Древо желания

Даже несмотря на относительную малоизвестность фильмов Тенгиза Абуладзе, не может быть никаких сомнений в том, что его трилогия является одним из самых знаковых событий для советского киноискусства. Нарративно, она охватывает собой целые исторические пласты, исследует характеры и судьбы людей в разные эпохи, но при этом, сквозь все пестрое разнообразие тем и персонажей, чудесным образом выявляет нечто единое и вечное, а именно — безвременно присущие человеку понятия любви, истины и жестокости.

Понять сущность трилогии Абуладзе — не самая простая задаче. Во-первых, дать ответ (или скорее подтолкнуть к его пониманию) она способна лишь вопрошающему. Смотреть на картины режиссера нужно не только с художественной точки зрения, но в большей степени, как на пример саморефлексии, отчаянной попытки прорваться сквозь форму к сущности, сказать кинопоэтичским языком о чем-то самом важном, непостижимом и невыразимом. Во-вторых, для понимания и проникновения в идею трилогии, при просмотре нужно полностью инвертировать хронологический порядок выхода фильмов на экраны. Небольшая подсказка и толчок к этому содержится уже в самих названиях лент — «Древо желания», с которого, естественно, все всегда начинается, после чего неизбежно следует «Покаяние» как начало самосознательности, признания за собой как субъектом «онтологической вины» и, наконец, «Мольба» как венец проникновения вглубь истинной субстанциальности, выход в сферу трансцендентных понятий. Здесь, конечно, нельзя не отметить, что мольба есть творческий процесс, требующий известной подготовленности, о чем речь будет идти в своем месте.

Однако необходимость вышеозначенной перестановки порядка просмотра, естественно, не ограничивается только этимологией. Если серьезно, то фильмы Абуладзе выстроены по вечному философскому принципу, который в свое время окончательно сформулировал Гегель, а именно — трилогия есть движение или развертывание самой жизни и ее окончательного смысла от начальной точки наличного «бытия-здесь-и-сейчас», нашего повседневного «быта», естественной жизни («Древо желания») к сфере абсолютного и самотождественного понятия Я-мира, видения себя-в-Боге и Бога-в-себе («Мольба»). Итак, объектом нашего сегодняшнего рассмотрения является первая ступень — наличное бытие или «Древо желания».

Многие критики при выходе фильма в прокат, сперва восприняли его как своеобразный компромисс и уступку Абуладзе по отношению к публике. После довольно холодного приема абсолютно иносказательной и метафизической «Мольбы», режиссеру пришлось несколько сменить направление и взять курс на более доступную кинопоэтику, приправленную философскими коннотациями. Потренировавшись на мелодраме «Ожерелье для моей любимой», художник взялся за по-настоящему крупный проект перевода на пленку рассказов известного грузинского писателя и поэта Георгия Леонидзе. В отличие от трансцендентной «Мольбы», нарратив картины никоим образом не вступал в противоречие с интересом широких масс публики, а скорее наоборот подогревал его трагически-драматической историей любви, наличием первоклассного юмора, реалистической репрезентацией повседневности и, не в малой степени, изрядной долей сексуальности, которая пропитывает фильм от первого до последнего кадра, оправдывая название ленты

Как мне кажется, основной задачей «Древа» для Абуладзе было выразить натуральность, яркость и чувственность жизни как таковой, изобразить ее «по-настоящему», во всем великолепии ее многогранности, ужаса, трагичности, раскованности, широте и необъятности. Благодатный литературный источник дал режиссеру целую палитру самых разнообразных, противоречивых характеров и ситуации, которые уплотнились в небольшом хронометраже до абсолютной степени. Конечно, каждый персонаж отнюдь не случаен в общем контексте повествования, у каждого есть своя метафорическая, иносказательная сторона. В какой-то степени он олицетворяет собой не только героя, но и целый социальный институт. Событие ленты происходят в переломное, революционное время, поэтому здесь нашлось место и бравым реформаторам, мечтающим о светлом будущем, пожилым и уважаемым мудрецам, чьи вековечные традиции воспринимаются уже не как рудимент, а настоящее помешательство, ученым, теряющим голову от стройного механизма под названием «мир» или похотливым, сребролюбивым священнослужителям, которые в основном занимаются поисками не Бога, а согласных на интимную близость послушниц. Однако в ограниченных условиях существования небольшой деревни «возвышенный объект идеологии» вышеописанных персонажей воспринимается односельчанами не иначе как повод для шуток. Единственная вещь, достойная внимания — это, конечно, сама жизнь. Как могут трансцендентные химеры революционного обновления, псевдорелигиозной истины, отживших свое обычаев или ведущей в никуда «бес-плотной» науки соревноваться с мощным течением «наличного бытия»? Чего стоят все теории рядом с улыбкой восемнадцатилетней красавицы Тамары, зачем нужны «методики верования» Августина обезумевшему от веры в чудо одинокому отцу пятерых дочерей, спасут ли революционные идеи влюбленного юношу, который натурально погибает от своей истинной, чистейшей и невиннейшей страсти напару с возлюбленной? Абуладзе, в свойственной только величайшим художникам манере, сумел показать истинное, вечно-юное, вечно-изменчивое и совершенно прекрасное лицо жизни «здесь-и-сейчас», всю прелесть текущего мгновения, разрывающего любые цепи моральных догм, идеологий, теоретических обоснований и прочих атрибутов, всегда следующих на один шаг позади, но завистливо пытающихся опередить настоящее, присвоив себе будущее.

Для репрезентации своей основной мысли Абуладзе выбрал идеальную форму и снял картину в чисто Феллиниевском ключе. Конечно, ни о каком плагиате тут не может быть речи, однако параллелизм просматривается однозначно. Что неудивительно, если учесть, что Абуладзе и Феллини стали хорошими друзьями уже после первого приезда знаменитого итальянца в Москву. Поразительно, насколько точно, изящно и аккуратно автор заимствует приемы из гениального гимна жизни — «Амаркорда», вышедшего за четыре года до «Древа». Это невыразимое трагически-радостное ощущение преходящести мгновения, которое навечно западает в память, у грузинского художника зазвучало новыми гармоническими тонами, красками местного национального колорита, нотками самобытного, архаического и аутентичного существования еще «незабытых Богом» местечек, увы, навсегда раскатанных мощным катком тоталитаризма.

Наконец, что касается формы, то стоит отметить, как ненавязчиво режиссер вкрапляет в сутолоку обыденности гениальные, эстетически совершенные кадры — белая лошадь, умирающая среди поля цветущих роз, молодая красавица, чей образ мистически вырисовывается сквозь пелену тумана (и растворяется в нем с ее смертью), орел, свободно парящий в бесконечном небе над всеми бедами и радостями жителей маленькой деревни. В то же время даже проходные диалоги работают на раскрытие характеров, в каждом слове чувствуется вечное движение животворящей реальности. Иначе говоря, кажется Абуладзе задумал синтезировать в своей ленте всю философскую красоту планов Антониони с бравурной естественностью неореализма. И получилось у него что-то совершенно уникальное и фантастическое.

Итак, с чего же начинается поиск истины? Как мы выяснили, с наших наличных ощущений. Сперва мы должны очистить их от всего наносного, увидеть жизнь вне примесей идеологии, в ее натуральной красоте, со всеми ее несправедливостями и чудесами. Ведь, как это и выявляет фильм Абуладзе, уже сама наша повседневность есть непрекращающееся чудо, даже самый непримечательный взгляд хранит долгую историю бед и радостей, любая проходная ситуация судьбоносна. Подобно героям фильма, для начала мы должны «влиться в жизнь», отринув пелену вечной и бесполезной «заботы». И, кто знает, может тогда нам «и раскроется наконец природа»?

Очень любопытно следить за тем, как от фильма к фильму в трилогии Тенгиза Абуладзе меняются декорации и строй общества: «Мольба», несмотря на свою притчевую форму и «всеобщность» морали, рассказывает, в сущности, о родо-племенном социуме (если уж совсем грубо, то о войне нескольких кланов, живущих в горах). Затем идёт «Древо желания», относящееся к селу дореволюционного периода; и затем — «Покаяние», проходящее фактически в черте города (вообще это не совсем верно, потому что само действие редко когда выходит за пространство четырех стен, будь то церковь, резиденция диктатора или квартира главного героя, но тем не менее); это общество уже совсем урбанизировано, даром что оно сохраняет черты того самого, представленного в «Мольбе»…

Но не суть. Это размышление относится, скорее, к серии забавных наблюдений, и не более того.

«Древо желания» — это мозаика. Чистой воды село, в котором почти невозможно спрятаться или замкнуться, как в городе -огромное количество персонажей со своими историями и сюжетными линиями, почти отсутствует цельная сюжетная линия — при том, что сквозное течение в этом фильме почти что чеховское… Левацкий интеллигент, мятущаяся девушка, нищенствующая полоумная дурочка, мудрый старик, юродивый — и прочие, прочие люди со своими размышлениями, страстями и характерами. Они все взаимодействуют друг с другом, живут, и — как по Метерлинку, — «люди пьют чай, а в это время рушатся их судьбы». Несмотря на острую социальную направленность фильма, это драма в самом деле в духе Метерлинка — несмотря на приниженный быт жителей, тонко схваченные мелочи существования, это очень глобальная, глубокая, почти космогоническая притча, выходящая на принципиально иной уровень, чем это было в более прямолинейной «Мольбе». Пожалуй, это самый метафоричный фильм из трилогии Абуладзе — несмотря на общую иносказательность и религиозные мотивы, все же «Покаяние» и «Мольба» не настолько сильно возводят символизм в особый кинематографический приём, не так плотно вплетают его в свою поэтику — хотя, безусловно, он в них присутствует.

Просто в «Древе желания» метафора приобретает особое значение: она вплетена в структуру и пластику почти каждого кадра, в каждую монтажную склейку, звуковую и цветовую палитру… Именно поэтому этот фильм кажется (лично мне) не то невероятной красоты лоскутным одеялом, не то перламутром с тысячью оттенков, которых не способен уловить никакой глаз, а в особенности человеческий.

Наверное, именно поэтому о нём так сложно говорить, писать или рассказывать. Правда, очень сложно.

В то время как на Мосфильме снимались старые-добрые киноленты, тихая, но колоритная Грузия выпустила «Древо желания» — фильм, опередивший время, осевший на губах сладкой пыльцой горного воздуха, выскакивающего из груди песней.

Он повествует о крохотной деревушке, где традиции и мудрость предков — превыше всего, где любое новшество и каждая странность отторгается, будь то железная дорога, байки старой девы или россказни помешанного чудика. Но не все так чинно и смиренно, как могло показаться. В этом, поистине райском, уголке нашли свой приют лень и спесивость, похоть и глупость, злость и обман. Однако место нашлось и для мечты, красоты и любви, пусть и ненадолго. Как оказалось, столь чистые и юные чувства не смогли противостоять жестокости устоявшегося, но и прогнившего до черноты, общества.

«Древо желания» берет за душу, становясь ее неотъемлемой частью.

10 из 10

Картину Тенгиза Абуладзе «Древо желания» воистину можно причислить к произведению искусства. Этот шедевр нельзя назвать просто фильмом. Легка, воздушна, лаконична и мудра как поэма. Красочна, сказочна и завораживающа как произведение изобразительного искусства. Блюдо, которое нужно смаковать и вкус которого ни с чем несравним и незабываем. Нет, попробовав его, не хочется большего. Просто хочется навсегда запечатлеть то чувство оставшееся во время и после просмотра. Это 2 чувства. Я бы разделила картину на 2 части.

Первые 80 минут просмотра фильма я наслаждалась мастерством режиссера передавать гениальную красоту простоты. Это красное маковое поле, белый конь, парящий в небе орел. Мы наблюдаем за судьбами простых деревенских жителей, тем самым убеждаясь, что натура человека самое неизведанное и непредсказуемое явление. Каждый из них герой со своей трагедией.

«Любовь не умирает» утверждает женщина о чувстве, которое ей подарил человек, ушедший в мир иной 40 лет назад, нити которой до сих пор крепко связывают с прошлым и не дают двигаться дальше…

Или герой, жаждущий перемен, в поисках поезда — носителя прогресса. На что он слышит ответ старца, что « Когда придет поезд, разве воздух не загрязнится? Разве совесть сохранится у людей? Будем же осторожны, как бы черти не ухватились за нас.»…

Два молодых создания, нашедших друг друга в этом мире. Аллегории, приводимые влюбленной девушкой о том, что « роса — это слеза трав, а смеется земля весной цветами, а солнце — звездами, и там, где упадет материнская слеза — вырастет фиалка.» Первой, невинной и искренней любви не суждено было ощутить счастье, ибо « Трёх вещи не существует в этом мире — лестницы в небеса, моста через море и справедливости в мире…»

Истинный патриот, желающий вселить любовь к родине всем от мала до велика, утверждающий, что «Горы и равнины никогда не сравняются» …Отец семейства, живущий мечтой о золотой рыбке и волшебном дереве, идущий на всякие жертвы во имя своей мечты, ибо «Розу без шипов не сорвать»…

У каждого из них своё древо желания, и каждый из них существует надеждой когда либо добраться до него. Вслушиваясь в слова, понимаешь, что деревенские простаки глаголят истину, их беседы не замусорены лишними фразами, создается впечатление что они беседуют афоризмами. Не перестаешь восхищаться работой создателя картины, наблюдая за судьбами людей.

Вторая часть, последние 20 минут фильма заставляют взглянуть истине в глаза — такова жизнь во всей своей ужасающей красе. Человеку действительно приходится создавать иллюзорные опоры, дабы выжить в этой жестокой и несправедливой реалии. Смерть невинной жертвы несправедливости и клеветы заставляет роковую женщину признаться в том что она 40 лет обманывала и тешила себя пустыми надеждами о несуществующей любви. Глава семьи заканчивает жизнь, замерзнув под деревом, так и не отыскав золотую рыбку и волшебное дерево. Сторонник прогресса и истинный патриот страны осознают среди какой несправедливости и бесчеловечности они живут. И к зрителю невольно приходит понимание того, каков мир. И возникает недоумение… « Как может красивое гранатовое дерево вырасти среди грязи и пыли?… Откуда приходит и куда уходит красота?»

10 из 10