Гамлет

Не наш Гамлет.
Трагическая история о принце датском, свершающаяся в 2000 году. Интригует, не правда ли? Перед просмотром возникает легкое предчувствие чего-то необычного, свежего и нового, а доля нетерпения торопит и приказывает, отбросив все свои дела, скорее нажать кнопку «play». Но насколько гладким получился результат, и оправдывает ли он великий замысел режиссера?

Интерпретировать классику в современный мир идея не новая. В 1996 году под проводом База Лурмана дворянские кланы Монтекки и Капулетти стали мафиозными, а следом за ним и Майкл Алмерейда решил сделать своего героя понятным сегодняшней действительности. Чем разнятся эти картины, почему британский Шерлок Холмс смотрится органичнее в нашей эпохе, а изысканная речь ДиКаприо в роли Ромео, в отличие от Гамлета, не вызывает хохот – попробую разобраться самостоятельно.

Ошибка Алмерейда состоит в том, что, переместив героев в 2000 год, он совершенно не изменил их слог. Поменять короля на президента компании «Датская корпорация», представление Гамлета на документальное кино и дать возможность Офелии поплавать в фонтане – этого мало. Такое кино, как «Ромео + Джульетта» и «Шерлок Холмс» (не к месту мною упомянутый, но хорош в примере) отличается тем, что со временем меняются и сами герои. Они подстраиваются под него и осовремениваются. В «Гамлете» же из-за страха притронуться к великому оригиналу текста, то и дело приходится слушать, как президента обычной компании именуют «его высочеством», а знаменитого племянника, напоминающего скорее человека без определенного места жительства, принцем. Здесь на полном серьезе, после неудачного и несостоявшегося романа, хотят отправить девушку в монастырь, словно за окном XVII век, а подменить отправленный (!) e-mail все равно, что сорвать печать с письма обычного. Такие нестыковки и шероховатости будут сопровождать вас на протяжении всего просмотра, и от минуса этого никуда не деться.

Из актерской команды порадовали только Кайл МакЛоклен и Билл Мюррей. Главного героя трагедии неплохо сыграл Итан Хоук, но образ, созданный им, совершенно не понравился и попал мимо, иными словами, совсем не попал. Бесформенная одежда и дурацкая шапка, конечно, выдают в нем бунтовщика, но не надо из благородных людей делать проходимцев. В «Гамлете» 2000 года полностью отсутствует главный мыслитель и вдохновитель. Что же до остальных: до сих пор удивляюсь, как Джулия Стайлз и Лив Шрайбер прошли кастинг. Таких бесчувственных, бескровных, неподвижных и ничего не выражающих героев экранизации Шекспира не знали, наверное, никогда.

Итог: то ли «Гамлет» слишком утонченный и высокопарный, что лучше оставить его в своем времени и наслаждаться давно полюбившимися киноверсиями пьесы, то ли делать такое кино надо по-другому. Не новый, но оригинальный замысел не был реализован, ибо недостаточно усилий было направлено на его исполнение. Кино унылое и скучное - не понравилось и не рекомендую.

Ах, Гамлет!
Прежде всего хочется напомнить о том, какой большой это риск - и чаще неоправданный - совершить попытку адаптации великого литературного наследия, посягнуть на то совершенное, что усовершенствовать более нельзя. Многие-многие попытки сделать это свидетельствуют о невозможности и ненужности касаться этих высот, и в виде кары были таким неумельцам посланы провал и пустая трата выделенного бюджета.

Прочитав описание к фильму я, признаться, обнаружила на своём лице скептическую и недобрую улыбку, предвидя очередную неудачу. Все эти современные нововведения 21 столетия и сам Гамлет в цифровом мире иной реакции вызвать не может до просмотра самой ленты, разумеется. В действительности же никакой комедии, никаких улыбок - ни скептических, ни каких-либо ещё. Чистая истинная трагедия, кристалл её и образец её! Создалось впечатление, что сам Шекспир благословил режиссёра и всех, кто был причастен к созданию, на съемки этой прекрасной картины. О том что удача, все земное везение и многие остальные сопутствующие успеху и непокорные человеку силы были на стороне режиссёров говорит многое, начиная актерским составом.

Трагедия царит и сквозит в каждой мимической морщине этого неоднозначного идеально подобранного актерского состава. Каждая задняя мысль, сомнение и внутренняя дисгармония как нельзя лучше выражены на лицах главных героев. Я не могу нарадоваться тому, что позвали Маклахлена, который вот уже не в первый раз служит идеальным пристанищем для личности порядочной и в то же время таит в себе неведомые количества грязных кровавых секретов. Сам Гамлет - воплощение неопределенности, живой и горячий он изумительно умело крушит окружающий мир, при этом сберегая здравый рассудок, как ни удивительно.

Можно быть способным цитировать Шекспира и яро отрицать попытки перевести его произведения в другой вид искусства. Но так же можно, что гораздо полезнее, направить свой яростный взор в экран, проникнуться этой болезненной атмосферой внутреннего и немного видоизменённого внешнего миров тех же издавна знакомых личностей. Не ожидайте ничего! Обратив своё внимание к жанру трагедии, уверяю, вы обнаружите всё о ней и все ей присущее в этой удачнейшей адаптации.

Фильм бесспорно советую!

10 из 10

Пародия на Гамлета
М. Алмерейда решил перенести бессмертную трагедию У. Шекспира «Гамлет» в современную реальность. Экранизация классического произведения с точки зрения современного человека всегда требует особой осторожности и зачастую крайне неоднозначно воспринимается зрителем. Оправдал ли себя риск режиссера?

Действие разворачивается в Нью-Йорке 2000-х. В фильме присутствуют кадры, в которых лицо Гамлета показано крупным планом на фоне небоскребов и оживленных улиц, что создает ощущение одиночества, которое испытывает человек, находясь в многомиллионном мегаполисе. Пожалуй, это одиночество сопоставимо с одиночеством шекспировского персонажа.

Однако много вопросов вызывает интерпретация текста. Например, убийство в саду в полуденный час – в Нью-Йорке, каменном городе, где растительность можно найти разве что в Центральном парке. Но разве стал бы президент Датской корпорации проводить рабочее время, лежа на газоне? Отель «Эльсинор», «Датская корпорация» – эти названия выглядят попросту притянутыми за уши, а «милорд», «король», «сударыня» и вовсе звучат комично среди неоновой рекламы.

Нужно отметить и облик призрака, который призраком не выглядит абсолютно. Он входит в комнату Гамлета, держа в руке плащ: непонятно, к чему эта деталь – то ли призраку жарко, то ли он просто из вежливости снял верхнюю одежду в помещении? Перед уходом Гамлет крепко обнимает отца (или все же тень отца?), что тоже кажется немного странным и, как минимум, противоречит привычному представлению о том, что призраки – это видения, они не материальны, вряд ли возможно до них дотронуться. Впрочем, это можно было бы списать на видение режиссерское видение ситуации, если бы фильм был снят как ужасы или фантастика. После этого эпизода Гамлет вместе с вошедшими Горацио и Марцеллой наблюдают призрака… курящим на балконе многоэтажки.

Стремление максимально приблизить классическое содержание к современным реалиям сыграло с создателями фильма злую шутку. И дело даже не в том, что король разъезжает на лимузине, Полоний разговаривает с камерой видеонаблюдения, а Гамлет носит почти классический костюм с дурацкой шапочкой (идея явно позаимствована у «Гамлета» Ф. Дзеффирелли). Просто оригинальный шекспировский текст, произносимый в клубе с бутылкой пива в руке, звучит нелепо. Просто монолог «Быть или не быть?» в видеопрокате больше выглядит как пародия на переживания. Просто персонажи выглядят не как живые люди, а как актеры, просто читающие свой текст. Исключение – лишь Офелия в исполнении Джулии Стайлз, которая прекрасно передала ранимость и наивность своей героини, и Лаэрт, решительный характер которого, несмотря на небольшое количество экранного времени, убедительно сыграл Лив Шрайбер.

Несомненно, «Гамлет» Шекспира не теряет своей актуальности в любую эпоху, что доказывают почти сотня экранизаций трагедии и бесчисленные театральные воплощения. Но все же очевидными являются противоречия между классическим текстом и современной картинкой. Возможно, если бы сюжет фильма был взят у Шекспира, но интерпретирован в современном видении или хотя бы приобрел прозаическую форму, картина М. Алмерейды выглядела бы абсолютно иначе и не напоминала бы пародию на великую трагедию Шекспира.

5 из 10

Офелия, сбрось Гамлету на пейджер!
Если бы Шекспир был жив, быть бы ему сегодня вторым Стивеном Кингом. Только от одних продаж прав на экранизации он бы сделал себе несколько сот миллионов. Хотя при таких издержках его бы, наверняка, не ставили так часто. А пока получается, что одних лишь экранных 'Гамлетов' насчитывается уже больше восьми десятков!

На исходе ХХ века пошла мода на модернизированные постановки, в которых события классических трагедий переносятся в более близкие нам исторические эпохи, а то и вообще в сегодняшний день. В 1995-м появился 'Ричард III' на танке, через год 'Ромео + Джульетта' времен телевизионного тоталитаризма. И вот настала пора пьесе пьес обрядиться в наряды эпохи виртуальной реальности и мобильной связи.

Нью-Йорк, 2000-й год. Умирает президент компании 'Денмарк Корпорейшн', а вдова, не доносив траур, выходит замуж за его младшего брата. Тут приезжает её сын Гамлет… Дальше - все как у Шекспира. И это было бы смешно, коль не было бы столь серьёзно... Молодой режиссёр Майкл Альмерейда 'на голубом глазу' переносит события в современный мир, вкладывая в уста технократов из мира гигантских корпораций «высокий шекспировский стих». При таком раскладе елизаветинский слог уже откровенно выглядит 'преданьем старины глубокой'.

Новейшие технологии, призванные упростить жизнь, невольно упрощают и речь, и поэтому, когда герои начинают на полном серьёзе, один к одному, говорить рифмованным языком Средневековья, то здесь, хочешь – не хочешь, напрягаешься, и начинаешь смотреть на происходящее как на всего лишь ещё одно собрание режиссёрских приёмов. Альмерейда решает не разыгрывать 'Мышеловку' как театральное представление. Вместо этого Гамлет показывает собственноручно смонтированное кино из фрагментов хорошо и не очень известных фильмов. А свой главный монолог 'Быть или не быть' произносит в видео-шопе, прогуливаясь между полками с кассетами.

Похоже, что новый рефлексирующий Гамлет обрёл, наконец, смысл жизни. Обрёл в творчестве: не считая мир театром, он, скорее, склонен думать, что весь мир - это кино. Вот почему так редко он расстаётся с цифровой камерой. Ходит, как и положено творцу (человеку не от мира сего), в какой-то странноватой вязаной шапочке, убивает Полония и Клавдия из «огнестрельного оружия», но меж тем зачем-то именно на шпагах сражается в финале с Лаэртом...

Необязательность режиссёрских образов, обусловленная расхождением слога с тем, что мы видим на экране, лишает фильм элементарной бытовой логики. Похоже, что Альмерейду мало волновал тот факт, что со времен Шекспира кардинально изменилось само мировоззрение людей, погруженных в поток виртуальных образов и всепроницающей информации. Отрицая традиционно-стерильные версии 'Гамлета', но, тем не менее, вооружившись «оперным стихом», он, похоже, стремился выйти на территорию новой эстетики (или новой поэтики). В итоге, небесспорное соединение вербального и визуального ряда даёт повод для серьёзных искусствоведческих дискуссий.

Меж тем данная версия 'Гамлета' собрала только в Америке более полутора миллионов долларов. Это значит, что её посмотрели порядка 200 тысяч человек (приличный результат для некоммерческого кино). Скорее всего, это была элитарная публика с Манхеттена (куда и перенесены события пьесы), те самые интеллектуалы, над снобизмом которых не раз иронизировал в своих комедиях Вуди Аллен. Наверно, сюда следует добавить и продвинутых студентов-гуманитариев, получивших стараниями Альмерейды возможность ознакомиться со знаменитым первоисточником посредством кино-микса.

Фестивальный фурор вокруг фильма был только на «Сандэнсе» - главном национальном киносмотре независимых. Европейский истеблишмент по преимуществу остался холоден к данному опусу. Пресыщенная фестивальная публика, ныне если и откликается на экранизации хрестоматийной классики, то разве что в случаях её искусного 'оболванивания', как, например, это было сделано в тот же год в коэновской 'Одиссее'.