Собачья жара

Пригород Вены. Столбики термометров не опускаются ниже 37 градусов по Цельсию. Обитатели пригорода постепенно сходят с ума от повсеместной жары, и, по мере плавления мозгов, подобно асфальту на жаре, теряют человеческий облик, превращаясь в озлобленных тварей, готовых растерзать друг друга. Милый с виду населенный пункт постепенно начинает напоминать закрытую банку со скорпионами.

Австриец Ульрих Зайдль был известен, в основном, у себя на родине, своими документальными фильмами. «Собачья жара» — это первый в режиссерской карьере художественный фильм режиссера, который был замечен фестивальными критиками и даже получил особый приз на Венецианском МКФ в 2001 году, пусть и спровоцировав скандал. Любовь Зайдля к документальной манере съемки видна во всех его работах — он использует такую камеру во всех своих художественных произведениях. К сожалению, я никак не могу разделить восторгов критиков от «Собачьей жары», потому как это кино является, как раз, образчиком того унылого, претенциозного и чернушного арт-хауса европейского производства, на тему которого, периодически, можно услышать разного рода шутки. То есть, «арт-хаус» в негативном понимании этого слова. Проблема отнюдь не в том, что режиссер представил нам целый рассадник извращенцев, фриков и умалишенных, явно утрировав реальное положение вещей, и щедро сдобрив картину дряблыми старческими телами и писающими людьми, дабы показать моральное разложение Европы через метафору этой пресловутой жары. Проблема в том, что реализация идеи получилась режиссерски беспомощной, дьявольски скучной, и на экране, попросту, двухчасовое претенциозное обмусоливание одной-единственной мысли о том, как люди, под влиянием определенных факторов (в данном случае, катализатором выступила 37-градусная жара), превращаются в животных, теряя остатки цивилизованности. Единственное, что показалось даже забавным, так это придурковатая хитчхайкерша (в исполнении Марии Хофштаттер, которая снялась почти во всех картинах Зайдля), достающая своей болтовней всех, к кому подсаживалась, и довольно дурацкая сцена с выяснением чувств между скурвившейся учительницей по музыке и ее двумя любовниками. Финальная фраза одного из персонажей «какие же люди жестокие», как главный месседж картины, фактически, не реабилитирует общее впечатление, ибо месседж очевиден и кричит на протяжении всего фильма. Да и сам факт, в общем-то, очевидный…

P.S. Невероятно, но факт: «Импорт-экспорт», вышедший шестью годами позже, окажется просто шедевром по сравнению с «Собачьей жарой».

3 из 10

Наверно, каждый уважающий себя европейский режиссер должен снять фильм о «закате Европы». Это делал Ларс фон Триер в своей трилогии «Европа». Это делает в каждой своей работе Михаэль Ханеке, показывающий как люди становятся жертвами той модели общества, которую сами создали. И, наконец, Ульрих Зайдль со своей «Собачьей жарой». Для этих фильмов примечательно то, что они показывают не процесс «заката», а его последствия. В принципе, европейское общество всегда имело свои пороки и лишь сейчас началось понимание того, что это общество, в котором все находятся далеко от идеала, который многие себе представляют.

Стоит ещё отметить, что замысел режиссера в подобных картинах довольно прост и понятен. Ведь для того, чтобы показать грехи других не нужно много вуалировать, достаточно просто показать конкретную ситуацию и всё понятно. В «Собачьей жаре» показывают срез общества небольшого городка. С самого начала можно понять, что все жители не являются «святыми» — занимаются групповым сексом в специально отведенных для этого местах, женщина приводит в дом другого мужчину, на глазах у бывшего мужа и т. д. Но это как бы всё скрыто, не публично. Их извращенность, страсть, жестокость — всё внутри. Всё в пределах морали. Казалось бы, ничто не может вывести из равновесия ту «гармонию», что существует внутри у каждого: любовь, ревность, даже болтливая попутчица, которая сует свой нос везде и всюду. Но выводит всех из равновесия банальная жаркая погода. Удушающая, вездесущая, не дающая ни секунды покоя, обжигающая адским пламенем кожу. Всего лишь лишний градус способен вывести из равновесия разум людей, превратить их в псов, которые будут просто кидаться друг на друга. И все это происходит в европейском обществе, которое многие считают одним из великих и значимых. Кстати пережить жару смогла, только, та самая болтливая попутчица, потому что она с самого начала делала все импульсивно и была вне морали.

Предметом обсуждения «Собачье жары» стало наличие как написано «откровенных и шокирующих сексуальных сцен и сцен насилия». Конечно, для зрителя, который привык смотреть голливудские фильмы или вообще предпочитает мейнстрим и вдруг случайно наткнулся на «Жару», то такие сцены для неподготовленного зрителя будут шокирующими. Но для таких, как я людей, которые имеют хоть малейшее представление о «природе» арт-хауса наврятли такие сцены заставят испытывать шок. Главное достоинство этой картины заключается в отсутствии защитного барьера для зрителя, который ставит мейнстрим в своих фильмах. Он позволяет смотреть на всю историю со стороны, не участвуя в процессе, тем самым оставаясь невредимым. Здесь такого нет, а достигается это за счет документальной манеры съемки, ведь сам Зайдль на протяжении 20 лет снимал документальные фильмы и неудивительно, что и в художественной работе он оставил эту манеру. Фильмы снятые такой камерой получаются довольно скупы, но при этом документальная камера с хладнокровием и беспристрастностью снимает и наготу, и садизм, и пороки всего общества, в данном случае конкретно европейского.

10 из 10

«Какие же люди жестокие» — финальная фраза фильма, которая может быть расценена как некий месседж картины, которая вряд ли кого шокирует, несмотря на обилие голых некрасивых старческих тел. Организация материала, стремление максимально имитировать естественные реакции в нестандартной обстановке, раскованная работа актеров могут смутить разве что не знакомых с артхаусом зрителей вовсе, как смутила кое-кого фильма Германики, заимствовавшей у Зайдля очень многое.

Несколько затянутый и по немецки-рациональный обстоятельный фильм вполне гуманистичен с внятным авторским посылом о недостатке любви и сочувствия, бездуховности и разобщенности членов общества, абсолютной уязвимости всех и вся. Как и Ханеке(снявший, к слову, ряд куда как более жестоких и идейно радикальных фильмов), Ульрих Зайдль скептически смотрит на возможности улучшения человеческой породы и призма карманного апокаллипсиса фильму про жару присуща. Все же среди смешанных сценок из жизни обитателей мелкого поселка наряду с жестокими, мстительными актами нашлось место и сценам привязанности стариков, любви к мучителю и плачу очередного мстителя с пистолетом, лишенного сострадания.

Драматургически все очень небезупречно, сцены неравнозначны (без девушки и парня в машине можно вполне было обойтись), фильм порой раздражает авторской рассудочностью, но при всем том — четкое зрелое оригинальное кино с авторской артикуляцией острых социальных тем, поставленное нештампованно. Рекомендую.

Собачья жара — душная и непереносимая пора лета, с конца июля по конец августа — опустилась на пригород Вены, зажатый между автострадами, супермаркетами и новыми частными виллами. Дни и часы текут лениво. Температура под +35. Плавится асфальт, плавятся тела, плавятся мозги… Почти круглосуточная сиеста. Люди стягивают с себя всё, кроме прилипших трусов и бикини.

Только ночью они пытаются забыться с помощью алкоголя и секса, но это приводит лишь к вспышкам ярости и насилия. А днём просто негде укрыться от удушающей жары. Напряжение растёт вместе с ещё большим повышением температуры. Расплавленное серое вещество окончательно перестаёт контролироваться его обладателями, вдруг превратившимися в обезумевших дикарей…

Фильм предлагает шесть непересекающихся историй, которые, ни шатко — ни валко, пытаются завязаться на стандартном пространстве двухэтажного и вылизанного, как бильярдный шар, венского предместья. Этот пригород со стороны больше походит на элитный дачный поселок — почти игрушечный, как детская постройка из кубиков.

Главные герои — представители всех возрастов, в том числе самого нелюбимого в кино — пожилого. У женщин невыразительные тела и дряблая кожа, у мужчин — впалые груди, либо, наоборот, оплывшие, как у морских млекопитающих. Добавить ещё пару градусов и жир начнёт капать.

Здесь только начало смонтировано ритмически, являя собой выразительную кунсткамеру: коллекцию загорающих, некрасивых полуголых и улёгшихся, где ни попадя. Но это лишь затравка, суть выражена совсем иначе — без риторики, тихо накапливаясь внутри каждого кадра, набухая, как прыщ, который вот-вот должен лопнуть.

Первый игровой фильм известного документалиста Ульриха Зайдля наследует традиции и стилистику главного австрийского режиссёра последних лет Михаэля Ханеке. «Для меня никогда не было вопроса в том, насколько можно грузить зрителя. Скорее, он состоял в том, насколько много реальности я способен использовать», — так прокомментировал Зайдль свой замысел.

Если вас не смущает реальность, тогда вас наверняка впечатлит зафиксированная тут вялая бессмысленность жизни и мизантропия персонажей, их вислые зады и бюсты, сексуальные оргии и тупое насилие. Несмотря на жару, персонажи ищут способы ещё больше обострить ощущения, а заодно и без того накаленные отношения друг с другом.

Сорок лет назад Антониони отразил в своих фильмах «фазу некоммуникабельности». Связи в «Собачьей жаре» находятся уже по ту сторону отчуждения. Мир не катится в пропасть, так как он уже находится там. Но постепенно натурализм (или даже фотореализм) превращается в карикатуру. В этом и заключена суть не всеми распознанного авторского почерка.

Несмотря на это, тут торжествует, прежде всего, школа неигрового кино: Зайдль работал практически без сценария, снимая в большинстве ролей непрофессионалов. Получается, что в 2001-м году вместе с «Пианисткой» Ханеке старые европейские, гуманитарные ценности почти хроникально утверждает ещё один, непредвиденный, шедевр из Австрии.