Надежда

Картина Сергея Апполинариевича Герасимова, в которой он выступил и сценаристом и режиссёром, имеет хронометраж всего 46 минут. Позднее, в 1956 году голландский кинорежиссер Йорис Ивенс на студии «ДЕФА» включил её в киноальманах «Роза ветров», составленный из советской, французской, итальянской, бразильской и китайской новелл. Общая продолжительность альманаха — 1.44. Получается, что советская новелла занимает почти половину общего хронометража. Едва ли это возможно, ведь обычно хронометраж делится примерно равными долями, чтобы никого не обидеть. Встаёт вопрос: что именно удалил Йорис Ивенс из новеллы Герасимова? Скорее всего, — финальную часть, которая, на мой взгляд, выглядит излишне «заагитизированной». Если начало новеллы воспринимается исключительно в положительных эмоциях: девушка не хочет расставаться со своим любимым, прося его поехать вместе с ней на освоение целинных и залежных земель, то финал выглядит почти «гипертрофированным».

Идеология — идеологией (без неё в любом государстве — никуда), но превращать её в «икону» всё-таки не стоит. В данном случае Герасимов явно «переборщил» сняв финал таким образом, что совершенно не верится в происходящее. Зинаида Кириенко, сыгравшая главную роль Надежды Вахмистровой, вспоминала: «Мы приехали в Сталинград, я играла передовую работницу Надежду, призывающую своего не слишком сознательного любимого бросить все и поехать на целину. Свои горячие воззвания я произносила на волжском причале, перекрикивая ветер и шум волн. Думаю, получилось неплохо…' «Неплохо» — ключевое слово. Во-первых «любимый» Григорий (Николай Довженко) не такой уж «не сознательный», ведь он охотно поддерживал все её прежние начинания. Сейчас же находится на хорошем счету в колхозе, да и свадьба вот-вот должна состояться.

Чего ради ему всё бросать и уезжать в неизвестность? Надежда Вахмистрова тоже не выглядит абсолютно непогрешимой, потому что в определённый момент признаётся матери, что никуда не хочет уезжать. А буквально через пару часов произносит с причала такую речь, будто всю жизнь мечтала о целине. Да и поведение Григория, которого Надежда не забыла «упомянуть» в своей речи, тоже выглядит не однозначно. Словами оправдания подобному финалу может быть только то, что с момента смерти Сталина прошёл всего год, и до знаменитого XX съезда КПСС, наиболее известного осуждением культа личности и, косвенно, идеологического наследия Сталина, было ещё почти 2 года, а инерция в политической жизни — страшная сила…