Свои

Один из залогов успешности военной ленты, это взять хорошего режиссёра, качественный актёрский состав, и нетипичную историю. Но надо организовать так, чтобы все вместе взаимодействовало. Часто случается, что известный режиссёр, и известные актёры в совокупности показывают далеко не самый лучший результат. Каким получился фильм «Свои»?

«Свои» из тех картин, которые демонстрируют войну без военных действий. Война происходит где-то в стороне, а в самом фильме скорее это борьба за выживание. Так что если вы привыкли видеть патриотические фильмы с героями закрывающими пулемётное окно своим телом, то данная лента не про это.

Да, тут присутствует героизм, и даже смелость, но они граничат с безысходностью и отчаянием. Чему благоволит и цветовая палитра самой картины. В ленте нет привычного образа советского солдата: с улыбкой и твёрдым взглядом — в этом фильме все герои уже сломаны войной. Измождённые, утомлённые, уставшие. Им не рады даже в родном доме, потому что на родной земле осели враги.

И тут раскрывается интересный момент, предательство. Предательство в фильмах о Великой Отечественной войне очень скользкая тема, можно оступиться и удариться в откровенную антисоветчину, или же напротив, уйти в ультрапатриотизм, где от криков «Ура» не гордость берет, а выворачивает и тошнит. Поэтому сценаристу «Своих», пришлось попотеть, чтобы раскрыть эту тему, удержать у зрителя интерес до финальных титров и не вызвать усталость от того, что солдаты опять воюют «вопреки».

Итого, мы имеем очень сильную военную драму, с хорошей подачей сюжета, оригинальными и неоднозначными персонажами. Героям веришь, сопереживаешь, даже отрицательному персонажу. Потому что прописаны характеры и мотивы, ты буквально можешь понять каждого.

Возможно это не шедевр, но это качественное и атмосферное кино с хорошим актерским составом и замечательной игрой. Хабенский, Гармаш и Ступка — замечательный отыгрыш, браво!

Взгляд на Великую Отечественную войну с не очень, я бы сказал, популярной стороны. Оккупированные территории Псковской области. Немцы уже установили свои порядки и правила управления. Полицаи, полицмейстеры, старосты — всё это люди из народа, вчерашние товарищи крестьяне. Тема довольно щекотливая и неоднозначная. Считать ли, например, персонажа Ступки, назначенный немцами старостой, предателем? Не знаю. Не он, так другие. Да и своим он сочувствовал, помогал.

Убегая из плена, в деревеньку попадают рядовой солдат Красной Армии, политрук и комиссар НКВД. Весь сюжет фильма разворачивается вокруг их судеб, начиная с попадания в плен, заканчивая побегом из деревни, до которого, ясное дело, доживают не все. Очень непростой клубок человеческих взаимоотношений разворачивается перед нами, где место найдётся и подлости, и благородству. А ведь это всё среди «своих».

Актёрский состав — потрясающий. Хабенский, Михалкова, Гармаш, Ступка, Бондарчук… И тем удивительнее, что при таком созвездии фильм мы получаем, в общем-то, неоднозначный. Но такое бывает. Ведь причины успеха или неуспеха кроются и в сценарии, и в режиссуре, и в саундтреке.

С одной стороны, с первых же кадров мы видим, что зрелище это жёсткое, натурализм сцен насилия зашкаливает. Но, с другой стороны, сюжет во многих эпизодах выглядит неправдоподобным, в том числе в самом начале. Хотя скучным фильм не назовёшь.

Мне не понравилась картинка. Эта сепия, в общем-то смысл её понятен, но режет глаз и по-моему с этим переборщили. По поводу саундтрека сказать нечего, он не особо примечателен. Также в минус поставил бы постоянную спекуляцию на тему секса.

6 из 10

После того, как немцы материализовались на втором этаже одного из штабов РККА, а их танк напечатался 3д принтером в палисаднике того же штаба, кино заставило внимательно присматриваться к игре ума режиссера со сценаристами, что сильно не давало любоваться извращенными цветами фотошоповских фильтров на экране.

Не знаю, может быть фильм наполнен некими идеями общечеловеков, но когда снайпер смотрит в прицел левым глазом держа винтовку у правого плеча — это так поражает, что до конца фильма невозможно отойти от этой режиссерско-операторской находки.

Замечательно поставлены истерики персонажей, по очереди впадающих в них, третья уже была ожидаема безо всяких сомнений.

Очень хорошо сыгран эпизод, когда вся компания бросает раненого в ногу товарища, а потом делает вид, что никак не дождется, когда он их догонит и даже слезу пускает по нему, героически погибающему.

Из таких «мелочей» соткана вся ткань повествования. И эти проклятые узелки так на себя все внимание отвлекают, что заценить весь рисунок у меня не получилось. Осталось впечатление грубой перепевки советских фильмов с антисоветским душком. Одно зарезание потенциального предателя бритвой чего стоит. Это вам не голыми руками душить в темноте, этот «чик» средь бела дня на виду у всего лагеря, дорогого стоит. Главное чтобы бритва в кармане была. Интересно, Гармаш ее переложил из своей гимнастерки, когда под обстрелом менял гимнастерку на цивильные шмотки, или заботливый хозяин шмоток таскал ее все время в кармане?

Вот так и думал над поставленными режиссером вопросами всю фильму…

Кинокартины — что фейерверки: один зашипит и пустит дымный хвост, вот тебе и всё зрелище; а иной взлетит высоко и рассыплется звёздами разноцветными, да такими, что каждой отдельно залюбуешься. Но и это удовольствие недолгое: погасли звёздочки рукотворные, и снова спустилась мгла на грешную землю. То же и с фильмами. Одни породят много нетерпеливых ожиданий, потратят кучу денег продюсерских, а потом возьмут да и разочаруют всех. Другие, не обещая ничего на стадии съёмок, вдруг выстрелят так громко, что привлекут всеобщее внимание, вознесутся критиками до небес и ими же смешаются с грязью, и посыплются на них звёзды престижных наград. А бывает и так, что за наградным великолепием скрывается один только пшик, и фильм, многим казавшийся новым словом в киноискусстве, забывается так же быстро, как и любая конвейерная поделка.

Картина Дмитрия Месхиева «Свои» в 2004 году удивила многих, и удивление это отлилось многократно в золоте и серебре. Были и придирчивые разборы, и претензии, но большинство критиков сходились на том, что Месхиев продемонстрировал некий новый взгляд на войну и вместе с тем оживил тусклую российскую кинодействительность. Новый военный фильм оказался чем-то вроде осветительной ракеты, приковавшей к себе внимание не избалованной самобытными картинами российской кинообщественности и показавшей новые ракурсы в мировоззрении среднего поколения. Ракурсы эти очевидно сместились в сторону частной жизни героев, так что в отечественной истории первой половины сороковых вызывает интерес уже не война среди людей, а люди среди войны. Но это смещение произошло уже давно, и не было бы в нём ничего удивительного, если бы не одна тонкость месхиевской работы.

Месхиев и его сценарист Валентин Черных не просто разрабатывают характеры людей, оказавшихся волею судьбы на войне, но возводят конфликты между этими людьми в некую небывалую степень. То, что раньше (скажем, лет двадцать — тридцать назад) считалось частной жизнью людей, проблемы которой по своей значимости не могли конкурировать с проблемами общественными, теперь не только выходит на первый план, но и замещает собой всё остальное. Собственно, теперь всё, что не является частной жизнью, суть всего лишь те или иные обстоятельства, в которых оказываются люди. Великая Отечественная война в наших фильмах последних двадцати лет давно уже превратилась в такое безликое обстоятельство. Но Черных и Месхиев пошли ещё дальше, перенеся войну из безразличного к человеку мира внешних обстоятельств в его частную жизнь. В их фильме линия фронта пролегает между своими, а военные действия порождаются подозрительностью к ближнему как нормой жизни. И это действительно ново.

Новизна эта ложится на крепко сыгранный актёрский ансамбль, в котором два солиста — Богдан Ступка и Сергей Гармаш. Их упорное, длиной во весь фильм, единоборство — противостояние сильного и умного хозяина, раскулаченного десять лет назад, и чекиста с гитлеровско-бериевскими усиками и стальными мозгами — держит зрителя в приятном напряжении и придаёт картине незабываемый вкус. Ядерный красно-бурый дуэт неплохо дополняют Константин Хабенский, Михаил Евланов и Фёдор Бондарчук, характеры героев которых, хотя и показаны пунктиром и не раскрыты до конца, создают требуемое по сюжету разнообразие типов человеческого поведения на войне. Столкновение двух главных героев усиливается противоречием актёрских темпераментов: нервно-целеустремлённый и надрывно-фиксированный характер Гармаша зрелищно сцепляется с основательно-рациональной и могуче-антеевской харизмой Ступки. Но даже такое интересное сочетание не может скрасить недоумение от рискованно-экспериментального сценария.

Создатели фильма явно увлеклись исследованием своей микровойны — войны своих против своих, где линия фронта проходит между сараем и хозяйским домом, а соседская молодуха оказывается аккурат на передовой. Ради продолжения режиссёрского эксперимента беглые бойцы слишком уж задерживаются в гостях у мрачного и подозрительного старосты, всякий раз после партизанской вылазки почему-то возвращаясь на не слишком гостеприимный сеновал, а борьба двух главных персонажей, хотя и завершается торжеством одного из них, в сущности, не имеет ни конца, ни морали. Война как таковая, в первичном своём значении, появляется в фильме только в самом начале и конце фильма, сведясь к внезапному, очень внезапному нападению немцев и слишком немногословному напутствию коллаборациониста-праведника своему юному сыну. А война между своими, которую нам хотят показать, на поверку оказывается искусственной фикцией, ничуть не более убедительной, чем уверения о неуклонном прогрессе социалистического общества. Если говорить начистоту, Месхиев снял ещё один фильм о войне без войны, но при этом попытался создать мифологему о войне не как противостоянии социальных систем, а как частных конфликтах отдельных людей. Причём своих. Если бы эта попытка оказалась удачной, то нашим идейным «доброжелателям» осталось бы сделать лишь один логический шаг до утверждения, что мы сами повинны в своей войне.