Конгресс

Фильм снят по мотивам фантастического произведения Лема, сравнивать не могу, не читал.

На примере личной драмы стареющей актрисы показано общество будущего, в котором с помощью наркотиков нового поколения возможно уходить от реальности в мир собственных галлюциногенных грёз. Не раскрыт вопрос о том, что в это время происходит с телом, но, судя по тому, что случилось с главной героиней, тело каким-то образом остаётся в безопасности и сохранности. Примерно как в сюжете с «Матрицей», общество здесь разделено на реальное и виртуальное, которые кардинально отличаются друг от друга. Так же не раскрыто, доступны ли сказочные наркотики всем или только избранным.

Кино условно разделено на две половины, воображаемая часть которого снята в виде мультфильма. Сам мультфильм невысокого качества, но определённо заслуживает внимания, особенно по части выразительного изображения переплетающихся галлюцинаций и всяких фантастических завихрений.

Сюжет в фильме хороший, интересный. Правда, раскрывается очень нудно, тягуче. Кроме того, фильм чрезмерно затянут и идёт почти 2 часа.

Неплохо раскрыта тема любви: матери к детям и между двумя взрослыми людьми. И это не плотская страсть, а именно деятельная жертвенная любовь.

Вывод. Любителям мелодрам, актрисы Робин Райт и фантастических историй с философским подтекстом. По части мультипликации также не представляет большого интереса.

6 из 10

Попытка адаптировать идею антиутопии и плохо её реализовать, оставляет ложное впечатление, изорванности её на бессмысленные части. Но с определенным послевкусием, как после беспокойного сна, в беспорядке и ужасе которого всегда есть завораживающие своей глубиной места (или сцены). Прогрессивный сюжетный ход, начальной, почти биографической, части, через не ёмкое напоминание про холокост, сменяется дешёвым мультипликационным бредом. Из явных плюсов — главная роль, образ, попадание 100%. Красивая актриса, которая не реализовала свою благородную красоту, талант. Если бы не этот сложный фактор неразгаданности, недоигранности, неиспорченности, психоделическая загадка здесь могла бы не найти своего зрителя. Но только прорисовали её плохо, чтобы без стараний остаться в иллюзорном мире Робин Райт. Неужели будущее действительно за посредственной фантастикой и компьютерной анимацией?

Плохой контракт, плохое воображение, плохие любовные истории — забег (carrera, porsche) от реалий сопоставим времени, как свет софитов сильнее закулисья, а с вечной молодостью (forever young) спорит ностальгия. Без боли, разочарования и всего диссонирующего, от того что кроется внутри — в новую вымышленную надстройку, подальше от помойного района в городе, и до падения в саму сущность желаемого — к месту реального сюра, наркотической атмосферы хиппи 70-х… Только бы разобраться: что здесь от выдумки режиссёра, а что могло быть от самой актрисы лично, сколько в этом заложено материнской любви (как главной темы), и что осталось от оригинальной идеи романа Станислава Лема. И где она, та доподлинно счастливая фантазия, а не очередной самообман?

Но представленный мир, по своей форме, далеко не таким выглядит сегодня, хоть его содержание и осталось прежним. Угроза химической революции (спайсы, крокодилы и прочие раздражители) отпугивает от подобного футурологического витка, а воздушный змей-планер увы не выглядит современной игрушкой. В качестве главной подмены всего лишь дрянные социальные сети. В качестве настоящей альтернативы, ещё пробуждающей сознание — трезвая мысленная игра. Чем не возможность в наши дни, вернуться назад и подкатить к братьям Райт? куда был устремлён их полёт…

9 из 10

Не далёк тот день, когда настоящих, живых актёров на экране кинотеатров сменят их копии, смоделированные на компьютере, тем более данный случай уже имел место в мировой практике, вспомним последний «Форсаж». Израильтянин Ари Фольман создавший чуть ли не шедевр независимой взрослой мультипликации в 2008 года пацифистского уклона, под названием «Вальс с Баширом» где нет ничего лишнего, снова принялся рассуждать, только уже о днях будущего, в вышедшем в 2013 году, и принятом критикой прохладно, «Конгрессе» основанного по мотивам книги Станислава Лема.

Причём один из лучших на сегодня, а может быть даже самый лучший, лично мною любимый композитор Макс Рихтер написавший саундтрек, стал ещё одной причиной для повторного пересмотра. Умеющий своей музыкой управлять сердцем, вспомним тот самый сильный момент из «Острова Проклятых» Скорсезе, у него не пафосные, громогласные фанфары Циммера и Уильямса, это чуть ли не музыка Верди, бесподобная и играющая тобой, как кукловод марионеткой.

И вот именно, в этой утопической трагедии мира будущего, где процесс смены настоящего на рисованную реальность дошёл до своего пика. Где всё выглядит как в «Жёлтой субмарине» (художники постарались на славу), некогда известной актрисе (Робин Райт), из-за проблем со здоровьем своего сына (его играет Коди Смит-МакФи), приходится идти на так называемый актёрский ксерокс. Не осознавая, к чему это может привести, она идёт на рискованное дело, по зову сердца и материнскому инстинкту.

И следует, заранее вас предупредить Фольман тут опять создаёт не выверенное, и отлаженное, игровое кино, построенное по сценарным стандартам, а он предоставляет картину будущего и снова же играет на манипуляции зрительского внимания, средствами именуемые народом, — сентиментальность, подобие флёра, таинственность. Важную роль играет ещё та самая депрессия по солнцу, немного напоминающая местами то Триеровскую катастрофу, то картины Тарковсого и Бергмана разом.

Вдобавок мир разделяется на две стороны: яркая мультипликация сменяется ландшафтами пост-апокалипсиса из «Дороги» Хилкоута. Дабы не видеть данного ужаса, народом употребляется яд в виде капсул, но не что не вечно, и к финалу вы, возможно, будете ошарашены исходом событий, либо пустите слезу за героев, — это же произошло со мной. Фольман снова доказывает, взрослая мультипликация способна выразить послание о проблеме идентичности человека в мире развивающих кибертехнологий, и о его внутренней боли за потерянное счастье, и влияет на сознание не хуже ряда драм поставленных именитыми режиссёрами.

Не особо востребованная, утратившая большую часть своей сексуальной привлекательности и девичьего задора, находящаяся перманентно в состоянии внутреннего психологического конфликта и с внешним миром, и с самой собой, и с боссами студии, которая давно не предлагает ничего стоящего, актриса Робин соглашается стать участницей рискованного эксперимента, который обернется не только для нее, но и для всего заплесневевшего в постмодерне Голливуда роковыми и необратимыми последствиями.

Польский писатель Станислав Лем относится к той редкой элитарной породе литераторов от мира научной фантастики, чьи произведения, — часто, между тем, экранизируемые, начиная с 1960 года, когда вышел совместный польско-немецкий фильм «Безмолвная звезда» Курта Метцига — довольно непросто, если возможно вообще в принципе правильно перевести, без утраты аутентичности и точных авторских координат, с языка научных и умозрительных теорий на чистый образный язык кинематографа. Нужно для этого быть или Андреем Тарковским, или Стенли Кубриком, или, в конце концов, на худой конец, Мареком Пестраком или Ари Фольманом, который в 2013 году на ряде престижных европейских и американских кинофестивалей — от Карловых Вар до Остина — представил свой последний по счету фильм, «Конгресс», ставший весьма отдаленной по основному сюжетному наполнению, но при этом довольно небезынтересной экранизацией знаменитого социально-фантастического памфлета Лема «Футурологический конгресс» 1971 года.

Главный герой оригинального литературного первоисточника, Ийон Тихий, Ари Фольманом был отвергнут за ненадобностью. Он, по Фольману, является рудиментом старого мира, носителем архаичных идей, которые в картине претерпели разительную трансформацию, почти по Кроненбергу. В «Конгрессе» на том или ином семантическом, семиотическом и синематическом уровнях нашли свое отображение и прочтение под новой обложкой, но, увы, со старым смыслом, который режиссер лишь слегка обогатил постмодернистской эклектикой как на уровне визуала, так и жанров, мотивы «Симоны» Эндрю Никкола, «Экзистенции» Кроненберга и прочих картин, втиснутых в типологию антиутопии. Фильм Фольмана, являющий собой скрещение игрового кино и мультипликации, причем вторая есть и формообразующим, и стилеобразующим стержнем всей ленты, тогда как первое есть не более чем преамбулой, по определению своему раскинематографичен. В нем нет привычной условности кино, изначально она сера и бесцветна. Впрочем, и условность рисованного мира в картине тоже не несет в себе провоцирующей идеологии. По Фольману, и новый мир не менее мертв, чем старый, но в нем таки больше райского спасения. Этот новый мир, сотканный цифровыми демиургами от «Мирамаунт», не есть новой ступенью человеческой эволюции; он скорее предлагает два шага назад, к атавистической необузданности либертинажа, чем три вперед, к более гуманистическому сосуществованию индивидуумов. Избежать обновления, декультивизации Голливуда в целом и раскультивизации искусства кино в частности, увы, невозможно и слишком поздно. «Конгресс» — не охранительное и предупредительное кино, а всего лишь констатация фактов, изложенная в контаминационной манере, но без выхода сквозь замочную скважину и диционную грань.

Однако именно антиутопия в ленте не самоценна, лишена самобытности, самоемкости — горькая антиутопическая пилюля новой обновленной и дигитализованной реальности не становится панацеей от всех бед ни для главной героини, ни, собственно, для зрителей. Гораздо более полновесен фильм именно как критический памфлет о жизни Голливуда, как своеобразный личный очерк о Робин Райт Пенн и, будь на ее месте кто-либо иной, фабула бы не заиграла столь многозначительно и многозвучно. Голливуд в лице вымышленной «Мирамаунт Нагасаки» предстает не тем благостным местом, куда приводят мечты; здесь они скорее умирают, превращаясь в коммерческий субстрат, в эскапистские пилюли, при употреблении которых в большом количестве есть риск отравиться и умереть.

Эта антиутопическая пилюля на поверку всего лишь безвкусная пустышка, не дающая ни исцеления, ни катарсиса в финале, ибо, несмотря на провидческую сущность книги Лема, в нынешних кинематографических условиях она смотрится не оригинально, а просто вторично, при том неотъемлемом факте, что «Конгресс» Фольмана принадлежит и к совершенно небольшой когорте картин, в которых и форма, и содержание равноценны друг другу; они проистекают друг в друга, они едины в своей нише, как и «Бункер» с «Данте 01» Каро-Жене, как «Бункер Палас Отель» и «Tykho Moon» Энки Билала. Фольмана так же нельзя считать ярым приверженцем ни классического кино, ни ни классической, пляшущей от Диснея анимации. Еще в «Вальсе в Башире» Фольман стремился разрушить типическую рисовку и своеобычную жанровость; в «Конгрессе» же и вовсе отчетливо видится его идея о том, что кино как вид искусства мертво. Его хронотопическая ткань зыбка, хрупка и лишена цельности; привычные же формы киноизложения в «Конгрессе» и вовсе низведены до тотального зеро. Жанровая оболочка фильма размыта эклектикой и диалектикой. Фольман начисто деконструирует с помощью аддиктивных по своей сути кинематографических приемов саму магию и реальность кино, как подменяя ее нарочито резкой, почти гротескной анимацией, так и отменяя ее вовсе. Все в этой картине предельно абстрактно: и психологизм, и гуманизм, и даже рисовка. Не говоря уже о героях, для которых весь мир размыт, тускл, потусторонен. И выхода из этой сумеречной зоны для них не предполагается вовсе.