Конец Санкт-Петербурга

Это очень красивый фильм. Каждый кадр сделан так, что хочется рассматривать, хочется погружаться в картинку и в историю. А как без звука создается ощущение музыки внутри? Для меня это самая большая загадка таких немых фильмов, как «Конец Санкт-Петербурга».

Потрясающие лица героев сняты с огромной любовью к ним. Режиссер, оператор видели в каждом своем актере и в каждом своем герое неимоверную человеческую красоту. И они смогли передать это свое видение нам, тем, кто всматривается в эти лица спустя почти сто лет. За каждым героем скрывается судьба. Это видно во взгляде, в морщинах, это понятно по мимике… Веришь, безоговорочно веришь всему, что происходит на экране. И пусть понимаешь, что это все пропаганда и так далее, но как это потрясающе сделано! И с какой любовью к маленькому простому человеку!

Это искусство встает на защиту всех угнетенных. И пусть картина «Конец Санкт-Петербурга» немая, но она кричит о несправедливости, она будит музыку внутри нас. Думаю, что в каждом зрителе во время просмотра просыпается гордость, чувство собственного достоинства и желание бороться за свое счастье, за справедливость, за правду (как, все-таки, интересно работают механизмы кинопропаганды даже сегодня). Конечно, во многом счастье и правда — довольно относительные вещи. И, когда сегодня смотришь этот фильм, понимаешь, что не все так легко делится на «белое» и «черное», на «справедливое» и «буржуйское». Но эта музыка, которая звучит внутри во время просмотра, эти чувства, которые накатывают волнами откуда-то из глубины души, говорят, что абсолют все-таки есть — это вечно ускользающая правда красоты. Пудовкину удалось подобраться к этому абсолюту, за что низкий ему поклон.

Десятилетие Великой Октябрьской социалистической революции не могло пройти незамеченным. Само же собой, это нашло отражение в различных сферах культуры. И раз уж сам Ленин сказал, что «Из всех искусств важнейшим для нас является кино», то кинематографисты, конечно же, не могли остаться в стороне. Да и, нельзя не согласиться, в октябре 1917 года произошло событие, отразившееся на всей мировой истории и пустившее всё по особому пути.

Всеволод Пудовкин понимал, что за «Октябрём» Сергея Эйзенштейна ему не угнаться, сотворил картину в несколько ином ключе. И, как по мне, только выиграл! Режиссёр не стал зацикливаться на захвате большевиками Зимнего. Вместо этого он предпочёл показать историю как бы нас с вами на фоне всех событий того времени.

Видно, что по замыслу, главным было показать то, что привело к событиям Октября 1917 года. Нищая жизнь крестьян. Недовольства и забастовки рабочих…

В семье простолюдина пополнение. Вот он вынужден двинуть в город. Но молодой крестьянин не подозревал, что, попав к земляку, он, по сути, обременит их своим лишним ртом. А завод его сейчас тоже не особо ждёт — там бастуют… Всех перипетий не расскажу (да и зачем?)… И вот уже война на пороге…

В роли молодого крестьянина, пролетария, фронтовика, большевика выступает Иван Чувелев. Но я не мог не обрадоваться, встретив здесь Александра Чистякова, знакомого мне по трилогии о Максиме (Козинцева и Трауберга)!.. Он тут статный агитатор-заговорщик.

Бремя войны Пудовкин потрясающе передал. Кто ещё передал бы тяготы, как не человек, сам воевавший и попавший в плен?.. Показаны осаждённые наши ребята, и эти кадры перемежаются с кадрами капиталистов, играющих на бирже. Это сильно! Демонстрирует главное, как говориться.

Ещё кое что… Имён и фамилий пролетариата, даже видных деятелей, мы не узнаем. Думаю, что в этом была задумка. Дескать, революцию делали не личности, а народ!.. Тут вообще на весь фильм было две фамилии. Владелец завода Лебедев и каратель Петрюк…

… А вот, когда дошло до самого главного, то как-то всё скомкано здесь… Хотя, как знать, что было главным на карандаше у создателей…

«Конец Санкт-Петербурга». Как сам город? Периодически появляется в кадре памятник Александру III. Можно встретить и Исаакиевский собор. Ну и, конечно, Зимний дворец.

Авторы проводят аллегории памятников и статуй с чем-то более возвышенным. Слетевшая статуя с крыши Зимнего, слёзы из каменных глаз Миротворца … и прочее.

Выигрышный ли этот фильм в отличие от «Октября»? Тут субъективно всё. Для меня — да. Мне «Конец Санкт-Петербурга» понравился больше. Пудовкин показывает на пафос, а человечность. Поэтому мне такой подход ближе. Рекомендую!..

8 из 10

Эпиграф.

Мой сын и мой отец при жизни казнены,
А я пожал удел посмертного бесславья;
Стою здесь пугалом чугунным для страны,
Навеки сбросившей ярмо самодержавья.

Демьян Бедный, 1919

На площади стоит комод,
На комоде — бегемот,
На бегемоте — обормот,
На обормоте — шапка,
На шапке — крест.
Кто угадает — того под арест.

народное

Начальный этап становления кино, с одной стороны, был существенно ограничен в возможностях: технических и денежных. Но с другой стороны, все делалось впервые, так что и разрешать эти трудности можно было как угодно, не боясь повторить какое-либо клише. В России к тому же на кино возлагалась вполне определенная агитационная, педагогическая задача, причем, при полной свободе в средствах выражения. Поэтому, зачастую, довольно просто снятые, не стоящие по современным меркам и копейки, да что там говорить — немые — фильмы до сих пор оказывают на зрителя куда большее воздействие, чем совокупный годовой культурный продукт современного медиапрома. Не говоря об историческом значении этих работ. Не исключение — и картина Всеволода Пудовкина.

Фильм не просто яркий представитель социалистического реализма и теории социального заказа — он формировал их и давал им почву для развития.

Вторая половина 20-х годов — весьма противоречивое для России время. С одной стороны, экономика постепенно оправляется от гражданской войны и разрухи, государственная промышленность начинает понемногу вытеснять НЭП, хотя до полной победы еще далеко, — жизнь в городе входит в более-менее привычное, рабочее русло. В то же время в деревне, освобожденной от чрезвычайных тягот военного коммунизма, полным ходом идет процесс вторичного накопления капитала: оставшееся после революции преобладающее товарное производство формирует новый кулаческий класс, подминающий под себе мелкобуржуазные середняцкие элементы, так что с новой силой обостряется экономическое противоречие между рабочими и крестьянством.

В этот момент важно показать фундаментальную общность их исторических интересов: ведь и для крестьян революция сделала великое благо, ведь и крестьянин неустанно работает в поле. Если путиловские, обуховские, лебедевские — сердце и мозг революции, то новгородские, тверские, пензенские — вот ее тело. Никак нельзя отрицать субъектности крестьянства и в революции 1905 года, и в революции 1917.

В условиях капитализма крестьянин становится мелким буржуа, но: «Стремление смести до основания и казенную церковь, и помещиков, и помещичье правительство, уничтожить все старые формы и распорядки землевладения, расчистить землю, создать на месте полицейски-классового государства общежитие свободных и равноправных мелких крестьян, — это стремление красной нитью проходит через каждый исторический шаг крестьян в нашей революции»*.

И именно с тяжелого, непосильного, чужого труда — в деревне, ли в городе начинается фильм. Но если в деревне — мельница словно размеряет ткань времени, то на заводе — время уже льется неудержимым потоком, и нам понятно, почему вместе с ним ускоряется и развитие тех, кто его заполняет. Вот — уже и большевики есть среди рабочих. Капиталисты же — не замечают ничего: должно быть, в глаза что-то попало. Для них время тоже ускоряется — но по-своему: и вот нам показывают биржу, а вместе с ней — и хозяев нефти, рельс и руд и их прихлебателей. Завод получил госзаказ — и вот уже промышленник Лебедев, подобно Петру Великому, поднимает своего коня на дыбы. А ветер вращает жернова времени.

Особо теплых слов заслуживает операторская работа. Планы города постоянно дробятся, накладываются друг на друга, растворяются: тяжелы и неподвижны лишь 3 всадника, застывших на месте, Петр, Николай, Александр.

Здесь четко виден мотив ирреальности, призрачности Петербурга, который можно проследить уже у Пушкина, но, прежде всего — у Гоголя и Достоевского.

«А что, как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизлый город, подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?»**

Сильнее всего этот мотив развивает Андрей Белый в своей поэме «Петербург». Роман этот написан о терроре и терроризме — и революционном, и государственном — и там впервые Медный всадник обозначен именно как символ этого двуединого террора.

Пудовкин здесь полемизирует с идеалистом-Белым, пусть и оставляя неизменной призрачную фабулу города. Во-первых, он сознательно утрояет всадника, отказывает ему в праве на романтическую исключительность, а, во-вторых и в-главных, показывает, что много таких безликих всадников — Путилов, Обухов, Лебедев. Самодержавие царя есть самодержавие капитала — одно черпает силу в другом. И двуединый террор — есть средство капитала длить свою власть, царь же — простой лошадный держиморда на его службе.

Все повествование пронизано аллюзиями к толстовскому «Воскресению»: охватывая все сферы жизни петербургского общества, он метко и красочно рисует его нежизнеспособность.

История набирает обороты: началась мировая война и описание ее повседневности лишь немногим уступает по силе еще не написанному «Тихому Дону». Бессмысленная и беспощадная бойня, служащая интересам тех самых капиталистов, что не дают народу жить на собственной земле.

Безусловно, перед нами — один из лучших фильмов об истории революции, решающий кроме того пропагандистские и нетривиальные художественнее задачи.

Категорически рекомендуется к просмотру всем любителям хорошего кино, безо всякой скидки на возраст картины.

*В. И. Ленин, «Лев Толстой как зеркало русской революции»

**Ф. М. Достоевский, «Подросток»

Величие и мощь этого масштабного кинополотна трудно переоценить, даже несмотря на его пропагандистскую риторику. Картины трудовых будней, драматические или батальные сцены — все здесь восхищает и завораживает одновременно.

Отдельно о нарративе кинофильма. Любая революция — закономерный итог недовольства и долготерпения: взрыв, который не заставит себя долго ждать при отсутствии встречных шагов и должной реакции. Чудовищное социальное неравенство; бессмысленность войн, разжигаемых в угоду болезненных амбиций; тысячи вернувшихся с войны калек, оказавшихся не нужными своему государству; полицейский беспредел и стремительно растущие аппетиты власть предержащих… И только бескорыстная забота и мягкосердие простой русской женщины в финальной сцене картины придает этому зловещему круговороту событий оттенок светлой грусти и надежду на лучшее для огромной страны.

10 из 10