4 дня в мае

«Война есть отец всего. Она сделала одних богатыми, других людьми, одних рабами, других свободными», — Гераклит Эфесский. Эпоха этого философа — конец VI — начало V века до н. э. В фильме «4 дня в мае» тот же взгляд на войну. Прошли сотни веков, а она по-прежнему проявляет в людях истинное, сердцевинное, корневое, врожденное, как группа крови (то, что Гераклит назвал «отцом» натуры человека), проявляет мгновенно и бесповоротно. А маскировки мирного времени, в котором вообще всю жизнь можно прожить не собой, а спрятанным, на войне срываются с резкостью взрыва. Необходимостью крови, обязательность выбора, вопросом жертвы. Никакая политика, никакие вожди, никакая идеология не отменят того, что открыл Гераклит. Эти маски-маскировки войне тоже как нечего делать…

Немецкий режиссер и русский актер и продюсер, как кажется, поставили задачу показать чистого человека, вернее, очищенного от всех перечисленных формальных красок (политической, идеологической, тоталитарной). Его прямой, как струна, стержень, его основа основ, т. е. нравственная вертикаль — равная ответственность за собственную душу и чужие жизни, жажда справедливости (в фильме это одна из ипостасей добра наряду с милосердием, альтруизмом и жертвой). Еще одна очевидная попытка создать идеальный образ человека и воина в кино. Всегда остающаяся лишь попыткой. Потому что идеал Там, а не здесь, и этот расклад ничто не изменит.

Тем не менее, герой Гуськова — Герой. Ничем не хуже киногероя Алексея Мересьева (которого вспоминал Дима на обсуждении в киноклубе), а то и лучше, ведь его героизм не привнесен идеологией и не объясняется ею, он оснОвная часть личности, как скелет или кровь, как интеллигентность и совесть.

Странно, казалось бы, кино, несущее нам историческую правду, прощающее прошлое, примиряющее и почти толерантное… а вызывает ассоциации с советским идеологизированным искусством. Причем не только глыбой неизменно положительной личности (без страха и упрека), но и способом рисовать негодяев, тенденциозным и однозначным, как черная краска. Главный негодяй фильма — грузин, он и мировой зло, и кость в горле, и воплощение многомиллионной тоталитарной системы в своем единственном лице. Понятно даже малышу, на чью национальность, чей тоталитаризм и чью несвободную тоталитарную армию намекает этот антигерой. Понятно… Только история не может быть простой и ясной, как огурец. В искусстве — тем более. И человек, кстати, тоже.

Мне нравится, что есть беспримесное добро, незапятнанная совесть, что есть люди, способные на жертву, что есть те, которые отдают жизнь во имя незнакомцев и даже формально врагов. Но когда на доске, т. е. ленте, все фигурки лишь черные и лишь белые, кажется, что это игра, а не жизнь.

В то же время прекрасно сознаю, для многих война как раз и ассоциируется с ясностью красок, решений и оценок, с отсутствием полутонов, на ней нельзя мудрствовать лукаво и нельзя поступиться правилом Гераклита — «либо свободный, либо раб». И выборов не тысячи дает она, а, как правило, всего один: жизнь или смерть, но чаще: душа или жизнь. Гуськов выбрал душу (для атеистических времен правильнее — совесть). И этим выбором спас чужие жизни, потому что выбор души всегда — даже в минуту гибели — животворящий и — даже в одиночестве — всеобщий.

Однако у меня остался один вопрос и после просмотра фильма, и после его обсуждения в клубе: а вообще историю можно вычистить от лжи? И не приведет ли рьяная (подчас во имя скандала и занимательности) зачистка, где бы она ни происходила (в искусстве ли, политике, науке, религии, преподавании), к тому, что и правда сотрется, сбежит куда-то? Я еще ощутила после просмотра фильма бессилие от стопроцентной нереальности узнать настоящую правду о войне, от невозможности примирить те правды о ней, что я помню: правду советскую и правду постсоветскую (или анти-).

Эта история случилась в самом конце войны. Об этом писалось мало, говорилось ещё меньше. Многие вообще отрицают произошедшие события, мол этих событий не было и быть не могло. Но отрицать эти факты бесмысленно.

Разведгруппа танковой части 2-го Белорусского фронта вышла к острову Рюген, где обнаружила приют девочек-сирот, возглавляемый одной баронессой, беженкой из Советской России. Встреча двух миров; победившего и побеждённого (наших военных и их простых немцев) проходит непросто в первые дни ощущается напряжение, а потом взаимная симпатия. В фильме почти нет сцен боевых действий, война вроде закончилась, но никто не знает о том, что будет дальше.

Выделю Павла Венцеля сыгравшего племянника баронессы. Он рвётся на войну, хочет сражаться, он хочет отомстить за своих родителей. Очень такой нервный типаж, за которым скрывается сила и борьба. От недоверия он переходит к симпатии как и все местные обитатели.

Схож с типажом мальчика-немца и главный герой, капитан Калмыков сыгранный Алексеем Гуськовым. Это наверное лучшая роль Гуськова сыгранная им в последние годы. Человек справедливый, потерявший всё что мог на войне. Суров, но справедлив. Добр, но жёсток. Человек прошедший всю войну.

Отмечу также роли Григория Добрыгина и Андрея Мерзликина.

Немного надуманной кажется концовка фильма. Можно сказать: «Да как такое могло произойти?». Но не будем заострять на этом внимание. Хотя мне кажется это нереальностью в какой-то степени.

В этом фильме сделана ставка на психологизм, а не бои, трупы и прочую жесть.

P.S: Не понимаю, чем этот фильм вызвал такое общественное недовольство? За то что видите ль, опозорен образ советского офицера. Что в Красной армии, не было подлых и мелочных людей? Или все поголовно были героями?

7 из 10

У каждого из нас были ситуации, когда на наших глазах сильный обежал слабого, а мы молчали, уводили глаза и уходили подальше. Потому, что боялись. Боялись быть избитыми пьяными отморозками. Боялись быть обвиненными в оскорблении власти отморозками в милицейской форме. Быть уволенными с работы отморозками-начальниками. И т. д. и т. п. Для совестливых людей, воспоминания о таких ситуациях долго не дают покоя и портят жизнь.

В экстремальных ситуациях таких случаев всегда больше, так как государственная машина и гражданское общество, которые обычно обеспечивают соблюдение законов и защищают слабых, слабеют и часто не работают вообще. Совершенно очевидно, что в военное время было много возможностей не только для подвига и благородства, но и для мерзких безнаказанных поступков. Отрицать это бесполезно, так как информации об этом достаточно даже в воспоминаниях о войне, которые прошли жесткую цензуру.

Трудно представить себе, чтобы отморозки, которые нарушали закон и получали удовольствие от насилия в мирное время, вдруг исправились и стали паиньками в военное время. Война открывает для безнаказанного насилия огромные возможности. Особенно, если потенциальный насильник облечен властью. Если в мирное время он мог выгнать с работы, то теперь мог отдать под трибунал. Если в мирное время он воровал, то теперь просто забирал. Если в мирное время склонял к интимным отношениям шантажом, то теперь просто насиловал. Все это характерно для армии любой страны и считать, что советская армия была исключением может только совершенно недалекий человек.

Человек сообразительный легко поймет, что уровень злоупотреблений в военное время будет зависеть прежде всего от состояния офицерского состава армии. И здесь начинает играть огромную роль такое понятие, как офицерская честь, которой уделяли особое внимание правители всех государств. Обычно это были достаточно умные люди, которые понимали, что при бесчестных офицерах любая армия быстро превратится в сборище мародеров и насильников и будет неспособна выполнять поставленные перед ней задачи.

А теперь несколько вопросов. В какой стране во время второй мировой войны был самый «некадровый», самый случайный, самый запуганный, самый дезориентированный в плане ценности человеческой жизни офицерский состав? В какой армии были созданы все условия для злоупотребления властью со стороны офицеров ввиду ослабленных представлений об офицерской чести? В какой армии были созданы все условия для злоупотреблений в отношении гражданского населения со стороны солдат, которые брали пример со своих офицеров?

Для того чтобы дать ответы на эти вопросы достаточно обладать минимальными способностями к логическим рассуждениям и быть честным самим с собой. А дальше остается только один вопрос: как должны были вести себя офицеры с более высокими представлениями об офицерской чести, когда сталкивались с безнаказанным насилием сильного в отношении слабого? И как долго они могли уводить глаза и молчать? И что лучше — умереть с честью или всю жизнь корить себя за трусость?

Фильм мне не понравился, т. к. искажает историю и обесценивает миллионы потерянных жизней. Это не просто полемика на злобу дня, это — настолько широкомасштабное оболванивание, что трешь глаза, удивляясь.

Я скажу вам, что я знаю о советских войсках, вступивших на территорию Германии.

Мой дед рассказывал, что советские солдаты в Германии чувствовали себя «не в своей тарелке», и больше напоминали ванек — дурачков, нежели, извините, насильников, потому что они смотрели на немок через какой-то там (не помню точно) забор и пытались с ними заговорить, или просто глупо улыбались, а немки над ними хихикали, показывая пальцами, что-то обсуждая др с др и угорая… И в общем — то главное, что следует понять — это образ русского рубахи-парня, оторванного от Родины и не находящего применения своей широкой русской душе, а встречающего только насмешки (уже тогда они смеялись над нами) «завоеванного» народа. И заметьте, мой дед там был, а создатели фильма -нет.

Гуськов как актер хорош, но что я могу сказать, если помню седую бороду моего дедули

1 из 10