Ангел за моим столом

- Но я писательница.
- Это пока. Вернешься из Испании и мы найдем тебе настоящую работу.

Фильм завораживает своей атмосферой и красотой с первых же минут. Больше всего меня удивила и поразила максимальная честность и откровенность фильма, многие моменты тронули до глубины души, какие-то даже вызвали искренние слезы. Далеко не после каждого фильма чувствуешь себя настолько воодушевленной. Действительно чувствуется, что за эти 2,5 часа ты проживаешь чужую жизнь.

Яркая, рыжая, выделяющаяся, но такая скромная и робкая Дженет с раннего детства увлекается поэзией и писательством, хотя ее интерес никто не воспринимает всерьез, она упорно, несмотря на все тяжкие моменты реальной жизни, продолжает заниматься своим любимым делом. Девушка, способная написать роман на сотни тысяч слов, не может сказать и пары предложений в реальной жизни. Думаю, что многие творческие люди увидят в ней частичку себя, что и делает этот фильм таким живым и чувственным лично для меня.

Дженет на протяжении всего фильма играет несколько актрис, и все они справляются с ролью прекрасно, им абсолютно веришь. Возможно кому-то покажется, что фильм затянут, но в маленьких деталях и кроется вся красота данной картины. Зрителю дают полностью прочувствовать забавные моменты детства и подросткового периода, почувствовать боль и осознание безысходности в психиатрической больнице, и чувство творческой свободы под конец фильма.

Действительно жаль, что такой хороший фильм очень недооценен и смотрело его не так много людей.

Тем не менее

10 из 10

Джейн Кэмпион продолжила (начатое в предыдущем фильме — «Дорогуша») жизнеописание Дженет Фрейм, автора трёхтомной биографии. Трудное детство писательницы — восемь лет, проведённых в психбольнице из-за ошибочного диагностирования её болезни как шизофрении (в результате чего Фрейм перенесла более 200 сеансов одного только электрошока), — стало поводом для создания своеобразного «женского» варианта «Полёта над гнездом кукушки».

Как и в случае с Макмерфи, героем Кена Кизи, Дженет с юных лет проявляет себя как эксцентричная личность, не вписывающаяся в общепринятые стандарты, которые ей пытаются привить с помощью лоботомии. История обделённой и обиженной, униженной и оскорбленной девочки-девушки-женщины преодолевает границы очерка о провинциальных нравах, усложняясь за счёт странностей бытия, подмеченных острым взглядом режиссёра.

Схожая тема и ситуация будут рассматриваться в другом широко известном новозеландском фильме «Небесные создания» (1994). Определённая узость мышления, присущая жителям большого, но удалённого острова, становится главным тормозом национального раскрепощения. Спасением от неё в данном случае становится истинное (или мнимое) помешательство, а в другом — психологический надлом, оборачивающийся криминальным эксцессом — убийством.

Но при сопоставлении с героинями «Небесных созданий» Фрейм повезло больше: благодаря литературному признанию в Европе она отчасти смогла морально и социально реабилитироваться как в обществе, так и в собственных глазах…

Все началось с фильма, как это, собственно, часто случается в наше время. И раз пока я не способна вернуть себя к чтению — пытаюсь познавать мир посредством кинематографа. Пожалуй, не самый лучший способ проводить свободное время летом, но хорошее кино, как и хорошие книги — вполне могут спасти души, особенно если эта душа уже стабильно изнывает от одиночества.

«Ангел за моим столом» — экранизация автобиографии новозеландской писательницы Дженет Фрейм, аж 1990 года выпуска.

Если я скажу, что история эта поразила меня, я, пожалуй, буду неискренна. Прошло два с половиной часа, и я все та же, что и раньше, пожалуй, даже чуть более опустошенная. Я только что говорила, что кинематограф способен спасать души? Моя душа направилась в странствие по просторам интернета, впрочем, довольно вялое. На официальном сайте писательницы обнаружила около дюжины цитат, среди которых были и эти:

(Свернуть)

I have discovered that my freedom is within me, and nothing can destroy it.
(Letter to John Money, 3 October 1948, on being committed to Seacliff Hospital)

Я поняла, что моя свобода внутри меня самой, и ничто не способно ее уничтожит [перевод мой].

A writer must stand on the rock of her self and her judgment or be swept away by the tide or sink in the quaking earth: there must be an inviolate place where the choices and decisions, however imperfect, are the writer’s own, where the decision must be as individual and solitary as birth or death.

(The Envoy from Mirror City)

Писатель должен стоять на твердыне из собственной личности и собственных суждений, иначе его собьет с ног приливом и он провалится в разверзнутую землю: непременно должно оставаться нетронутым такое пространство, где каждый выбор и решение, даже самое несовершенное, было бы его собственным, где каждое решение было бы таким же единственным и одиноким, как рождение и смерть [перевод мой].

Судя по фильму, эта женщина не была яркой или смелой. Скорее наоборот, и даже вопреки своей скромности и застенчивости, она сумела по-настоящему раскрыть свою душу в творчестве и быть верной своему таланту и страсти к писательству. Совершенное безумство для ее времени, для нашего времени, для любого времени.

There is no past, present or future. Using tenses to divide time is like making chalk marks on water.

(Faces in the Water)

Не существует прошлого, настоящего или будущего. Использование этих категорий для указания времени подобно попыткам писать мелом по воде [перевод мой].

Рыжая и нескладная — такой ее изобразила режиссер Джейн Кэмпион — она, тем не менее, удивительно притягательна. И я не вполне понимаю, почему люди обходили ее стороной, в то время как единственное, что требовалось — лишь задержаться на мгновение и послушать, заглянуть в глаза, в которых томится настоящая женственность, страсть, которая куда глубже и ярче той, что столь смело и бесстыдно проявляют многие другие.

«Я не думал, что еще есть такие скромные», — сказал своим друзьям почти будничным тоном один из эпизодических персонажей фильма. Не побежал за ней, не остановил, не подбодрил, просто сказал, едва ли видя, как она, сгорбившись и покачиваясь на слабых ногах уходит в очередной переулок в приморском городке Испании. Безразличие. Самодовольство. И жизнь… Парадоксальная стойкость и «твердыня» собственной личности, на которой стоит она — хрупкая женщина, которая, как ребенок, радуется стуку клавиш печатной машинке, выбивающей на бумаге звуки тишины…

9 из 10

Признаюсь сразу, что с творчеством Дженет Фрейм не знакома. Совсем. Но благодарю другую новозеландку Джейн Кэмпион, что подарила мне два с половиной часа незабываемого творческого полета. Начавшийся со сказочных просторов Новой Зеландии (ну не может трава быть такой зеленой, небо — голубым, а воздух — прозрачным и сладким, чувствуешь это глазами! это здорово), как во сне я вместе с Дженет пересекла океан, чтобы ненадолго остановиться в мрачном Лондоне, всего на день — в Париже, он (полет) продолжился в солнечной и расслабленной Испании, в комнате с видом на море. В комнате, в которой «бесполая деревяшка» смогла ненадолго отдохнуть и окунуться с рыжей головой в любовь.

Да, это облако, как воздушный шар, огненно-рыжих, непокорных волос (не верьте начальному описанию — Дженет одна такая в своей большой семье), как символ непосредственности, отчужденности и социальной разобщенности с окружающим миром, как символ тайной внутренней силы, которая будет спасать Дженет даже в самые трагичные времена в ее жизни, останется неизменным, чтобы ни случилось.

Самый запоминающийся момент (и видимо переломный не только в фильме, но и в творчестве самой Фрейм) — разговор с лондонским психологом:

- Если вам говорят — идите повеселитесь, а вы не хотите, — не делайте этого!

И на лице взрослой женщины с детскими глазами появляется такая же по-детски, до красноты, смущенная улыбка.

Вам могут ставить диагнозы, определять вас и раскладывать по полочкам, выявлять ваши мнимые болезни, все потому — что так проще. А что, если депрессия — не депрессия, шизофрения не у вас в голове, а у тех, кто так думает?

Но самое страшное случается тогда, когда всем тем удается изменить вас, тем самым убив в вас волшебство и непосредственность, здоровую и вполне нормальную уникальность — ваш собственный мир. Вас.

Я очень рада, что с Дженет не произошло подобного. Ее жизнь и ее опыт дарят надежду и силы, что все возможно. Что все будет хорошо.

Еще раз удивляюсь таланту Джейн Кэмпион, тем, с какой любовью и простотой рассказывает истории об очень непростых женщинах, потрясающих окружающее их пространство своим взглядом на жизнь. Кэмпион их любит. А я ими восхищаюсь.