Чайка по имени Джонатан Ливингстон

Простор. Море. Тухлая рыба. Стая. Драка. Драка до крови и до заката… Что это за жизнь?

Всё — очень натурально. Ни закрученных до последней крутизны мачо, ни силиконовых блондинок. Только скорости стремления, жажда знания и запасы духа. Но не всё так просто, если ты рождён в Стае внешне себе подобных. «Это — стул, на нём сидят. Это — стол, за ним едят…» — обучали нас всех азам правильного поведения. Но свободу невозможно посадить за парту по требованию Стаи. Вот где цветёт и пахнет модная нынче политкорректность. Где это видано, чтобы мальчишка учил всю Стаю, что наша судьба — нечто большее, чем родная помойка с такими вкусными отбросами! «Не слушайте его, он… Он — дьявол!»

Прекрасно! Чем безумнее обвинение, тем больше растёт уверенность в своей правоте, тем ближе к пророчеству. Не любит животный мир институт кассандр. Не доверяет. Да просто — не верит. Это же надо иметь силы почувствовать себя иначе, чем предписано многолетним опытом стойкого выживания в непростых условиях агрессивной среды на краю океана… и т. д и т. п.

Компания авторов — немолодых уже тогда мужчин — очень тонко, с присущей возрасту мастерством и мудростью, сплела прозрачную ткань из облаков, усилий и взросления. Вот как бывает в жизни: творческий всплеск режиссёра Холла Бартлетта и — два подряд фильма, неповторимых своей глубиной и высотой, отличающихся от нулевого уровня застойных будней. (Предыдущий фильм — душераздирающая история «Генералы песчаных карьеров»).

Прежде визуального ряда хочется отметить саундтрек. «Озвучка» — вещь очень специфическая. Она должна гармонировать, а не просто иллюстрировать. Даже набор прекрасных песен здесь не годится. Выделиться из фона стандартов нагнетания драмы авторам удалось на славу! В 74-м «проиграть» Оскар Марвину Хэмлишу — было почётно, а в «Золотом глобусе» звук победил даже «О, Счастливчик`а!».

Без отполированного звучания и картинка была бы половинчатой. Страсти и сомнения, поражения и победы сняты на фоне пейзажей, достойных для юбилейных выпусков National Geographik & Animal Planet. Вот только учёные наблюдения за жизнью птиц на этих каналах нам пересказывают монотонными дикторскими голосами, а в этой картине монологи и диалоги неравнодушных героев выводят из ступора и ласкают надеждой наши души, загнанные в тупик повседневности.

Заглавие коммента получилось ассоциативным и, надеюсь, понятным для искушённых кино-зрителей. Бунтарь в любом виде, в джинсах он или в перьях, — всегда при крыльях! Его пример — напоминание всем, что «человек рождён для счастья, как птица — для полёта». Никакие решётки, рамки, нормы и табу Стаи его принципов не сломают.«Делай как я, делай вместе со мной, делай лучше меня!» Попробуй, ты сможешь!

Есть стойкое ощущение, что ремейк рискнут снять лет через пятьдесят. Компьютерные рисовальщики постараются. Но, право слово, у меня больше веры в живого героя, делающего в полёте переворот вверх ногами (?!). Это может только Джонатан! Наши внуки — зрители компьютерной версии — такой повтор будут порицать и не примут (своим — точно накажу в завещании…). А сцена стойкого выживания очеловеченной птицы посреди моря на хлипкой дощечке — достойна быть одной из первых номинаций на будущую «анималистскую» кино-премию!

Наконец, главные исполнители: Джонатан Ливингстон (Чайка), Салливэн (Чайка), Чианг (Чайка)… После троекратного повторения, как в сказке, теперь придётся с младых лет знакомиться с двумя художественными чайками — русского врачевателя человеческих нравов и опытного американского лётчика…

Да, чуть не забыл представить главного виновника всех приключений. Гениальный сочинитель жизнеутверждающих смыслов, а также — призывов стремиться к высотам человеческих возможностей! Встречайте! Бах. Ричард Бах!

…«Ты обрёл знание. Одна школа закончена. Пришла пора начинать следующую.»

10 из 10

Смотрела сегодня ночью фильм по книге «Чайка Джонатан Ливингстон». И если честно, не очень поняла, почему Ричард Бах так возмущался изменением его сюжета (хотя авторские права такие авторские). Весь фильм сделан максимально близко к тексту, а немногие внесенные перемены были вполне оправданны.

Фильм, кстати, примечателен тем, что в кадре нет ни одного человека. Есть только чайки, несколько других существ — и голоса озвучивающих их актеров. Скажу честно, это не так просто для восприятия — зато очень правдоподобно (и уж куда лучше вводит в нужную атмосферу, чем антропоморфные иллюстрации Владислава Ерко).

Само собой, экшна и постоянного напряжения в этой картине вы не почувствуете. Это фильм идей, фильм стремления к полету и совершенству.

Но если вам хочется насладиться великолепной музыкой и головокружительно красивыми пейзажами моря, гор и небес — этот фильм явно для вас.

А потому очень советую его увидеть.

…я могу видеть весь мир…

Я лежу на траве и смотрю в синее небо без единого облачка, от чего оно кажется безумно высоким, бесконечным и таким далеким. Когда взгляду не за что зацепиться, начинает кружиться голова. Но вот я замечаю точку, она неспешно приближается и обретает силуэт птицы. Она долго парит в этой бескрайней синеве, в теплых лучах солнца, гордая и свободная. Я вдыхаю аромат травы, развожу руки, закрываю глаза и вот уже я — та птица, и я лечу к самой лучшей на свете чайке по имени Джонатан Ливингстон, чтобы познать историю этого знаменитого сына Великой Чайки.

Где-то далеко от берега можно увидеть белый комочек, который вихрем несется вдоль океана или же, пикируя, летит вниз и, потеряв управление, падает в воду. И каждый раз задается вопросами — почему теряет скорость, почему не удается удержать равновесие, почему нельзя лететь быстрее? Это и есть любознательный Джонатан Ливингстон. В то время как стая утоляет естественный голод и дерется на смерть из-за крох, Джонатан утоляет пытливость своего ума, тягу к знаниям. Потому что больше всего на свете он любит летать и хочет познать технику полета в совершенстве. И так каждый день, голодный, но счастливый, он оттачивает свое мастерство и понемногу получает ответы на свои вопросы до тех пор, пока стая, которая использует крылья лишь для того, чтобы добыть пищу, не решает изгнать его. Ведь задавать вопросы это так страшно и познавать новое так рискованно, куда как лучше просидеть всю жизнь, прижавшись к соседу и не видеть дальше своего носа. Но мечта Джонатана придавала ему бесстрашие и звала в путь. Это был нелегкий путь, за непонимание стаи он заплатил одиночеством, но не отступил.

Гимн, старый, как мир и истинный, как аксиома, гласит — дорогу осилит идущий. Каждый день Джонатан узнавал что-то новое и бывал в удивительных местах. Он искал ответы и находил их. Он открывал мир, открывал себя и однажды смог расширить границы своего сознания. В новом мире опьяняющей свободы он встретил единомышленников — чаек, которые тоже больше всего на свете любили летать — и обрел не просто стаю, а настоящую семью. Но и здесь появились новые вопросы и новые мысли, и здесь Джонатан впервые понял, что границ не существует. Разве нет такого места — небеса? — Небеса — это не место и не время. Небеса — это достижение совершенства, а совершенство не знает предела. Но самое главное — он познал доброту и любовь — умение разглядеть в каждой чайке настоящую чайку и помочь им это увидеть. Ведь в мире столько птиц, которые отчаянно хотят вырваться из оков и научиться летать по-настоящему.

Я открываю глаза и понимаю, что я человек, а не птица, что я на земле и я не умею летать. Это грустно. Но Джонатан тут же тихонечко шепчет мне — чтобы летать, не нужны крылья. Сломай цепи своей мысли, и ты сломаешь цепи своего тела. Каждый из нас находит то и следует тому, что мы больше всего любим делать, независимо от того, что об этом думают другие. Мы свободны, чтобы идти, куда пожелаем, и быть такими, какими являемся. И я улыбаюсь. Потому что теперь я знаю — предела нет, правда, Джонатан?

…на титрах мои мечты обретают крылья…

Экранизировать книги сложно, экранизировать шедевры ещё сложнее, экранизировать Ливингстона — невозможно! Разве можно показать то, что едва ощутимо? Задача непосильная любому, даже самому талантливому режиссёру, поэтому оценивать работу Бартлетта однозначно было бы ошибкой.

Главный недостаток фильма — наличие возможности рассмотреть его как совокупность частей производства. Отдельно птицы, как главные герои — актёры, исполняющие роли, отдельно музыка, музыка, кстати сказать, потрясающая, отдельно пейзажи, горы и море..

Итак, герои. Что попытался сделать автор — взять отдельно взятую чайку, ещё одну чайку, чучело чайки, ещё одно и снимать их полёт. Далее отдельно взятая стая, птица-хищник, ещё несколько чаек. Всё правильно, герой был прописан Бахом именно как «чайка», но здесь более чем видна иносказательность образа, аллегория, если хотите, параллель между птицей и человеком — «чайкой» и пилотом. Для кинематографа характерным является создание образа, наделение каждого героя, а тем более созданного заранее, режиссёрской индивидуальностью, здесь же чёткое следование лежащему на поверхности описанию кажется упрощением интерпретации сюжета. Но всё же, роль птицы — недостигаемая вершина, поэтому путь режиссёра хоть и прост, но, кажется, действительно единственно возможным.

Итак чайка и её полёты, изгнание из стаи, непонятная сцена с дракой «за небо», лошадьми, скитания в поисках Стаи, жизнь в Стае, полёты. Как можно заметить, сценарное решение выходит за рамки оригинала, добавленные сцены хоть и не имеют в себе глубокого смысла, но используются для определённой цели — подчеркнуть трагизм положения Джонатана, что лично я считаю более чем лишним, они приводят к перенесению основного акцента на тему одиночества в фильме. Птица под дождём, на снегу, дрожащая от ветра, маленькая и беззащитная, потерянная в пустыне, птица, кажется облетевшая весь мир в поисках приюта, птица — идеальный образ борца, изгнанного за свои идеалы, образ, создающий искажённое восприятие героя.

Ещё одним до конца не оправданным решением можно считать картины бытовой природной жизни, показываемые видимо из желания акцентировать внимание всё на том же одиночестве Джонатана, его неприкаянности и, забегая вперёд, провести чёткую границу между миром земным и миром полётов, но этот, более чем очевидный приём выглядит грубым и непрофессиональным. Важным в книге являлось именно единство Мира водных птиц, обособленного от других существ, остального мира не существовало, он был намёком, предполагался. Режиссёр, играя с контрастами, потерял атмосферу птичьего мира и с трудом попытался создать нечто подобное в мире Стаи Джонатана.

Но что он смог показать, так это настроение. Оно безупречно в этом фильме. Удивлена, чёрт возьми, как у него получилось так точно отразить настроение книги, абсолютно не соответствуя сюжету, содержанию и мыслям первоисточника. Пусть это будет талантом, или чутьём, или скорее профессионализмом, но этот пункт выполнен с максимальными показателями. Здесь дело в первую очередь в двух вещах: природе и музыке. Пейзажи, горы, волны, море, небо, облака, галька — идеальные картины, идеальной красоты действительность и немного место действия, а на фоне этого звучит — музыка. Включите мне эту музыку и показывайте картины неба, тогда я скажу вам: «Это Ливингстон, это чайка, это свобода, это душа»

Музыкальное решение действительно великолепно, оно больше чем остальное создаёт мысли при просмотре, только после неё можно задуматься о главном, о том, что же мы должны понять.. Через музыку мы чувствуем, слышим как должно было быть, она корректирует недостатки, полтора часа музыкального ряда оказываются куда сильнее, чем то, что мы можем увидеть за это время. Сверхзадача, выбранная автором должна была быть высока, как минимум «учитесь летать», однако показана в фильме она не многим выше чем скорость обычной чайки.

Миллион миль в час — это предел, скорость света — это предел, оценка такого фильма — это предел. Фильм не плох и не хорош, не талантлив и не бездарен, эта та редкая картина, которую создаёт зритель, фильм такой, какой ты, прочувствовать его можно только заглянув внутрь себя и только так. Сейчас.

7 из 10