Опус

Казалось бы причем тут Агата Кристи
Поп-звезда прошлого, мегапопулярный автор хитов Альфред Моретти (Джон Малкович), после почти тридцати лет молчания, объявляет о выходе нового альбома и приглашает избранных журналистов на *свою шоколадную фабрику* в свое загородное поместье для презентации и эксклюзивного интервью.

Каждый из журналистов имеет в прошлом парочку историй, когда похайпился на звезде, не в лучшем для него виде. Но это же работа. Хочешь быть знаменитым — будь готов. Да и кто прошлое помянет тому… Легенда вернулась! Конечно принимаем приглашение!

А в поместье община. Куча людей в синем проповедуют левеллизм, согласно которому почти каждый, в какой-то момент жизни — Бог и миром правит ни сила, ни логика, а творчество. Короче, секта.

Моретти меняет наряды, рассказывает длинные, бородатые, несмешные анекдоты и дозированно выдает пару хитов, от которых все в восторге. Легенда вернулась!

Всё бы ничего, но группа-то небольшая и сразу заметно, если кто-то пропадёт… А кто-то пропал…

ВПЕЧАТЛЕНИЯ:

Короче, десять негритят на новый лад. Да ладно, это не спойлер. Ежу понятно, что просто так в заселенную сектантами общину где-то в пустыне, эксцентричный музыкант, журналистов, к которым явно не горит любовными чувствами, звать не будет. К гадалке не ходи — просто так уйти не получится.

Малкович, как всегда, великолепен. Лучше бы, конечно, рок-звезда, это больше ему подойдет, но обиженный инфантильный рок-н-рольщик не работает, а вот обиженный инфантильный попсарь вполне.

Играет Джон шикарно, но вот мотивация его героя где-то потерялась. Вроде как все из-за обид, но причем тут эта его новая религия непонятно.

Да и история дает мало поводов для переживаний. Что в плане сочувствия жертвам — ну кто любит журналистов? Да и ни про кого из-за них, ни про их конфликт нам не рассказывают.

Также и в плане предвкушения — «а что с ними случилось или случится и как». Все действие разворачивается в последней трети фильма, быстро и скомкано. Прочувствовать саспенса не дают.

Стоит ли оно ради перевоплощения Малковича в звезду-мессию? По-моему — нет. У него много других, более ярких ролей. Лучше того же «Нового Папу» посмотреть.

Студия A24, известная своими смелыми проектами («Солнцестояние», «Маяк», «Реинкарнация»), в этот раз решила не выходить за рамки. «Опус» — фильм, который хочет угодить всем: тут и триллер с намёком на слэшер, и чёрная комедия, и даже мюзикл-вставки, это же так модно в последнее время. Но вместо гармонии — какофония. Это смесь из не самых сильных фильмов, выпущенных в последние годы, тут и 'Меню' и 'Подай знак' и даже чутка мощного 'Солнцестояния'.

Первые полчаса зритель знакомится с героями и как будто бы наводит интриги. Главный герой — поп-звезда 90-х Альфред Моретти (Джон Малкович), который пропадает на 30 лет, а тут ОП! возвращается с новым материалом. Он собирает избранных медиа-персон: молодая журналистка Ариэль (Айо Эдебири) папарацци (Мелисса Чемберс), инфлюенсер (Стефани Суганами), подкастер (Марк Сивертсен) и ТВ-дива (Джульетт Льюис), которые готовы упасть ему в ноги. На месте их встречает обитель сектантов, у них забирают гаджеты и приставляют «консьержей», следящих за каждым шагом. Выглядит это, как пародия на современный PR-ад — подарочные корзины, загадочные YouTube-ролики, дизайнерские приглашения.

Но дальше начинается цирк. Представьте «Десять негритят» для поколения TikTok, но без намёка на саспенс. Фильм мечется между попытками построить мир коммуны Моретти и хоть как-то раскрыть персонажей — и проигрывает на обоих фронтах. Званый ужин? Пожалуйста: все откусывают от гигантской булки, а лысый фанат Моретти за соседним столиком ноет, как бросил преподавать, чтобы учить детей в коммуне сольфеджио. Этот диалог — пик «развития» персонажа, ведь дальше он просто… исчезает.

Остальные медиа-акулы и того хуже: их профессии упомянуты мельком, характеры как у картонных манекенов. Их постепенное исчезновение вызывает не тревогу, а вопрос: «И кто это был?». Мотивы убийств? Никаких. Даже бредовой теории заговора авторам лень придумать.

Вместо этого режиссер угорает по абсурдным деталям: «божественные» картины во дворе, кукольный спектакль, где журналисты — крысы. Всё это должно иллюстрировать «культ славы», но выглядит как набор случайных и абсурдных идей.

«Опус» найдет своего зрителя, он стильно снят, Айо Эдебири в главной роли великолепна, но после финальных титров есть ощущение обмана. После «Холланда» с Николь Кидман, я клюнул на имя Джона Малковича и снова понял, что гениальный актер не спасет сбивчивый, пустой и плоский сценарий. Вообще получился бы крутой фильм, если бы прототипом главного героя была бы Тэйлор Свифт со своей многочисленной базой фанатов и бесконечными теориями заговора, но получилось то, что получилось.

Не быть Джоном Малковичем, а лучше — никем, или Поход в гости к порочному кумиру
О Марке Энтони Грине широкой аудитории особо ничего не известно, кроме пунктика о карьере в качестве бывшего редактора «GQ», потому и главная героиня его дебюта, вероятно, списана с него самого или неоперившихся коллег по цеху. Заручившись поддержкой выкупившей ленту передовой студии «А24», нежно приветствующей амбициозных начинающих кинематографистов, парень выпустил в свет сатирический триллер (кто-то ошибочно называет его ещё и комедийным хоррором) по отпечаткам субъективного уникального опыта (который молодая журналистка в фильме только пытается заполучить), в том числе затрагивающего тайную жизнь звёзд и слухи вокруг них. Естественно, не обошлось без высмеивания сложившихся социальных иерархий, поп-культуры и медиапотребления, показ на фестивале «Сандэнс» подсыпал дополнительных лавров в копилку достижений, а критики обернулись более строгими судьями, нежели зрители, и посчитали, что часть тем раскрыта поверхностно. Впрочем, так ли это?

Наверное, ключевым аспектом здесь зиждется то, что для новоиспечённого режиссёра его крик души — не сложносочинённая демонстрация приобретённых навыков эмоционального воздействия, а развлекательный очерк, и в итоге мыслить текстовыми формами, прущими «в лоб» и «в яблочко» объяснительными репортажами, ему гораздо удобнее и легче, чем апеллировать к богатому инструментарию киноязыка. Конечно, для пущего эффекта пришлось прибегнуть к штампам, касающимся сектантства и идолопоклонничества, под предлогом освещения не конкретной системы ценностей в рамках закрытого коммьюнити, а отношения к ней представителей СМИ разных поколений — от всепрощающих раболепных «старичков» до адептов новой этики, не поддающихся соблазну лизоблюдства. Слегка обременённая двойным дном ирония наблюдается на этапе подбора актёра на роль так называемого «божественного антагониста»: Джон Малкович идеально затмевает фон даже не благодаря тому, что его можно нарядить как Элтона Джона, дав репертуар, навеянный Принсом, Дэвидом Боуи и Майклом Джексоном, но и по причине закрепившейся за ним ассоциации с «Быть Джоном Малковичем» Спайка Джонса. Сыграть самого себя, в чей мозг ведёт секретная дверка, что станет порталом для экскурсий — смелый художественный ход, позволивший и теперь перевоплотиться в некую специфическую личность, облачённую в эфемерные доспехи Господа.

И вот тут автор внезапно выдаёт намерение не увлечь, а скорее высказаться. Правда, в стремлении постичь заштрихованную истину придётся дойти до конца, претерпев всё то, из-за чего рецензенты уважаемых изданий сочли скептично вздёрнуть бровь. Медитативный темпоритм повествования, непривычный в остросюжетной окраске, обманывает ожидания: скрупулёзный и пошагово выстроенный саспенс остаётся на задворках, уступая трон тягучим расшаркиваниям и дискомфортным перформансам, пока спустя две трети сеанса не наступает кульминация, проносящаяся слишком стремительно, чтоб был шанс успеть сохранить детали кошмара в памяти. Грин порхает аки бабочка над надобностью перекармливать фанатов жути скримерами и твистами, выдавая в час по чайной ложке. Его основная хулиганская выходка — в том, чтобы подвергнуть издевательской оптике непосредственно проблему общественного доверия собирательному образу «кумира миллионов» и показать несусветную глупость разницы между заурядной девчонкой и экстравагантным, чертовски хитрым, знающим законы шоу-бизнеса подонком.

«Скелет» нарратива в данном случае было вполне целесообразно забить набором точечных клише, способствующих трепанации жанра под другим, высмеивающим каноны углом. Так, здравомыслящая малышка с непомерными амбициями тусуется в странной пустыне среди глупцов и халдеев, что при наступлении подозрительных событий вовсе не спешат к ней прислушаться, в то время как община великовозрастного забияки являет собой коллектив преданных адептов, истово соблюдающих банальные правила контроля и толком не могущих аргументировать концепцию воровано-переработанной «религии». Кажется, обряды с многовековой традицией от лица обитателей шведского поселения из «Солнцестояния» Ари Астера реально не к месту. Слугам «вожака» в попытке отдалённо соответствовать нормам сплочённых организаций не хватает чётко слаженного устава, корнями уходящего в поклонение не уморительной пародии на Всевышнего, а самому Всевышнему, группе Всевышних или высших энергий, его и их великолепно заменяющих. Вся разворачивающаяся ересь — не более чем превентивная фикция, подкреплённая не идеологией, прошедшей войны и революции, мирные эпохи и стадии выживания, а пространными рассуждениями о значимости творческого начала и капризами имеющейся власти, поддерживающими столь привлекательно-идиотский ореол статуса одиозного мэтра.

Ариэль в раздражающем кавардаке символизирует даже не зумерский взгляд, а адекватную позицию современных интеллектуалов (да и просто осознанных особей) ко всему устаревшему, притворному, броскому. Презентация альбома спустя тридцать лет молчания — да кто сейчас, в период технологического прогресса, высоких скоростей и картиночного мышления, рассчитывает таким пиар-ходом возродить интерес к своей персоне? Но Альфред — не лыком шит: следуя заветам Канье Уэста и Чарльза Мэнсона, он доказывает, что в его музыке главное — не слова и мелодии, а то чудовищное искусство порабощения, которое он методично выстраивал около себя годами, будучи якобы в забытьи. Его люди — всегда с ним, как завещала Оленька Бузова; его принципы — повсюду, ведь если ты нашёл применение таланту в том, чтобы десятилетиями убеждать всю планету в его существовании — то самого дара уже не требуется.

Служение собственному эго — вот в чём имитация силы и влияния: когда никому и в голову не приходит закатить глаза от сальной шутки, надменно отвергнуть флирт, презрительно фыркнуть при виде глупых танцев в костюме андроида-калеки или катаний по полу в пафосных индийских одеяниях. Когда нет ни одного близкого человека, норовящего в нужный момент спустить с небес на землю. Господин Моретти — ходячее недоразумение и синоним кринжа из того прошлого, что никак не может позволить себе умереть, признав поражение перед скоротечностью актуальных веяний, и использует целую стратегическую машину ради самосохранения в веках, не подозревая, что фантазии хватит лишь на тщетную вереницу пошлости, грязи и безумия. Благоустроенный спектакль ужаса трещит по швам, отрезанная от цивилизации территория на практике оказывается подходящей для возможного побега, а огласка играет на руку обоим участникам конфликта — и честному Дебютанту, и лживому Цезарю.

Вот теперь-то, пройдя фазы депрессии, отрицания, торга и смирения, высказывание создателя обрастает плотью и костями, подвергая разумному сомнению массовую истерию по поводу своих фаворитов и ставя вопрос ребром: а стоит ли вообще уделять внимание тем, кто этого не заслуживает? Слепы ли мы, разрешая им управлять нами так безыскусно и нелепо? Блестит ли золото? Ответы — внутри, а не снаружи.

«Опус» — то ли вердикт, то ли приговор, то ли хирургическая операция, нарочно проведённая Марком Энтони Грином с предательской небрежностью, на общепринятых убеждениях, захватывающих область почитания и обожания самобытных икон сцены, всего-то отвечающих за формирование вкусовых пристрастий, но настойчиво претендующих на нечто большее. Определённо кино на любителя, не располагающее к удовлетворению всех желаний голодных до впечатлений очевидцев, но под тенью нагромождённых увеселений скрывающее весьма любопытный смысловой контекст, транслирующий двойственную (но кажущуюся очень явной) интерпретацию, позволяющую публике самой решить, кому верить в этой истории.

7 из 10

Рецензия на фильм «Опус» (2025): Ироничный провал, который хотел быть шедевром, но стал мемом
«Это как если бы 'Меню' Марка Майлода скрестили с плохим фанфиком о Дэвиде Боуи, но забыли добавить смысл»*.

---

Сюжет: Культ без культа

Молодая журналистка Ариэль (Айо Эдебири) попадает в поместье эксцентричного поп-идола Альфреда Моретти (Джон Малкович), который 30 лет прятался от мира, чтобы… устроить вечеринку с ритуальным бритьём лобков и прослушиванием альбома «Просьба Цезаря». Вместо сатиры на фанатизм шоу-бизнеса зритель получает набор абсурдных клише:

- Культ «уровнистов», чья философия сводится к «Моретти — бог, а вы — нет».

- Стрижка гостей как метафора медийной стерильности (или просто повод для шуток про парикмахерские кошмары).

- Устрицы с жемчугом — символ… ээ, пустоты? Или это просто продюсеры A24 решили, что «красиво = глубоко»?

Фильм пытается шокировать, но вместо этого вызывает смех: когда Малкович в костюме «Элтон Джон meets Daft Punk» поёт трек *Dina Simone*, хочется спросить: «Это пародия? Или cry for help?».

---

Проблемы: Когда ирония съедает саму себя

1. Малкович vs. Сценарий

Джон Малкович, мастер играть психов, здесь напоминает пародию на самого себя. Его Моретти — помесь Принса, Боуи и Канье Уэста, но без харизмы. Даже его монологи о «триумфе творца» звучат так, будто актёр читает инструкцию к микроволновке.

2. Сатира? Какая сатира?

Режиссёр Марк Энтони Грин хотел высмеять культ знаменитостей, но вместо этого создал *«Медведь» в мире поп-арта*: героиня Ариэль большую часть фильма просто ходит с испуганным лицом, а кульминация сводится к предсказуемой бойне «потому что все журналисты — сволочи».

3. Визуальный шик vs. Сюжетный провал

Красивые кадры (босоножки Prada в луже брусничного соуса!) не спасают от ощущения, что сценарий писал ИИ, натренированный на статьях из BuzzFeed о «тёмной стороне фэшн-индустрии».

---

Почему это (непреднамеренно) смешно?

- Диалоги уровня TikTok-философии:

«Искусство — это когда ты ешь устрицу и находишь в ней своё отражение» — возможно, самая глубокая реплика Моретти. Или нет?

- Ритуальное бритьё лобков как метафора… Ну, вы поняли.

- Финал: После всех пыток зритель узнаёт, что Моретти хотел просто отомстить критикам. Оказывается, даже поп-боги — обиженные дети.

---

Итог: «Опус» — это

...кино для тех, кто считает, что «Быть Джоном Малковичем» был недостаточно сюрреалистичным. Здесь нет порталов в сознание актёра, зато есть портал в альтернативную реальность, где «глубокомыслие» измеряется количеством перьев на костюме Малковича.

Рейтинг иронии: 10/10 («Золотая пальмовая ветвь» за лучший непреднамеренный трэш).

Рейтинг смысла: 2/10 («Просьба Цезаря» осталась неуслышанной).

P.S. Если после просмотра захотите побрить лобок — вините только себя.