Четвертый мужчина

Идти вперед — значит потерять душевный покой, остаться на месте — значит потерять себя.

Сёрен Кьеркегор

Сложись судьба иначе, не приведи она на курсы академии кино, и Паул Верхувен нашел бы себя в арахнологии. Наблюдать с таким упоением, как паук облепляет мух сетью, а затем вонзает в иссохшее тельце жвалы, напиваясь соками — это, знаете, присуще не всем исследователям. И конечно не каждому суждено по основной специальности прослыть непревзойденным эксцентриком. С какого-то момента эпатаж стал пищей, воздухом саркастичного голландца, даровав способность бить аллюзиями и метафорами не в бровь, а глаз. Точнее так было на раннем этапе его карьеры — перебравшись в Голливуд, он заморочил головы не только поклонникам Хайнлайна. Испражняющийся пудель как символ сливаемой жизни влюбленной парочки в «Турецких сладостях» через десять лет изящно сменился крестовиком, разделывающимся с добычей. Естественно, зрителю сразу придет в голову аналогия с черной вдовой — чего тут думать? Что, повадки у пауков разных видов отличаются, и не все они расправляются с самцами?.. В этой кичливой амбивалентности весь Верхувен. Его продуманная, с подробно расписанными действиями (даром ли физик по образованию!) игра не предполагает случайных ходов. И большое счастье тому, кто доберется до этого фильма, будучи в курсе, на что способен скандальный постановщик.

Впрочем, ни к чему зацикливаться на параллелях «Четвертого мужчины» с более поздними «Плотью и кровью», «Основным инстинктом» и «Шоугелз». Верхувен и не собирался менять почерк. Он будто рожден был с четким пониманием о работе закономерностей и опасности фантазий. Намалеванный голландцем черт (а точнее суккуб в обольстительном лице Рене Саутендейк) не так страшен, как домысливания прошлого трехкратной вдовы. Кадры архивной кинохроники позволяют увидеть материализовавшуюся сущность абстрактного зла, а опорожненная бутылка виски преумножает эффект от шокирующей правды. Свеженький кандидат на крючок — полуопустившийся бисексуал и хамоватый бумагомаратель, сыгранный Еруном Краббе, воплощает излюбленный режиссерский типаж. Похотливый лунатик не может похвастать атлетизмом Рутгера Хауэра, но оно и необязательно. Имя Герард Реве унаследовано от писателя, автора сюжета о нарастающем умопомрачении, подпитываемом страстью к телу и перу. Воображение добровольного извращенца рисует соблазнительные вымыслы и превращается в проклятие не плавно, а рывками, фрикциями при половом акте. По-другому Верхувена никогда и не интересовало. Он — хищник. Выбраться из его тенет можно только в психушку — если повезет. Запасной путь и того короче — в погребальную урну, четвертым в ряд.

С самого начала у писателя-пропойцы все через задницу. То христианские видения по дороге из Амстердама во Флиссинген измучают, то на похоронной ленте собственное имя пригрезится. Заметьте, истинная религиозность Герарда — дело десятое, а вот его творческая неприкаянность — первейшее. Неразборчивость в сексуальных связях говорит о том же. Перед нами низложенный апостол, которому не добраться ни до рая, ни до вечного покоя, однако и в адских котлах не ждут — не настолько пока ужасен. Жизнь подобного человека, как это представляется Верхувену, лишь цепь спланированных кем-то событий. Он если и осмысливает их взаимосвязь, то во многом случайно, звериным чутьем, но точно не рассудком. Из Краббе вышла не столь броская жертва рокового влечения, как это удалось чуть позже Майклу Дугласу — он не самый почетный приз в женской охоте. Но тем интереснее смертельные кошки-мышки, затеваемые режиссером. Чуть ли не ежеминутно Верхувен напоминает о предопределенности фатального исхода, но, как мы помним, обман родился раньше. Кто-то в его фильмах всегда умирает, а на американском этапе жертвы начинают исчисляться десятками — и это вся необходимая информация. Остальное обеспечивают пьянящие ощущения. Риск, дерзость, наивность и упорство будто в кадрили сходятся, чтобы по окончании плясок не оставить и намека на естественный ход событий.

Злой умысел или подозрения в наличии оного поддерживают высокий градус повествования. Знамя хозяина положения тихонько плачет где-то в углу, ибо участники любовной шарады слишком тяготеют к авантюрным играм. А если кто-то вдруг засомневается в предпочтениях, то ему снисходительно покажут петлю. И плевать, что она строповочная, на глазок и шею обнимет прекрасно. Тем более страх живет не так долго, как желание обладать, направлять и повелевать. Власть губительная, почетная, случайная, манящая — Верхувену одинаково мила любая, практически вся фильмография посвящена раскрытию возможностей, предоставляемых различными ее вариантами. Не исключение и «Четвертый мужчина», где искусство соблазнения неотделимо от одиночества, в действительности гораздо более жуткого, чем даже самая ловкая манипуляция. Глумливый режиссер верен себе: он не указывает напрямую, кто виновник несчастий, и присутствует ли такой вообще — для него все люди грешные по определению. И заповеди Божьи значат ровно ноль, когда разум потрясенно сознает, что испытывает наслаждение, блуждая по закоулкам собственных кошмаров. Человеческое естество стремится выжить — это логично, но только смерть ставит окончательную точку. И в том, где именно она настигнет очередного фаворита, может скрываться услада обреченного искателя.

«Четвертый мужчина» — фильм Пола Верховена доголливудского периода в его творчестве, в котором чувствуется особый и неповторимый стиль режиссера. В этой киноленте есть все: похоть и страсть, эротика и извращения, чувства и чувственность, желания и страхи, мистика и тонкий психологизм, реальное и ирреальное. Главный герой — писатель Герард, гомосексуал и пьяница, чей разум находится на грани помешательства. С первого кадра становится ясно, что этот мужчина нездоров во всех отношениях: его трясет, ему мерещатся странные картинки, связанные с насилием и кровью. Пожалуй, наблюдение за внутренним миром персонажа Еруна Краббе является самым интересным для режиссера. Многие вопросы остаются открытыми. То ли Герард действительно предчувствует и видит будущее, либо его алкогольная зависимость вызывает галлюцинации, которые находят отражение в реальной жизни писателя. Так или иначе, его встреча с необычной женщиной Кристин как будто была уже предрешена. Ему были посланы знаки, которые сначала он не мог расшифровать.

Эта история рассказана безумно. Самое интересное, что неприятная музыка, омерзительные кадры порой кажутся эстетически красивыми. Зритель привыкает к такой странной кисти художника Верховена и принимает такое изображение действительности и внутреннего мира главного героя. Знакомясь с Кристин, писатель раскрывает ее главную тайну — вдовство. В его глазах она — черная вдова, которых так боятся мужчины. Выдумка это или реальность, трудно определить не только главному герою, но и зрителю. Каждый останется при своем мнении. Во многих сценах режиссер-богохульник насмехается над Иисусом, более того, спаситель выступает как эротический объект для Герарда. Этот фильм полон мистики, необъяснимого и одновременно прост с точки зрения психологии (Фрейд разложил бы все по полочкам). Верховен приглашает зрителя в свой мрачный и таинственный мир извращенной красоты, которая кому-то придется по душе, а кому-то будет чужда. Дело вкуса. Тем не менее, «Четвертый мужчина» довольно-таки интересная работа знаменитого режиссера, которая не была отмечена никакими наградами, но которая точно оставит незабываемые впечатления от просмотра.

Молодой писатель из Амстердама приезжает небольшой городок, где знакомится с некой Кристин, владелицей салона красоты. Кристин мила, нежна и приветлива — так в чем же подвох?

Почему подсознание Герарда посылает кошмары, в которых чья-то женская рука с зелеными ногтями отрезает ему член? А на утро Кристин красит ногти зеленым лаком. Это пророческие сны или продукция мозга изрядно отравленного алкоголем? А может все это бурная фантазия профессионального сочинителя? Ведь он, бывало, и раньше грешил тем, что мог подолгу блуждать в дебрях собственного вымысла, забыв уже, что вышел за территорию реальности.

Кто же она: несчастная женщина, потерявшая трех мужей или «черная вдова»? Медицина однозначно указывает три несчастных случая. Но разве бывают совпадения? Не просто так неисправная неоновая вывеска над её салоном «SPHINX» показывает SPIN (паук). Все ясно: «он будет четвертым». Или четвертым станет её второй любовник из Кёльна, к совершенному телу которого Герард испытывает сильное непреодолимое влечение?

А, быть может, ужас перед этой женщиной — это «сгущенные» страхи мужчины-гомосексуалиста перед женским полом вообще? Ловящие в свои сети, кастрирующие, убивающие мужчин — такие они женщины?

Режиссер не дает ответов: напротив, настойчиво демонстрируя паука, как простой и однозначный символ, он еще больше запутывает зрителя, предлагая поверить в версию Герарда о виновности Кристин. Выходит, что хорошо оформленная idee fix выглядит более предпочтительной, чем циничный медицинский взгляд на Герарда. С этой точки зрения, он — галлюцинирующий алкоголик с трясущимися руками; неудавшийся писатель, для которого фантазия ремесло; мужчина неопределившейся ориентации, скорее всего вследствие неудачного гетеросексуального опыта. Он — человек, для которого вера в Бога нераздельно связана с похотью, а вера в деву Марию с суевериями вроде «черной вдовы». Так чем же его параноидные идеи лучше рационального анализа?

9 из 10

Как-то давно я писал статью о голландском кинематографе. Именно тогда я открыл для себя имя Пола Верховена, посмотрев его «Черную книгу». Он произвел на меня очень хорошее впечатление, поэтому я с удовольствием решил продолжить знакомство с его творчеством. Но тут мои ожидания уже не оправдались. Я вообще предпочитаю больше современный кинематограф, где и картинка более реалистичная, потому что технический прогресс не стоит на месте, и актерская игра более убедительная.

«Четвертый мужчина» — это эротический триллер с элементами мистики. Главным героем стал писатель-сюрреалист Герард. Под воздействием алкогольного опьянения он часто выдумывает странные сюжеты, в которые сам потом начинает верить. На одной встрече он знакомится с преуспевающей вдовой Кристин, хотя, в принципе, предпочитает мужское общество. И вроде ничего особенного не происходит, но мужчину постоянно преследуют кошмары и жуткие видения, что дамочка с трэшовым макияжем покушается на его детородный орган. Случайно он замечает у нее фото обнаженного красавчика и пускает на него слюни (пока только слюни!). А дальше уже вообще полная чушь пошла с сеансами экстрасенсорики и народного целительства от преждевременной эякуляции.

Если тут был глубокий смысл, то он остался незамеченным за эпатажными сценами: отрезанные причиндалы, выколотые глазки и литры бутафорской крови. Ну это еще ладно. Главный герой не просто шизофреник, но еще и католик. Когда он стягивал красные труселя с распятого парня в образе Иисуса, стало окончательно понятно, что режиссер просто решил потроллить чувства верующих, которые во всем видят предзнаменования судьбы. Ведь не зря в поезде была картинка с Самсоном и Далилой, а сама Кристина работает парикмахершей. Да и сам герой на конференции сравнивает католиков с фантазерами, которые так часто повторяют свои выдумки, что они становятся для них реальными. Ну, это чисто мое видение концепта. В любом случае, впечатление портит отвратительная актерская игра. Я не поверил ни одной эмоции Еруна Краббе. Он превратил весь фильм в трэшовый балаган. Мне не понравилось.

4 из 10