Радужное время

Какими бы они ни были, мы всех их обнаруживаем за поисками того самого понимания, что одинаково важно для всех них, для всех нас. И если кому повезло, оный переходит к не менее сложной задачи это найденное удержать. Сюда подключены все индивидуальные особенности личностей, которым стоит внимать при столкновении с себе подобными, что может оказаться процедурой трудной, иногда — болезненной.

Балансируя между хорошими отношениями, где прозревают ещё не обсужденные проблемы, и своей «странностью», Тодд рискует быть опрокинутым с каната размеренной жизни посредством особенной тупой силы взгляда наблюдающего в окне собственной спальни. При чем «тупизна» здесь характерна не только для самой силы, но ещё и для обладателя, как бы грустно не звучало. И в мире, до отказа переполненном во истину глупыми, недоходчивыми людьми, обплеванными будут те, кто не сумел, вернее даже не попытался этого скрыть. Право, то, о чем догадывается большинство, смущает гораздо сильнее в чистом неприкрытом виде, природы ли дело, выбора ли.

На решении какой проблемы остановишься, когда оба родных человека — заложники конкретного положения, оба испытывают глубинную обиду и оба в одно время… Взирая на глобальную разницу в сложении характеров, Тодд рискует подвергнуться психозу в поисках универсальной модели поведения, что примирит и сплотит тех, в любви к которым по силе разницы нет.

Эта История — сама жизнь, прыжки от детской радости наладившегося, и ожидаемый, но такой до ужаса нежеланный и никем не любимый сдвиг с карты идеального настоящего момента. Всецелое вовлечение в проект, вероятность провала которого равна вероятности успеха, хоть и знаешь, что одно перевесит, догадываешься, чем именно это может быть, но разве ты простишь себе, не попробовав?

Что снимают Дюплассы — доброе, душевное кино, где дети играют у дороги в промежутках, солнечные блики украшают округу, но с очень горьким послевкусием, откровенно и громко заявляя, что «горькая правда» — неразрывное словосочетание. Откровение, это то, что не в избытке, нет, но всегда в меру в фильмах двух талантливых режиссеров. Они снимают природу, отрывая её от той черты, где животное превращается в человека по морально-этической причине, отрывая от самой же причины. Ведь некоторые вещи, многие из них, остались. Почему же людям таить и сдерживать боль, отказываться от инстинктов, всячески прикрывать уродства и прятаться? Живите от временного хеппи энда до следующего разлада и наоборот, но будьте открыты, спешите понять, старайтесь принять, не все сразу, но в итоге…

Дюплассы для меня те же наблюдатели в окне за шторой, что крепко сжимают камеру во вспотевших ладонях и не моргая, неизменным принципом которых есть изложение максимально далекое от приукрашения увиденного. Мы все это знаем, но мы не были прямо там, внутри жизней тех, кто вот именно так живёт, нам это показывали, но романтичнее и поэтичнее, а жизнь ведь явно проза.

9 из 10