Кубатон

«Кубатон» — одновременно и документальный, и музыкальный, и остро социальный кинопроект. Кубатон или кубинский реггетон — музыка очень популярная на Кубе. Латинизированный хип-хоп с примесью регги, порой с грубоватыми текстами. Но говорили мы вовсе не о музыке (в ее талантливость и качество почти никто не поверил), а о Кубе и об образе жизни, отличном от нашего. Дает или не дает режиссер картину современной Кубы, в которой коммунизм породил мировоззрение, демонстративно игнорирующее коммерциализацию и деньги? Понял или не понял он кубинскую Революцию, которая, судя по всему, все еще длится?…

Ну, что сказать про «Кубатон»… кроме того, что я ему верю?
Я не увидела поверхностности — увидела простоту.
Не увидела притворства — увидела слезы.
Не увидела насмешки — увидела веру и серьез.
Не увидела нищеты — увидела богатых своей истиной и идеей (общей идеей) людей.
…Мне не претит социализм (или как-то деликатно выражается, совок). Я оттуда.

И мне понятнее и ближе работа врачом за 30 долларов в месяц, чем жизнь сытых и успешных ради сытости и успеха. Я вообще не люблю слова «успех». У меня от него изжога. Я люблю тех, кто отдает и дарит. Пусть даже не очень умелую и очень простую музыку. Пусть даже не на пафосной сцене, а где-то на нищей кубинской улице. Я в детстве распевала бабушкины частушки (и сейчас иногда пою для друзей). Их слова, их эмоциональность и задор очень близки кубинским «чупам-чупам». «Самолет летит, да все кругом-кругом. Полюбила я, да с золотым зубОм. С золотым зубОм, да в серой кепочке. Он давно у меня на заметочке»…

О чем фильм? Мальчик искал успех (некую такую прозападную или проамериканскую ценность) и уверенность, облекающую собой славу и деньги, а нашел надежду. И свою страну — Кубу. Ее историю, ее веру, ее стихийную свободу. И потерял всякую тягу к успеху и процветанию — сытой жизни. И приобрел единство. Свой народ и свой мир…

Я поделюсь тут своим текстом давним. И ниже еще раз вернусь к «Кубатону».

«Уверенность или надежда?

Уверенность — самообман! Иллюзия законченности и успеха. Остановка в пути. Уверенность не дает толчка к росту. Она однолика и одномерна. Она намеренна. (Любое чувство, ощущение, в коем нет спонтанности — ложь). Уверенность не ищет и не ждет. Прозябает. Она нарциссична, одержима собой, а значит, замкнута на себе. Кольцо уверенности — начало, поедающее свой конец. Змея, кусающая свой хвост. Уверенность проповедуют карнеги-американцы, а значит она поверхностна и идиотична, как их масскультовый лидер Кинг-Конг, который стучит себя ручьями в грудь, забравшись на вершину мира. Стоит ли говорить, что вершина эта — башня Вавилонская. Слезай, дружок!

У японцев есть очень поэтичный афоризм, который могу не воспроизвести, а лишь пересказать. Растет колосок, на котором зреют зерна риса. Как он называется? Тоже рис? Так вот, когда он созревает, полон спелых — совершенных — зерен, он клонится к земле не от тяжести даже — от наполненности, переполненности, полноты. Этот афоризм об истинной скромности, о позе склоненности, противоположной Кинг-Конгу.

Этот колос переполнен надеждами, в нем рост, развитие, безупречность. В нем жизнь. В нем начало тысячи жизней. В нем Бог.

Надежда — предельно творческое, созидательное состояние, жизнь в свете мечты, идеала, страсть о чуде. Синоним веры. Надежда нелепа, нелогична, не объяснима рассудком, потому, в отличие от уверенности, не заземлена. Она скромность. Она спонтанна. Она трепет. Она удивление. В ней нет места унынию и смерти. Она животворит…

Один знакомый студент на вопрос, чего вам не хватает, ответил красиво и лаконично: «Живых, наставника, ее и себя». В этом читается надежда?».

Куба — одна из животворящих стран. И спасает ее (пока? до сих пор?) самоизоляция. Не такая железно-занавесная, как в Северной Корее, конечно. Но туда явно не проникло еще что-то, что мешает нам (уже мешает) понять то, как они и зачем они там живут, что-то, что помешало режиссеру (скорее всего европейцу) дать глубины и нерва этим людям, их заботам, их слепоте и прозрениям, их правде и ошибкам…

Что это что?

Простое капиталистическое и слишком человеческое уважение к богатству, успеху? Культ той самой уверенности? Вот о чем нам надо было, наверное, говорить. А мы застряли в мелководье пафоса, амбиций и эстетских недоумений и порицаний.

Что это что?..

Пришвин сказал когда-то в своем писательском дневнике: «В народе говорят, что не только пересадить нельзя боровик, но и шевельнуть, прикоснуться, и даже посмотреть его рост: как посмотрел, так он и перестанет расти. И артист, как боровик, живет только естественно, прилюбилось место — и сел, и пересадить невозможно».

Искусственная пересадка в чужое — вот что испугало в фильме больше всего, вот чем он меня коснулся… И большая часть людей называет настоящей жизнью такую, в какую хотел пересадить Эль Медико продюсер Мишель. Вот в чем ужас. Глобализация и американизация — цветочки по сравнению с этим.

P.S. В некотором царстве, в некотором государстве… Говорить о Кубе надо с придыханием, как о сказке (тем более, что и знаем мы о ней приблизительно столько же). «Внутри сказки таится правда, но если сказку сломаешь, как игрушку дети ломают, то правды не найдешь» (Пришвин). Режиссер не сломал. И, кажется, он почти подошел к правде… «Страна непуганых птиц и зверей», страна, где люди все еще истово верят в свою свободу и революцию (не сказка ль?), все еще не сдалась… на милость победителям.

Фильм очень музыкальный, позитивный, легкий, но не без обозначения определенных культурных и социальных проблем Кубы. Особенно он интересен будет тем, кто никогда не бывал в этой стране, не знает её обычаев и образа жизни кубинцев.

Какие же они непосредственные, забавные, подвижные, веселые оптимисты. Могут выйти посреди ночи на улицу — и дети, и женщины в бигуди, и старики танцевать и подпевать. Никто не орет с балконов, мол, замолчите, мы спать хотим. Я узнала, что на Кубе нет вибраторов, и мне дали «инструкцию» по применению бананов.

В фильме звучит много красивой, заводной музыки. Что-то вроде смеси репа и регги.

Закономерность есть видимо не только в нашей стране, не только у нас врачи переквалифицируются в хороших музыкантов, кино-деятелей, телеведущих.

Трудно было уловить разницу между сексуально-агрессивными, почти порнографическими клипами западного мира и сексуальными, естественно-природными движениями кубинских девушек. Герои пытаются нам это объяснить, споря друг с другом. И сам пытаешься понять разницу. Посмотрите повнимательней эти моменты, и вы в итоге разберетесь, в чем там суть. А молодая девушка в костюме Санта-Клауса похожа на шлюху или на настоящую естественную женщину?

Живут они в каких-то «лачугах», дома с внешней стороны обшарпанные, куда там попали наши «сталинки». Стены и раковины в медучреждениях настолько потрескавшиеся, поржавевшие, что самая раздолбанная наша поликлиника будет похожа на дворец. А они радуются, живут себе под жарким солнцем, создают школы танцев во дворе своего дома на улице, работают в домах культуры. И создается впечатление, что им и не надо ничего более.

Культ матери в кубинских семьях очень силен. Красной нитью идут отношения главного героя с матерью. Это и любовь, и почитание, и непонимание, и слезы, и боль от невозможности добиться того, чего жаждешь всей душой.

Ну и, конечно же, они там все помешаны на своем Фиделе Кастро и революции, которая дала им все! Кому она не дала ничего, те сбежали за границу ещё во время неё.

Фильм документальный, но сюжет очень динамичный, смотришь с интересом — а что же дальше будет, переживаешь и радуешься вместе с героями фильма.