Удивительная забывчивость

Традиционалистски настроенный мальчик Дэви жаждет показать себя в народной британской забаве, для посвящённых, с придыханием, именуемой «крикет», но, не преуспев в умении, волей тренера, вынужден, вместо игры на поле, выставлять таблички, показывающие игровой счёт — очередной лузер, грезящий героями-кумирами и несбыточными мечтами о победной стезе покорителя спортивных вершин, разбивающимися о слабый технический потенциал, и, как водится, явление чуда, дающего обречённому тот самый, не единственный, но счастливый шанс на успех.

Его новые соседи помешаны на крикете до того, что, вместо старого садика с цветочной рассадой, разгородили сеткой поле для любимой игры, устраивая на нём семейный турнир на звание чемпиона дворовой империи: кроха дочка против папы-гиганта, под улыбчивый взгляд мамаши и кого-то из малышни, милые люди, только чёрные.

Для увлечённого Дэви, шаг навстречу — это движение к своей мечте, а остальным новички, как кость в горле: родители робко, с оглядкой на соседей, избегают, а говорливые с улицы просто требуют выжить приезжих туда, откуда пришли, намекая, что негоже им совать своё черное рыло в их мерцающий чистотою калашный ряд. Вот и накапливается расистское напряжение, подбираясь потихоньку выбором, сначала к Дэви, а потом и к его родителям — с кем быть и от кого чего набраться. Ослепляющее увлечение и подстерегающий его расистский угар.

Видимые успехи мальчика от уроков, которые вместе с дочерью даёт его добродушный сосед, придется делить на личные и неличные предубеждения, определяясь с честью и честностью, как и матери мальчика, внезапно поддавшейся влечению к хозяину соседнего двора, оказавшегося благороднее иных джентльменов чистых кровей, готовых на всё, лишь бы не дать жить «понаехавшим тут» инородцам.

Налицо — классический вариант повести о самоопределении и времени принятия решений, осознании своего места в мире и готовности разделить это место с другим, о совести, мудрости и ответственности, прежде всего, юного Дэвида Вайсмэна, но не только — всей его семьи и окрестной округи, разбившейся на тех, кто гонит, и тех, кто готов принять, строгий пример разведения внутренних противоречий и осознания справедливости общечеловеческой доброты, представленный в приятном старомодном антураже прошловековых шестидесятых годов, со всеми гольфиками-шортиками, фуфайками-джемперочками и витринными заморочками, украшенными невинной физиономией слегка неуверенного в себе малого — Сэма Смита, его симпатичной подружки-напарницы Леони Эллиотт и обаятельного, необычайно располагающего к себе большого и нежного Делроя Линдо — в жизни, Бог его знает, но здесь он такой.

По теме не так свежо, как хотелось бы, но, в свете времени и места эта высоконравственная история способная удерживать внимание и интерес, вопреки ползучему скепсису от морализующих сюжет параллелей между расизмом и антисемитизмом, возникших от скрещенных в фильме линий жизни еврейской семьи и семьи ямайского эмигранта, подчёркнутой конфликтности событий и их очевидной настроенности на впечатляющий педагогический эффект. Для молодёжи.