Прах

Dust начинается как криминальная драма, чьи события разворачиваются в современном американском мегаполисе. Незадачливый домушник пытается совершить ограбление квартиры одинокой старушки, надеясь в итоге рассчитаться с насевшими на него коррумпированными копами. Однако бабулька, живущая в квартире, даёт нешуточный отпор ночному гостю: мало того, что разбивает ему нос, так ещё и заставляет выслушать историю своей жизни. Поскольку «божий одуванчик» всё это время держит воришку на мушке, тому ничего другого и не остаётся.

Следуя за её рассказом, события переносятся почти на сто лет назад — в начало XX века. Двое братьев-ковбоев, двое непримиримых соперников, Элайя и Люк, влюбились в потаскушку Лили, работающую в местном борделе. После того, как она выбирает в мужья младшего — Элайю, Люк покидает родину и отправляется искать счастья за океан. Так он оказывается на пылающих огнём Балканах, «Диком Востоке» Европы, в восставшей против турецкого ига Македонии.

Люк возглавляет банду охотников за головами — наёмников со всего света, которые не прочь половить рыбку в мутной воде и повоевать с повстанцами по поручению своих турецких работодателей. Неожиданно во время боя Люк узнаёт в одном из противников Элайю, который, оказывается, вступил в ряды македонских революционеров. Так пути братьев-соперников вновь пересекаются: и у каждого из них есть личный повод для реванша…

В 1994-м молодой режиссёр из Македонии Милчо Манчевски снял антивоенную притчу «После дождя». История о кровавых балканских междоусобицах стала одним из первых взволнованных откликов на распад югославского сообщества и оказалась среди фестивальных фаворитов середины 1990-х. После этого последовали долгие семь лет забвения, во время которых о македонском самородке почти ничего не было слышно. И вот в 2001-м он представил на суд масштабную европейскую копродукцию, с привлечением солидных финансовых, технических и человеческих ресурсов, в частности британской звезды Джозефа Файнса, тремя годами раньше исполнившего влюбленного Шекспира.

После триумфального дебюта Манчевски попытался освоиться на западном рынке, но при этом по возможности сохранить связь с родной землёй. «Македонская история на экспорт» — так можно охарактеризовать тот компромисс, на который ему пришлось пойти. Художественный результат предстал любопытнейшим жанровым симбиозом. Манчевски весьма прихотливо и даже рискованно соединил в одной конструкции и криминальный сюжет, и вестерн, и героико-патриотический эпос, и романтическую условность баллады. А брутальный натурализм братоубийственной бойни — с историей «вечной любви».

Однако его синефильскому блужданию по жанрам не всегда достаёт ясности мысли, и потому швы, соединяющие лоскуты этого пестрого одеяла, порою слишком бросаются в глаза. Возможно, по этой причине ко второму фильму македонца отнеслись более чем сдержанно, обделив его не только фестивальными призами, но и элементарным зрительским вниманием. Даже страны, вложившие средства в этот проект, отказались затем брать картину для проката.

Отличный фильм! Когда начинала его смотреть, мне даже в голову не приходила мысль о том, что это по-настоящему стоящая картина.

Этакий вестер, снятый с должной долей юмора. Логика фильма и то, как построен сюжет, поражают! Секунду назад ты был в современном городе и наблюдал за ограблением и вот уже улицы мегаполиса сменились на пустыню, деревянные домишки, а вокруг ходят типичные ковбои в шляпах и с револьверами за поясом.

Фильм рассказывает историю двух братьев, координально противоположных по характеру. Люк — жёсткий, даже жестокий, сильный и Элайджа — такой же мужественный, но более правильный, верящий в людей.

Противоположность братьев отчётливо проявляется даже в отношении их к жене Элайджи, Лилит.

Один лелеял надежду с помощью брака вытащить её из публичного дома, изменить её жизнь. Другой говорил: «Была шлюхой, шлюхой и останется». Но при этом ветренность женщины нисколько не мешала обоим братьям любить её.

Фильм, по мне, больше развлекательный, но и он не лишён смысла. Милчо Манчевски хотел показать нам, что даже самое жестокое сердце может стать добрее, человек может измениться, прийти на помощь и поступиться собственными интересами ради ближнего.

Говоря об актёрах не могу не выделить Дэвида Уэнэма. Я уже писала как-то, что он почти идеальный рыцарь. Что ж, могу сказать, что в этом фильме он стал почти идеальным ковбоем в моих глазах. Его герой — характерный, интересный, харизматичный, волевой — такой, каким и должен быть настоящий мужчина того времени. Так что с ролью Уэнэм справился великолепно.

Ну и сама атмосфера фильма: костюмы, пейзажи, музыка — всё это выше похвал. Эта этничность, самобытность не может не нравится, она переносит нас в мир страстей, мир опасный, но необыкновенно интересный и захватывающий.

Хотела бы написать и про минусы фильма, но в голову ничего не приходит. Но всё же не могу не сказать, что по ощущениям «Прах» недотягивает до десятки, так что

7 из 10

Четыре года собиралась с мыслями для этой рецензии. С чего начать? Трагически недооцененный фильм, погребенный в безвестности… Шикарный образчик артхауса на грани мейнстрима… Луч солнышка над ледяным панцирем киношных стереотипов… Головоломка, соединяющая куски несопоставимых эпох и типажей: древнюю бабулю и воришку из современного Нью-Йорка, американских ковбоев и партизан из бунтующей Македонии начала 20 века, Зигмунда Фрейда и Пикассо, блестящие символы западного прогресса и варварское восточное средневековье, условность черно-белого немого кино и сюрреализм нынешнего кинематографа. Бедный Милчо, и после этого ты удивляешься, что тебя не поняли и не оценили? А ты больший романтик, чем это может показаться поначалу.

«Я — Анжела, но очень хочу быть Люком».

Много раз повторял Манчевски, когда его об этом спрашивали. По этой логике мы, его зрители, — незадачливый Эйдж, который, не подумав, забрался, как ему казалось, в самую обычную квартирку за легкой наживой, а в итоге попался в ловушку и, несмотря на все свои попытки вырваться из цепких лап сумасшедшей старушенции, в конце концов, проникся её безумством настолько, что понес эту заразу дальше, как сияющий факел просвещения…

Понять сумасбродный язык Манчевски невозможно, не узнав его самого поближе: македонский американец, бывший панк и поклонник кубизма, балканская кровь — американские мозги, он почти держал в руках Оскар в 1994 («Перед дождем»), но был предан остракизму в Голливуде за анархические замашки в вопросах кинопроизводства. Он снимает очень редко, а потому вкладывает в фильм всего себя и торопится как можно больше всего себя вложить: эту коренную любовь к родине, о которой мир мало что знает, эту детскую любовь к вестернам, которые по большому счету снимают под копирку, этот неожиданный взгляд на самые спорные вопросы философии и этики, эту юношескую жажду эксперимента, этот незаурядный талант художника и рассказчика… Кто-то из вас решит, что этого всего чересчур. Ваше право.

- Постой, постой! Ты же говорила, что их было двадцать?
- Заткнись, это моя история. Захочу — будет две тысячи!

«Прах» вызывает жгучие споры среди критиков и фанатов, но есть вопрос, который, наверное, самого Манчевски поставил бы в тупик: а кто в его фильме все-таки главный герой? Бабушка, которая рассказывает историю? Простофиля-воришка, который историю слушает? Персонажи истории — неравнобедренный треугольник из двух братьев и одной роковой женщины? Наглый красавчик Люк? До неприличия приличный Элайджа? Ключик к этому замысловатому ребусу, даже если и существует, спрятан слишком надежно. Милчо постарался. Похоже, именно в этом и состояла его задача: думай что хочешь, дорогой зритель, ты такой же полноправный соучастник этого творения! Анжела-автор задает тон и ритм истории, правила игры слишком сложны, но награда тому, кто их усвоил — обыкновенное чудо творчества, возможность стать частью этой фантазии и даже прокладывать для нее новое русло. Кто теперь сумеет определить, принадлежал ли кольт стрелку по-имени Люк или старушка купила свое оружие в ближайшем антикварном магазине? Бестелесные образы, рождающиеся в уме рассказчика, обретают плоть и голос, чутко реагируют на настроение своего «творца», вступают с ним в конфликт, начинают собственную жизнь в уме слушателя. Идеализм? Нет, всего лишь форма познания или самопознания. Доступная всем.

- Все дело в ребенке, Люк. Все дело в ребенке.

В содержательном плане Манчевски почти ничего нового не придумал. Но он взял старый как этот мир философский вопрос о смысле жизни и облек свое личное решение в свежую и даже парадоксальную форму. Сквозь временами непоследовательную вереницу событий, среди американских борделей и французских салонов, среди больничных капельниц и крестьянских овчарен, среди нью-йоркских трущоб и балканских пейзажей, хотят они этого или нет, но его герои ищут ответ на один и тот же простой и мучительный вопрос: «Куда уходит твой голос, когда тебя уже нет?» Истина так же проста и мучительна: плохо, если твой голос уходит в пыль, хорошо, если он продолжает звучать в твоем творении, в твоей истории, в твоем ребенке. Финал примирил всех и он уникален. При всей глубине своего трагизма он как никогда жизнеутверждающ: улыбка расползается под потоком высыхающих слез. Элайджа держит на руках новорожденную девочку и смотрит в небо на самолет, в котором на родину возвращается её старушечий прах. Круг замкнулся? Нет, просто спираль вышла на новый виток.

«Когда люди впервые увидели поезд, они тоже спрашивали: «И где здесь лошадь?»»

Так написал один из критиков, объясняя провал фильма. Кто-то увидел в нем выпад против НАТО (надо же!), кто-то с отвращением отверг режиссерский стиль, в котором тот подал секс и насилие (кишки и оторванные головы — фу!), почти никто не понял, зачем Манчевски испортил два вполне даже ничего себе, но совершенно самостоятельных и несвязанных сюжета, покромсав их и перетасовав как пазлы из разных коробок. И только избранные восклицали: «Двадцать первый век в кинематографе начался с «Праха»!». И писали эссе и книги. О смелом режиссерском росчерке, о языке неоднозначных и свежих символов, о философской коллизии.

Признаюсь, я сама наткнулась на фильм случайно и с далеко не с невинными целями. Просто в списке актеров было имя — музыка для моего зрительского слуха. Когда шли начальные титры, я думала так: «Милчо просто повезло, что он взял в картину человека, который потом прославился как Дэвид «Фарамир» Уэнам». На финальных тирах, пораженная громом откровения, я повторяла: «Как же повезло Дэвиду, что он снялся в этом фильме!» Вот еще один феномен этой картины: говорить об актерах мало кому приходит в голову. Обсуждать, как хорош и глубок здесь Уэнам, это все равно, что рассказывать о том, что вода мокрая. «Прах» уводит вдумчивого зрителя намного дальше, на высоту созидательной фантазии и философских раздумий о том, что такое жизнь, смерть, любовь, память, творчество. Он потешается над шаблонами и верит в свою публику. Этот фильм задает новую планку кинематографу. Увы, большинство из нас до нее пока не доросло. Но я хочу верить, что все еще впереди.

10 из 10

«Жили-были два брата: один родной, а другой от соседа…» — начала свой рассказ бабулька, и Эйдж понял, что влип по-крупному. Кто знает, какая несчастливая звезда привела его в эту квартиру, но у молодого афроамериканца были очень уважительные причины, чтобы пытаться ограбить беспомощную старушку.

Парень страсть как любил приодеться, а все хорошее стоит немалых денег. Начал он, приторговывая наркотиками, но, видать, прогорел и задолжал неподъемную сумму крышевавшим его полицейским. Тут, как говорится, сам Бог велел. И вот, опять неудача. Мало того, что хозяйка не покидала квартиру, престарелая каратистка засветила сначала парню по носу, а после связала и, угрожая огромнейшим антикварным «Кольтом», заставила слушать свои истории.

Анджела, американка с македонскими корнями, на старости лет волею судеб осталась одна. Не с кем поговорить, некому излить душу и даже похоронить по-человечески некому. А тут такая удача — молодой лопушок. Что с того, что грабитель? Ей и покруче обламывать приходилось. Главное — все как следует объяснить, чтобы твердо запомнил, какова ее воля и что ему следует делать.

«… и один из них, младшенький, звали его Элайджа, был просто, ну, сущий ангел, а вот старшенький — Люк — был отпетый мерзавец, и было ему легче убивать, чем любить…» Речь пожилой женщины текла неспешно, но очень живо. Анджела говорила так эмоционально, разыгрывая историю в лицах, что постепенно таяли очертания современного Нью-Йорка, и оживали герои событий столетней давности.

И вот мы видим двух братьев на пороге маленького борделя в Техасе, а может, не в Техасе, не помню, где именно. Маленький такой домик в прериях. Ржет как конь, что-то там предвкушая, конечно же, Люк. Брат его, Элайжа, имеет вид постный, стоит, опустив глаза долу. Интересно, какая шиза посетила господина Манчевски, что он предложил роли братьев столь разным актерам? Джозеф Файнс мало похож на своего брата Рейфа, но еще меньше сходства у него Дэвидом Уэнамом, что рождает самые гнусные подозрения. А то обстоятельство, что американских ковбоев изображают британец и австралиец, придает фильму особый смак.

И вот, выплывает она — роковая женщина Лилит, из-за которой все началось. «Как это заюшка-Люк смог полюбить проститутку? Мало ли там других женщин?» — вопрошают поклонницы златоволосого Уэнама. Проблема, однако, в том, что других там могло и не быть. В суровых условиях Дикого Запада женщины попросту вымирали от истощения, болезней, побоев. При этом в газетах Старого Света печатались брачные объявления: «Молодой фермер из Оклахомы ищет хозяйственную жену». Тысячи одиноких женщин, старых дев, бесприданниц, тех, кто не мог устроить свою жизнь на родине, откликались на подобные объявления и попадали в ловушку. В Штаты понаехала куча мерзавцев со всего мира. Как не использовать ситуацию? Действовали по той же схеме, что и сейчас — отбирали деньги и документы, и отправляли в какой-нибудь бордель. Бежать было некуда — пустыня кругом. Женщины жили недолго, а «все зубы целы» считалось особой приметой.

Лилит здорово повезло, что Элайджа ее пожалел и захотел жениться. И ей крупно не повезло, потому что она полюбила Люка. Аналогичные ситуации я видела в фильмах «Блуберри» — надо будет проверить, который из них вышел раньше, и в «И Бог создал женщину…» Роже Вадима, но пересказывать все мне не хочется. Сцены, где Люк разбирает свой «Кольт» и смотрит в образовавшееся окошечко, похожи на аналогичные в фильме «Самурай» с Аленом Делоном. А то, что происходит собственно в Македонии — турки, резня, какие-то овцы, по-куриному скачущий Уэнам, разборки Люка с его братом и женщинами — уже настолько смешно и дико, что выглядит как веселенький винегрет в духе «Ромео истекает кровью» и лихого аниме «Триган». Этого даже хочется больше — удали молодецкой, смачных народных песен, боевого священника с просвирометом. Дэвид Уэнам в ковбойской шляпке невообразимо каваен и прямо без грима мог бы играть братца Лиса из аутентичных американских «Сказок дядюшки Ремуса», который где-то утратил свой хвост.

Единственная претензия к режиссеру — он не умеет снимать любовь. Манчевски великолепный рассказчик, история по-настоящему увлекает, но любовные сцены — слабое место фильма, поставлены грубо и неуклюже, унижают занятых в них актеров. Дэвид Уэнам переваливается через свою партнершу, стараясь лишний раз не коснуться и не задеть. А глаза актера показали только в сцене, где он равнодушно ее отвергает. Женщины, из-за которых весь сыр-бор, не выглядят ни любимыми, ни желанными. Какими бы ни были чувства героев, но где ощущение потустороннего, таинственного лунного сияния или отблесков адского пламени, знаменующего самую мрачную похоть, на коже Лилит? Почему хорошенькая актриса выглядит так неинтересно? Задача режиссера и оператора сделать женщину притягательной, вылепить соблазнительные изгибы, показать ее силу и нежность, ангельскую или демоническую сущность. Как прекрасны любимые женщины у Леоса Каракса, Дэвида Линча, каким дивным светом окружены героини у Питера Джексона! Не умеет, так лучше б не брался.

И, все-таки, в целом, мне фильм понравился. Европейские вестерны всегда умиляют, а сама идея вестерна на христианскую тему была поднята еще в рамках киноальманаха «Три шага в бреду» по произведениям Эдгара По, в новелле «Тоби Даммит» Фредерико Феллини. Это моя любимая часть, она очень ехидная. У Феллини Иисус отправлялся на Дикий Запад, здесь — Каин и Авель сражаются в Македонии. Кого-то фильм наводит на серьезные размышления, меня же повеселил, однако и ради этого стоит смотреть. В любом случае удовольствие гарантировано.

10 из 10