эпизоды фильма, которые вплетены в повествование, подобно нитям разных цветов в фенечку, для придания её большей глубины и необычности, довольно трудно, особенно будучи довольно далеким от буддизма, восточного менталитета, тайских сказаний и легенд, социальных условий. И есть во всём этом какая-то аура, заставляющая забыть и о лоскутной резвости первой половины фильма, и мрачного медленного блуждания по джунглям во второй. Дядя Джо, как иногда сам автор просит его называть, уподобляется опытному гипнотизёру, который со знанием дела вводит публику в транс и заставляет его просмотреть, управляемый по его правилам, сон. Подобный эффект испытываешь и от просмотра его самой известной и золотоносной ленты «Дядюшка Бунми, который помнит свои прошлые жизни.» Благо и в данном фильме один из персонажей упоминает своего дядю Бунми, который помнит всё, что произошло с ним за последние 200 лет. Хм… а не сиквел ли это «Тропической болезни»?

Случайная встреча меняет всё. Имена уже не важны, ведь он помнит лицо. Армейская форма впечатляет, завораживает, напоминая об истинном мужском начале, диким, животным, лишенным лоска горожанина. Случайный прохожий становится своим раз и навсегда. Девушки красивы и завлекательны, но не забываем про случайность. Да. Встреча. Снова. Дружба? Любовь настоящая, мужская, с жаркими тайскими поцелуями, которые затеряются в непроглядной тьме времени. Беседы поэтичны и любвеобильны. Они естественны и просты. Как будто высвобождено то, что было запрятано глубоко внутри долгие годы.

Но жизнь непредсказуема, как и древняя сказка о шамане, который мог принимать обличье тигра, за что был убит в приступе удивления обычным крестьянином. Призрак шамана проклятый и лишенный возможности на реинкарнацию вынужден жить вечно, блуждая в бесконечных джунглях, а по ночам превращаясь в тигра. Человек и животное в одном теле, подобно разуму и духу. Они слились в этом бесконечном водовороте превращений, но не обрели подлинной гармонии с окружающей природой, являясь чуждыми ей. Но в поисках подлинной любви, герой способен отправиться в самое сердце тьмы, чтобы прозреть и обрести покой.

Пожалуй это первая картина Апичатпона, которая предназначена для самой широкой аудитории. Знакомые с буддизмом люди не найдут здесь ничего для себя нового, а вот для живущих в европейской парадигме может нарисоваться вполне увлекательная мистерия. Страстной однополой любовью, равно как и темой реинкарнации в наши дни никого не удивишь. Однако Апичатпон предлагает такие визуальные решения, после которых фильм можно рассматривать как самостоятельный источник озарения.

На самом деле, ведь все нюансы отходят на второй план, когда нас отправляют в джунгли. Именно их рассматривает автор как источник силы для осознания происходящих в ленте событий. Говорящая обезьяна, тигрочеловек или дух умершей коровы — все это просто символы. Ведь достаточно лишь взглянуть на ночные джунгли взглядом Апичатпона — и мы поймем, что необъяснимое гораздо ближе, чем мы полагаем. Режиссер подводит нас точно к таким же выводам, о которых писал Дхиравамаса: «Нет ничего далекого. Даже вся Вселенная доступна. Таким образом мы достигаем гармонии со своим окружением, со всей Вселенной. Если мы чувствуем, что все далеко от нас, то это из-за того, что ум наш опутан некоторой концепцией и не находится в состоянии осознания».

Понимая, что без массовой аудитории большого успеха не добиться, Апичатпон предлагает некоторые варианты толкования, встраивая в полотно ленты статную легенду про душу пропавшего человека, вселившуюся в тигра. Любовь между героями настолько сильна, что оставшийся в человеческом обличье герой должен сделать выбор — перейти в новое состояние или освободить душу близкого друга.

Это кстати, уже второй фильм в котором фактически главную роль играет тигр (первым, который я видел был недавний шедевр Энга Ли). Практически все сцены с этим величественным животным удались на славу. Тигр выступает в этой картине своеобразным символом беспристрастности и неотвратимости происходящих событий, законов Природы, Жизни и Смерти.

Шестью годами позже выйдет еще одна картина Апичатпона, в которой он постарается развить успех темы «реинкарнации в джунглях». Он не стал провоцировать публику гомосексуальными аллюзиями и перенес все действие фильма в дремучий лес. Это была известная всему миру история про дядюшку Бунми. Однако, все ее решения основываются на массивном базисе, наработанном в «Тропической болезни» — фильме недооцененном современниками и незаслуженно оказавшемся в тени «Бунми». Фильме, в котором фактология любви растягивается до абсолютных величин, исходя из такой обыденной для Таиланда позиции, согласно которой «тело — это всего лишь внешняя оболочка». Важен не сам сосуд, а его содержимое. Именно в силу этого, совершенно неважна сюжетная подоплека, да и половая ориентация героев. В предлагаемой модели Вселенной их могли сделать и любящими друг друга лаосскими коммунистами, или мужчиной и женщиной, или даже жуками. Ничего бы принципиально не поменялось.

10 из 10