Просветления Уайта

Одним из подвидов ортодоксального американского кантри, является death-country, оно напрочь лишено добра, зеленых лугов, улыбчивых фермеров с милыми историями окружающих прерий. Напротив, истории никуда не делись, однако предстают в виде мрачных баллад, персонажи которых -ублюдки выброшенные на задворки- резервации, существование оставляет на душах, больше напоминающих сточные канавы. Надежда в очередной раз ошивается где-то неподалеку, последних ее остатков хватит лишь на упование и хвалу Всевышнему, с которым в ходе долгих скитаний давно установилось подобие ментальной связи. Подобная аналогия как нельзя уместна, сюжет Просветлений строится на аналогичной концепции. Джеско Уайт- мечущаяся натура, чья среда обитания- закольцованный мир выгребная яма, существование в котором какбе изначально программирует на асоциальные действия. На этом пропитанном бензиновыми парами пути Джеско слепо мечится в припадочном поиске, самоанализе поступков, между вспышками трезвости, которые выглядят скорее как конвульсивный припадок, внимая наставлениям из бензиновых трипов, Уайт не теряет надежды обустроить свой мир хотя бы небольшим клочком чистоты. При этом пребывая в крайней степени осознанности своих уродливых перевоплощений, от которых тем не мение нет возможности абстрагироваться полностью, так как пороки, помимо услады внутренних демонов, дают Джеско еще и силы чтоб балансировать на этом скотном дворе жизни.

Эдвард Хогг создал персонаж человека-безумца, аллюзию на Христа в масштабе сельской глубинки падших, сотрясающего землю припадочными пытками-попытками обрести покой, а вместе с ним и очищение для рассудка и духа. Одна проблема-на дорогах мира падших, в котором обитает Джеско Уайт, в попытках извести одних внутренних демонов-обязательно найдешь новых, дарующих дар безумия как долгожданную чистоту, в ее искаженной форме.

Десять пальцев из двадцати, господи!

Что можно было составить лучше о малоразвитом интеллекте чувственного человека? — пока ничего!

Это же просто чудо, насколько наполнен фильм за свое короткое время течения.

Грязь как ментальная, так и физическая, даже сама цветовая гамма фильма только что и способна отобразить грязь на экран.

Отлично, люблю неоправдонное насилие и животную жестокость, здесь хватат.

Но, если вы подумали, что тут, кроме неоправданного насилия, ничего нет, то вы ошибаетесь, тут есть и чувство долга, и кровная месть, и любовь, и даже сам Господь Бог!

Исторически сложилось, что горные штаты на территории Аппалачей являются центром и самым ярким примером не слишком привлекательной жизни американской белой бедноты. Как Гарлем для Нью-Йорка. White trash по-американски, озлобленное белое быдло по версии Южного Парка, реднеки в общем понимании, или, если точнее хиллбилли — много есть синонимов для описания жителей таких штатов, как Кентуки или Луизиана. Высокий уровень преступности и наркомании, легкодоступность оружия, низкий уровень жизни и грамотности населения воспринимаются как традиционный аспект жизни в этих местах. Тем не менее, эти колхозники внесли-таки свой вклад в американскую культуру, породили те стереотипы об американцах, которые знает даже любой слесарь из Якутии или Тюмени, последний раз видевший США в контурных картах на уроке географии. Разборки с винчестерами и револьверами, джинсовые комбинезоны, банджо, соломенные шляпы, высокие сапоги и многое другое. Естественно, что фильм, действие в котором происходит в таких реалиях, не может быть легким и развлекающим.

«Просветления Уайта» основаны на реальных событиях и реальных персонажах. Разумеется, все это прошло через определенную художественную фильтрацию и обильно приукрашено и преувеличено, но основные события имели место в действительности. Титульный Уайт, кстати — локальный герой реднеков, тру-кантри-стар и талантливейший «mountain dancer». Желающим узнать больше — к просмотру докфильм «Dancing Outlaw».

Поэтому назначение на эту роль Эдварда Хогга, у которого на лице написано, что он потомственный британец с академическим образованием, казалось очень сомнительным шагом. К удивлению, все оказалось не так плохо, как предполагалось. Хогг выложился по полной и создал сильнейшего кинематографического персонажа. Джеско Уайт является нетипичным и более трудным героем, чем большинство наркоманов и психов на экране, с полным набором заскоков и тараканов. Зависимость от жидкости для зажигалок, исправительные учреждения для несовершеннолетних, бензин на рукаве и так далее по наклонной… Но с другой стороны — любовь к отцу, уважение авторитета главы семейства, недюжий талант. Логично, что с таким джентльменским набором история его жизни будет напоминать библейскую притчу. Родись Джеско две тысячи лет назад, он вполне бы мог стать героем волнующего псалма о поступках и последствиях, стремлении и раскаянии, слабости и смирении, или даже, чем черт не шутит, о добре и зле. Не зря ведь со слов самого Уайта получается, что он слабый человек со злом в крови.

Доминик Мерфи, дебютант в кинорежиссуре и работавший до этого исключительно на ТВ, изображает ярко выраженным художественным языком (что не свойственно для новичков) депрессивное, мрачное и ненормальное существование белой бедноты. Без прикрас, как есть, не пытаясь сглаживать углы. При этом фильм не воспринимается как откровенно гнетущий и беспросветно темный. Достигается это в первую очередь тем, что повествование закадровым голосом ведется от лица самого Джеско Уайта, который не является объективным и реалистичным и который навряд ли воспринимает что-либо всерьез. Мерфи вообще производит впечатление бескомпромиссного режиссера, без табу и ограничений, и готового к экспериментам и смелым решениям. Разве постаревшая принцесса Лея, раза в 2 старше главного героя не является таковым? Режиссер не чурается смешивать в «Просветлениях Уайта» религию, алкоголизм, насилие, токсикоманию, нищету, сумасшествие и наркоманию. При неверном подходе из этого получилась бы невероятная, невнятная мешанина и безвкусица. Но у Мерфи каждая составляющая не переходит некую пиковую точку, подступая на опасную близость, но не пересекая.

Во многом этому способствует относительная линейность хода событий, изредка и уместно разбавляемого флешбэками. Но этот же метод позволяет в определенные отрезки ускорить общий темп происходящего на экране, избавиться от монотонности, а так же создать образную параллель между связками зритель-фильм и Джеско-реальность. Добавить немного сумасшествия, позволить на некую долю ощутить себя Уайтом.

С другой стороны можно упрекнуть создателей в излишнем идеализировании и романтизации Уайта. Можно сказать, что из отъявленного асоциала пытаются сделать жертву обстоятельств и как-то оправдать все его безумие. Но этим, пожалуй, будет заниматься далеко не каждый.

Отдельного упоминания заслуживает визуализация фильма. Картинка на экране идеально соответствует и событиям, на нем происходящим, и общему настроению отдельных сцен. Чередование длинных планов и частой монтажной склейки, плавные переходы между оттенками черно-белых фильтров, частое использование крупных планов создают очень выдержанный, стильный кард.

И уж точно никак нельзя не отметить превосходный саундтрек. Слушателям таких исполнителей, как Jay Munly, Lonesome Wyatt, Antic Clay, да и любого другого дарк кантри фильм «Просветления Уайта» обязателен к просмотру. Эта музыка кардинально отличается от общепринятого кантри, исполняемого зализанными ковбоями с рекламы Мальборо, показывает изнанку этого сообщества, как и сам фильм. Большая часть саунда принадлежат Хасслу Адкинсону, многими считающимся крестным отцом сайкобилли. И скорее всего, большинство зрителей будут много раз переслушивать трек «No more hot dogs», под который происходят самые невероятные сцены.

В заключение хотелось бы сказать, что если бы не существовало «Просветлений Уайта», то их стоило бы снять. Оригинальное видение не тронутого на экране вопроса всегда будет интереснее, чем повторяющиеся киноистории про ограбления казино или соблазнение девушек.

Просветления Уайта

Жил один человек в Западной Вирджинии, который умел танцевать. Звали его мистер Уайт. Жил он в мрачной, убогой провинции, по соседству с калеками, убийцами, наркоманами. По выходным мистер Уайт, охочий до веселья, собирал гостей во дворе своей лачуги, звал игрока на банджо и танцевал чечетку на радость больным и бедным. Вся округа гордилась им, ведь они знали, что лучшего танцора чечетки во всем штате днем с огнем не сыскать.

Был у него сын, Джеско Уайт, но танцевать он не любил. Джеско, знаете, предпочитал устроиться поудобнее, взять тряпку, смочить ее в бензине и хорошенько к ней приложиться. За этим занятием его регулярно кто-нибудь застукивал, что кончалось для парня путевкой в исправительное учреждение. Там Джеско не унывал, воспринимая как должное собственное заточение, а если вдруг судьба показывала Джеско зубы, он, долго не думая, бил в эти зубы чем-нибудь потяжелее.

Мистер Уайт, обеспокоенный незавидной судьбой своего сына, решил таки обучить малого мастерству чечетки. Джеско оказался способным учеником, но скоро это занятие ему наскучило, к тому же в руки снова попал заветный бутылек с жидкостью для зажигалок. В итоге, Джеско оказывается в тюрьме, отец его погибает от рук местных маргиналов, и в результате бензиновых просветлений Джеско решает танцевать в память об отце.

Просветления Уайта — гротескный, чернушный шедевр о быте зловонной одноэтажной Америки и отдельных ее представителей, настоящее произведение искусства. Кадры, сменяющие друг друга, изобилуют то жестокостью, то безысходностью, поступки главного героя зачастую вводят в ступор своей прямотой и дикостью. В бегающих глазах Джеско — словно сама преисподняя. Цвета в фильме практически отсутствуют, это как аллюзия на бессмысленное и гадкое существование людей, населяющих кадр, всех этих маргиналов, выпивох, насильников. В иные моменты от просветлений главгероя становится смешно, но от последствий этих просветлений — дурно.

Актерский ансамбль справился с задачей на отлично, веришь каждому слову, жесту. Эдвард Хогг- чертов гений, Кэрри Фишер (принцесса Лея в прошлом) в роли сорокалетней экзальтированной избранницы молодого Джеско смотрится великолепно, любая массовка в фильме выглядит очень убедительно и колоритно. В конечном итоге британский режиссер Доминик Мерфи выдал настоящий шедевр, грязный, неуравновешенный, но все же шедевр о реалиях американской глубинки.