Не думай про белых обезьян

Последняя на сегодняшний день киноработа Юрия Мамина выдержана в его традициях мастера сатиры и фантасмагории. Фильм, где форма превалирует над содержанием, абсурд над разумом, а фантазия над достоверностью, определённо понравится не всем. И тем не менее это не «Окно в Париж», и уж точно не «Фонтан». Время другое.

А какое время-то? На самом деле вопрос нешуточный. С одной стороны, Мамин – режиссёр, выросший на классических основах, но именно выросший – из них – и создавший свой кинематографический мир, но неизменно стоящий на позициях добра, справедливости, чести. С другой – эра халдеев, где мздоимство и лицемерие одерживают победу над порядочностью и духовной наполненностью. И проблема в том, что ни режиссёр до конца не понял «прикола» времени – чтобы быть убедительнее, ни время не смогло на все сто прочувствовать, какова основная идея.

Потому-то, наверное, и надо смотреть этот фильм как притчу, сказку, былину, если хотите. И на это жирненько указывают нам стихи. Понятно, что, если бы всё рассказывалось в лоб, риск неудачи был бы велик. Хотя нельзя сказать, что стихи спасают. Они, скорее, расслабляют и развлекают.

Тяжело не думать про белых обезьян, когда раньше не думал, а тут тебе дали такой строгий наказ. Тяжело, наверное, жить на свете, когда третий глаз открывается в. .. ну, скажем, том месте, которое Вова стыдливо прикрывает. И уж точно нелегко обитать в среде халдеев, которым ни «Преисподняя», ни художества не нужны.

Надо сказать, что несмотря на несколько невнятное раскрытие сюжета, актёры сыграли неплохо. Хотя некоторые режиссёрские решения, откровенно говоря, шокируют. Речь не только о обнажённой натуре Катерины Ксеньевой, но и об откровенной коррупционности пожарных. Действительно, кто платит, в пользу того шланги и работают.

Посмотреть стоит. Может быть, даже не один раз. Но маминская сатира XIX века, увы, не для тех, кто думает про белых обезьян.

7 из 10

Хорошо, что это фильм есть, но чтобы он не разочаровал, нужно понимать, чего от него ждать.
Смотрел фильм 2 раза. Первый раз, лет 7 назад, когда он вышел, и он совершенно не зашёл.

Второй раз начал смотреть сейчас и вдруг заинтересовался. Наверное, это что-то возрастное, или точнее сказать, это зависит от личностного развития. Мне вот только сейчас, в возрасте 37 лет, оказались интересными мысли, которые возникают от просмотра этого фильма. Ну, и наверное, стоит описать их поточнее и поконкретнее.

Первое, почему фильм может заинтересовать - со временем начинаешь уставать от пустых фильмов. Которые только развлекают, но ничего не дают, не оставляют ничего после себя. Выходишь из кинотеатра и тут же забываешь.

Здесь же, начав смотреть, стал задумываться на тему того, что фильм снимался в эпоху перемен и 'зарабатывание бабла' тогда только ворвалось в жизнь, и это наверное, одна из попыток размышления на эту тему. А может, это мне так навеяло от жизни, какой она стала после распада Союза и стало любопытно, есть ли что-то альтернативное такому варианту.

В самом начале фильма возникает конфликт между скажем так, 'зарабатыванием бабла' и духовными потребностями и становится интересно, а чем же это всё закончится.

На мой взгляд, не шедевр, не высоколобый фильм, доступный только избранным, а наоборот, вполне доступный всем для понимания. Некоторые вещи сильно упрощены, в жизни всё посложнее будет, но вполне есть над чем поразмышлять при просмотре. 'Зайдёт фильм или не зайдёт' зависит только от того, вызовет ли это интерес у конкретного человека в его личных жизненных обстоятельствах. Посмотреть вполне можно, но нужно сразу понимать, что фильм носит не развлекательный характер. Это комедия не потому, что в ней пытаются вас развлечь, а потому что авторы с юмором относятся к темам, над которыми в фильме размышляют. В итоге форма даёт лёгкость восприятия и можно с интересом понаблюдать и поразмышлять над некоторыми жизненными вопросами.

Фальшь
Очень странное произведение искусства – не знаю, как иначе можно назвать. Фильм, полностью состоящий из стихов – это что-то новенькое. Вызывает огромное восхищение проделанная работа сценаристов, потому что говорят здесь много и разнообразно. И все – стихами!

Каким бы ни был сюжет этой картины, форма в данном случае важнее. Фильм снят о фальши мира – нашего мира – и любых абсолютно его представителей. Фальшивое здесь все: и обычные люди, и псевдопросвещенная интеллигенция. Все доводится до абсурда, а произносимые стихи – отличный прием. Просвещенные сбежали из сумасшедшего дома, пьют до появления белых обезьян в глазах, а гениальность их – таких близких к природе – приводит к очень своеобразным рисункам на стенах подвала, весьма далеким от представлений о свете вообще. Обычный наш герой Вова прост до рези в глазах: пронырлив, грубоват и пошловат, но и природен от и до. Крутящий им миллионер мало того, что орудует свалкой, являющейся своеобразной метафорой современного мира, но и стереотипен – полон, зол, не слишком умен, а дочка его – типичная фифа в розовом со светлыми волосами и общей похожестью на куклу Барби. Получается своеобразное сопоставление как бы интеллигенции с «приветом» - грубоватой, не очень приятной – и вот такого как бы гламурного общества, пахнущего жевательной резинкой вперемешку с мусором.

Трактир, вокруг которого крутится сюжет, получается у Вовы местом странным, весьма оригинальным, но оформленным с точки зрения профессионализма в стиле детсадовского утренника или спектакля заштатного провинциального театра: чтобы дорого-богато, но с условным пластиковым тазиком в углу и тряпками на стенах. Фальшь. Идея есть, а мастерства и профессионализма не хватает. Как сей шедевр рождается, само по себе тоже шедевр. Искусство, говорите? Ну нет, воплощение пьяных бредней. Неплохая насмешка, особенно на фоне появившегося ранее в сюжете музея.

В целом, относительно стройное до некоторого момента повествование переходит эту грань и начинает казаться то сном, то реальностью Вовы. Что здесь правда и что ложь – не слишком ясно. Скорее, все похоже на сон из-за фальши, сопровождающей буквально каждый кадр, но где тогда точка отсчета? Авторы переодевают Вову, меняют его кадр за кадром, и в какой момент мы видим его настоящего – не ясно. Он и сам, кажется, в каждый конкретный момент не знает правду о себе и других, а уж мы – тем более.

Любовной линии в полном смысле слова в картине просто нет. Есть, скорее, природа, которой так хочет подчиниться один и к которой он хочет склонить другую. Здесь много какого-то природного бесстыдства, отчаянного бесстыдства, то появляющегося, то уходящего. Я бы не сказала, что здесь есть хоть что-то романтическое, скорее, все, что может таковым быть, показано настолько неприглядно по-животному, что становится обыденно. Очевидно желание показать, что человек – тоже животное, только одетый в одежду, которая частью человека не является.

У названия картины есть подзаголовок – «Лицо халдея». Вокруг этой фразы, собственно, все и завязано. Халдей, видимо, наш Вова, который себя большую часть фильма так и ведет. Поначалу, может, фраза порождает в нем раздумье, но сказать, чтобы она заставляла его меняться или долго комплексовать – нет… В его поведении мы видим предприимчивого человека: от и до, а это те качества, которыми современный человек в определенной степени привык восхищаться. Почему тогда халдей? Потому что имеет место полное отсутствие уважения как к другим, так и к себе. Когда Вова пытается воспользоваться ситуацией с появившейся в его жизни троицей, с одной стороны, он хочет сэкономить, а с другой - переходит к типу мышления «и так сойдет». Все тяп-ляп, зато дешево. В этом и разница: сейчас, но быстро и как-нибудь, а не продуманно и качественно. Пожалуй, даже финал об этом.

А вот белые обезьяны – это произвольно взятая присказка. В фильме есть стремление к какому-то издевательству над философией, и обезьяны – ее часть. Они не играют существенной роли в сюжете, хотя с ними можно ассоциировать троицу интеллигентов, наверное. Философия здесь – псевдо, скорее, какая-то вера во все хорошее против всего плохого, а ближе к финалу вся философия тоже разлетается на куски, как и ее проводники. Отсылки к китайцам или кому-то еще – не более чем стилизация. Все фальшь. Даже философия фальшь. А что настоящее? Самое обычное чувство дружбы между людьми, вне зависимости от их характеров и исповедуемых учений.

Очень своеобразно и оригинально. Смешно? Нет. Для задумчивости тоже не очень подходит. Но оригинально. Забавно. Такая усмешка в сторону всего «тяп-ляп», всего псевдогениального, всего псевдоискусства. Любопытно.

6 из 10

И что тут прелесть? И что тут мерзость?
Бесстыж и скорбен ночной пуант.
Кому бы бросить наглее дерзость?
Кому бы нежно поправить бант?

Новый фильм Юрия Мамина “Не думай про белых обезьян” представляет собой явление весьма примечательное. Примечательное настолько, что я не удивлюсь, если картина заберет ворох призов кинофестивалях этого года.

Если выйти за рамки прозаичного пересказа, то точнее всего фабулу фильма, по словам самого режиссера, описывают строки: “Ночевала тучка золотая на груди утеса-великана, утром в путь она умчалась рано, но остался слабый след в морщине”. Вот в этой залихватской загогулине и таится несказанная прелесть “Белых обезьян”. Новое кино от Юрия Мамина похоже на всемирный фестиваль искусств и ремесел: здесь представлены и поэзия, и хореография, и живопись, и мультипликация, компьютерная графика, старинные моды, городская архитектура, дизайн помещений, восточные духовные практики и даже гастрономия. Персонажи разговаривают исключительно стихами под сменяющие друг друга мелодии, а колбасы, дичь, омары и искристые ананасы вызывают такое же чувство голода, что и “Большая жратва' Марко Феррери. Не скажу, что фильм держит в напряжении каждую секунду. Нет, он то засыпает, то взрывается бурлеском фантастических образов и каких-то полузабытых настроений. Не скажу также, что “Белые обезьяны” отличает безукоризненный вкус во всем, но в этом винегрете из высокого и подлого – весь смак фильма.

Разумеется, у этой картины, как и всего на свете, есть свои предшественники. В первую очередь это фильмы самого Мамина. Ростки буффонного гротеска с элементами мюзикла можно было встретить и в “Бакенбардах”, например. Чего только стоит “Пушкин-блюз!” или полет аксакала в космос в 'Фонтане', но там все-таки преобладал реализм. Здесь же Мамин развернулся вовсю. В кино стихами беседуют редко, да метко. Сразу на приходят на ум легенды: “Свинарка и Пастух” Александрова, “Баллада о влюбленных” Михалкова-Кончаловского или “Гусарская баллада” Рязанова. А вот чудовища подземелья, кажется, что переползли непосредственно из “Лабиринта фавна” Гильермо Дель Торо. Видны параллели “Белых обезьян” с балабановской мелодрамой “Мне не больно”, где похожая, хотя и не столь безбашенная группа подвижников также “архитекторствует”, и также терпит печальное фиаско. Песни с плясками встречались чуть ли в каждом пятом советском фильме 70-х годов, и в почти каждом индийском. Любопытно, что в ходе съемок Мамин заставлял актеров произносить стихотворные реплики под метроном. Каждая сцена декламировалась в своем темпоритме. Как известно, первое образование у Юрия Мамина – музыкальное. Наверное, поэтому, весь фильм усыпан фрагментиками мелодий самых разных эпох и направлений, начиная от “Прекрасной мельничихи” Франца Шуберта, заканчивая балладами Николая Носкова.

За основу сценария взята новелла итальянского писателя Альберто Моравиа “Лицо халдея”. Впрочем, итальянское присутствие выдает в фильме не столько новелла Моравиа сколько стилистика итальянской комедии Дель арте. Карнавальная традиция, театральная буффонада, оказавшая столь глубокое воздействие на Евгения Вахтангова и Марка Захарова, расцвела здесь буйным цветом. Однажды из интервью на вопрос “А какие из известных сексуальных аномалий больше всего поразили ваше воображение” Мамин ответил: “Любовь к трем апельсинам” Карло Гоцци”!

Как ни роскошна форма, содержание фильма еще более замысловато. В центре сюжета лежит старинный мировоззренческий конфликт: “Что первично материя или сознание?”. Жил, не тужил молодой бизнесмен Володя. Занимался неким подобием ресторанного бизнеса. И вот, однажды на гламурной презентации услышал он нелицеприятную реплику в свой адрес: “Мол, что с него взять. У него - лицо халдея”. Сие трагическое известие потрясло нашего героя до самого основания, повергнув в глубокий экзистенциальный кризис. Я право не знаю, какие физиономии бывают у халдеев, но вот образ Роман Абрамовича Володя напоминает живо. Русского яппи играет Михаил Тарабукин, засветившийся ранее в телесериале “Солдаты”. Как выяснилось впоследствии, Именно из-за внешнего сходства с хозяином Чукотки Юрий Мамин выбрал его на эту роль.

Послание фильма проясняется в значительной степени, если вспомнить фильмографию Юрия Мамина: “Праздник Нептуна”, “Фонтан”, “Бакенбарды” и “Окно в Париж”. Появляется ощущение дежа-вю, ощущение настолько сильное, что “Белые обезьяны” начинают казаться последней серией сериала длинной в четверть века. Первое, что бросается в глаза - странная приверженность Мамина к трем образам: образу дома, образу крыши-чердака и образу подвала. Вспомним разваливающийся дом в “Фонтане”. Дом, в котором лопались трубы, где прохудившуюся крышу подпирали советскими лозунгами, где трещина рассекала стены квартир, где, Ата, казахский аксакал, баррикадировался в полузатопленном подвале и перекрывал воду, где, уже начиналось светопредставление. Все же дом, который должен был пойти на слом, выстоял, пережил два десятилетия и стал обиталищем для героев нашего времени. Невольно вспоминается лозунг десятилетней давности “Наш Дом – Россия”.

Как и многие ленинградские режиссеры Мамин признается к любви к питерским крышам – объясняя это тем, что в Петербурге дома равновеликие в отличие от Москвы, что в сочетании с “нездешним” светом белых ночей создает некое подобие поднебесья. Как мы помним, после изгнание из подвала оппозиционная богема, окопалась на последнем этаже – крепкий базис в подвале, дух на крыше – что еще нужно, что встретить старость. Ан нет? Предпринимателям этого оказалось мало – вызвав милицию и скорую помощь – они отправляют троицу по месту прописки – в дурдом. Таким образом, материалисты возвращают бизнесмена Володю с небес на землю, а также заявляют свои права на все пространство бытия.

Кроме оппозиции подвал – чердак в фильме присутствует огромное количество метафор. Все их не представляется возможности перечислить. Это и удачный образ помойки или имперской свалки Советского Союза, где среди гор мусора, торчат космические корабли, находятся гранатометы и валяется бесплатная еда. Это и дуля Мамина российскому культурном истеблишменту – название ресторана “Парнас” не соответствует его содержанию. Любопытно, что мифический третий глаз человека Мамин находит в причинном месте. Этот факт, впрочем, не вызывает изумления, если вспомнить то, что в одном из интервью Мамин признался, что первый сексуальный опыт у него был в 10-ти летнем возрасте.

Что будет? C Домом, Россией, Володей. Ответов нет. В середине фильма об этом спорят некий Рассказчиком Юрский и писателем Басившлвили. Но спорят они почему-то на территории Дурдома.

9 из 10