Холодные закуски

Драматургия абсурда и парадокса в «Холодных закусках» увлекает с первого же диалога. В очередном блистательном сценарии Бертран Блие превзошел и Беккета, и Ионеско. Чего стоит разговор Альфонса Трама (Депардье) с убийцей его жены (Жан Карме):

- Вы Альфонс Трам?
- Возможно.
- Я хотел бы поговорить с вами.
- О чём?
- О вашей жене.
- Вы знали её?
- Я её убил.
- Входите. Вы уже ужинали?

«Холодные закуски» — это, собственно, трупы, которые в этой черной комедии прибавляются на каждом повороте сюжета. В абсурдных, на первый взгляд, фразах работает железная логика «театра парадокса». Ясно, например, что по существу современное общество — тот же самый первобытный каннибализм, но только в благородной упаковке. Нынче человека «съедают» на работе, заедают дома. Какой-нибудь, приличный на вид, Ганнибал Лектор с научной степенью заявляет о необходимости принудительной смены поколений (тех именно «совков», что не вписались в рынок). А в повседневной жизни мы и сами прекрасно знаем, как эффективно решается проблема с человеком — его «заказывают».

Понятно, что тотальное лицемерие и социал-дарвинизм — это мишени «Холодных закусок». Но, методика Бертрана Блие, оттачиваемая от фильма к фильму, намного глубже. Социальная сатира не упакована здесь в оболочку драматургии абсурда, как конфета в фантик. У Блие художественные задачи вообще не подчиняются внешнему мессиджу. Вот и с этими многочисленными убийствами в фильме — в спектр того, что нас убивает включаются самые разнообразные факторы. Из полной классификации «Холодных закусок» мы узнаем, что убивает некоммуникабельность, супружеское отчуждение и невнимательность (недаром убийца выговаривает мужу: «И вы её отпустили одну по этим пригородам!»), разочарование в жизни, одиночество, медицинская ошибка в диагнозе, камерная музыка и т. д.

Судите сами, насколько однобока и неточна любая монопольная интерпретация этой затейливой танатологии. Полутоновый эстетский юмор Бертрана Блие — это тоже не средство и не форма. Задолго до того, как Жижек превратил анекдот и шутку в самостоятельный метод современной философии, Блие уже использовал «философское смешное» как технику более глубокого понимания. Ясно же, что в эпоху постмодерна говорить слишком серьёзно о серьёзных вещах почти невозможно. Попробуйте высказаться без всякого юмора о любви — рискуете показаться маньяком. О политике — окажетесь идеологическим зомби. О религии — прослывете фанатиком-фундаменталистом. И, напротив, лучший способ победить в политическом, моральном или религиозном споре — иронически высмеять противника. Хочешь действенно объясниться в любви — используй улыбку и легкий юмор.

Отсюда «философское смешное» — это понимание через смешное. В данном случае, это целостное понимание социального абсурда, превратившего убийство в «изящное искусство» и повседневную реальность. Юмор тут именно как у Де Куинси: «Стоит только человеку не в меру увлечься убийством, как он очень скоро не останавливается и перед ограблением; а от грабежа недалеко до пьянства и небрежения воскресным днем, а там — всего один шаг до неучтивости и нерасторопности».

Картина менее целостная (как, например криминальная рубрика в новостях, акцентирующая внимание на частных случаях насилия и убийства) является ложной, как бы она при этом не старалась нас шокировать и мобилизовать. В «Холодных закусках» все убивают всех. Делают это с поводом и без повода, на работе и дома. К сожалению, это единственно верное изображение нашей социальной жизни. А поскольку правильной точки зрения (или морально правого персонажа) в фильме нет, то, идентифицирующий себя с одним из героев фильма, зрителей тоже оказывается убийцей. И как показывает психоанализ, на уровне бессознательного зритель боевиков или фильмов-катастроф действительно ощущает себя преступником: он мысленно «подталкивает» действие к эскалации смертей и насилия.

Один из уроков кинематографа моральных парадоксов: будешь кидать камни в осуждаемого всем обществом убийцу — прибереги камень и для себя.

10 из 10

Ключом к понимаю картины видится ответ героя Депардье, на вопрос случайного человека в метро о целях его преследования — «Мне нужна компания для того, чтобы поговорить. Люди перестали общаться». Одиночество городских многоэтажек способно подтолкнуть людей, утративших дар общения, и на более абсурдные поступки, чем, например, скрытие преступления или переезд пятиминутной вдовы к первому встречному.

При отсутствии возможности сделать глубокий вздох полной грудью и почувствовать жизнь, смерть становится настолько обыденным явлением, что упоминание о ней за пьяным вечерним столом даже не заставит хоть немного учащенно биться сердце. Но в конце проскакивает одна маленькая, но очень важная деталь — речь идет только о чужой смерти. А когда лично тебя подводят в последней двери, то твоей реакцией будет не прием от сопровождающего ключа, а лишь крик «Я хочу жить!»

Пожалуй, большего количества цинизма, сарказма и абсурдного чёрного юмора, в кино, я ещё не встречал. Картина представляет собой приторно-яркий трансцендентальный полуторачасовой манифест на тему бытия. Как у Мамлеева, только без натуралистичности. Всё как в сказке.

Это самое кино изобилует странными, для не подготовленного зрителя, диалогами. Абсурд происходящего достигает точки кипения, и взрыв, казалось бы, неминуем. Но нет, точка кипения достигнута и более не перемещается, стоя на одном месте до самых финальных титров.

То, что показано в фильме — лекарство от депрессии и скуки. Возможно, даже правила поведения в экстремальной ситуации. « — Что нужно делать для того, чтобы ваши нервы находились в полном порядке? — В хорошем смысле, с цинизмом относится ко всему происходящему вокруг вас». Однако, не это главное в фильме. Думаю, главным, для Блие было показать каждую часть социума изнутри. Вскрыть правду-матку. Все персонажи, как один, напоминают большинство преступников из жизни. Мелкий, трусливый неудачник — убивает только лишь беспомощных женщин; другой неудачник, мающийся от отсутствия работы — ищет заработок в преступлении; отъевший харю мусор — закрывает глаза на преступления; подлая красавица и т. п. персонажи пропитывают картину и создают мир, полный чистоты. В том смысле, что никто ничего не скрывает. Ни кого не мучает совесть, либо холодный пот. «- Здравствуйте, я убил вашу жену. — Заходите, пожалуйста! Вина?». Вот примерно в таком стиле и создано это кино.

Мамлеева я не зря вспомнил. Ощущения, после просмотра картины Блие и прочтения любого из романов Мамлеева, практически одинаковы. Мне хочется жить, а вся эта грязь — там, на страницах книги, и на экране монитора. На не большой отрезок времени кажется, что жизнь прекрасна (хотя это не так) и человек способен жить вечно, не впадая в уныние и не читая криминальные хроники. Кино открывает в тебе чувство понимания происходящего, как если бы человеку дали сначала какую-нибудь китайскую электронную хрень, с кучей деталей и кнопок, а потом уже инструкцию к ней.

Такое кино нужно смотреть. Кем бы ни был ты, друг, читающий это.

Отвратительно хороший фильм. Он не широк и не многогранен. В нем нет трагедии — смерть, причиненная главными героями возвращается к ним же самим и сами они друг другу готовы перегрызть глотки. Здесь нет морали, здесь есть предательство.