Жизнь в отчаянии

Последний тошнотворный фильм Джона Уотерса!

Жизнь в отчаянии

Героиню Минк Стоул выпускают из психбольницы. Зачем? Нет ответа. Спустя время она убивает мужа (женщины должны ее понять, наверное) и вместе со своей жирной служанкой Гризельдой, а-ха-ха, пускается в бега. «Ты только посмотри на эти деревья, которые воруют мой кислород!» — возмущается наша сумасшедшая. В этом мире нет радости, в этом мире нет любви, один сплошной разврат. Напоминаю, Минк Стоул — рыжая бестия из «Розовых Фламинго», держала у себя в подвале девушек и продавала их новорожденных детей лесбиянкам.

Теперь она против разврата, а-ха-ха, обожаю Уотерса. Короче, малышка Минк (я ее зову своим именем, люблю) и служанка Гризи, встречают копа тире извращенца. Мужик снимает с них трусики и рассказывает про чудесный город Мортвилль. Там ведь все убийцы скрываются! Кстати, в интернете идет сравнение с городом Тромавилль (Кауфман и Херц). Я на себя такую ответственность брать не буду. «Трому» основали в 1974 году, кино Уотерса вышло в 1977, но вот сам город (до Токсика еще далеко), блин, разбирайтесь без меня.

Наши героини отправляются в Мортвилль (на своих двоих) и попадают в самую настоящую помойку. Почему? Дело в том, что этот город принадлежит вонючей королеве Карлотте. Злобная каркалыга творит полную вакханалию. Захочет, будете ходить весь день задом наперед. А люди, как вы уже догадались, живут в нищете и пляшут под ее дудочку. Что-то не устраивает? Пистолет в одну из дырочек, спускаем курок.

Вопрос на миллиард долларов — Кто играет королеву Карлотту? Эдит, конечно, а-ха-ха. Наконец-то справедливость восторжествовала! Сколько же Джон Уотерс мучил ее в предыдущих фильмах, доигралась, сидит на троне и совокупляется с молодыми парнями. Рад за нее. Ну, а если серьезно, то это самый политический фильм Джона Уотерса, если вообще так можно выразиться. Простая и понятная мысль — будете злоупотреблять властью, ничем хорошим это не кончится.

А еще, перед нами очень женское кино от Джона. Смотрите, Дэвид Локари подсел на наркотики, это была гигантская потеря, как я писал в «Женских проблемах». И старина Дивайн не смог поучаствовать в данном фильме. Понятное дело, что он играл женщин, но все равно ведь был мужиком. Поэтому, Уотерс остался наедине со своими девочками — Минк, Мэри Вивиан Пирс (принцесса Куку) и старушка Эдит.

Дал больше экранного времени Сьюзен Лоу. Она здесь — такой обратный Дивайн. Довольно колоритный получился образ (за кадры с рестлингом, отдельное спасибо Джону). И без новых лиц не обошлось — Джин Хилл, Лиз Рэней и др. Короче, утонул в малине. А-ха-ха, наступил момент, когда стоит сказать, что Джон Уотерс является открытым геем.

Смешно? Иногда безумно. Весело? Да. Актерка? Играют на пятерку. Замок? Из картона. Мат и половые органы? Естественно. Смотреть? Безумству храбрых поем мы песню. На самом деле это очень важный фильм Уотерса. Он покинул 70-ые под песни и пляски. Впереди 80-ые, где Джон уже не будет прежним. Плохим или хорошим — не таким…

P.S.

Чуть не забыл, Минк в образе Малефисенты — великолепна!

8 из 10

«Чтобы отчаяться по-настоящему, нужно на самом деле желать отчаяния; но если по-настоящему желают отчаяться, то поистине оказываются выше отчаяния; если же по-настоящему выбрали отчаяние, то поистине совершили выбор отчаяния: выбрали самого себя в вечном смысле своего бытия. Лишь в отчаянии личность обретает покой; абсолют достижим не по-необходимости, а лишь в свободе, и только в этом»

Серен Кьеркегор.

Страдающая дева, стареющая дива Пегги, недавно откинувшаяся на волю из мест восстановления психического здоровья, недолго пребывала в состоянии здравого рассудка, и на пару с шоколадной сиделкой Гризельдой порубив собственного мужа на легоцентричную мозаику, дала деру от сил правопорядка. Незавидная участь беглянок-рецидивисток как-то более-менее устаканивается в уютном городишке Мортвилль, застрявшем во временном континууме между матриархальной монархией, сказочной шизофренией, сущим раем для всех радужно крещенных и истинным адом для всех остальных. Регулярно расчехляя свой мохнатый сейф, обе девушки бальзаковского возраста и рубенсовских габаритов придут к успеху и тут, в этом городе, которого нет.

Ярко-раскрашенные губы, рыхлая морщинистая статика жовиальной телесности, не стесняющейся собственной желирующей естественности, помещенной в гротескно-буффонадный, эпатирующе фарсовый, крикливо-китчевый и кислотно-приторный микрокосм нарочито кукольных домиков, неряшливо-натуралистичного насилия и рассыпающегося на осколки хроник потусторонья сюжета, в котором отдающая смрадом бытового криминала экспозиция оборачивается трипом в самые глубины человеческой грязи, податливо впитывающей золотые дожди и кровавые реки, кисельные берега, — такова внешняя составляющая «Жизни в отчаянии», картины, которая изначально выходит за тесные рамки грайндхауса, при этом вокабулярно прирастая к нему своей кровавой пуповиной так, что и не перережешь, не прикончив при этом по халялю самого enfent terrible, преображающегося вполне по хардкору в enfent miserable.

Джон Уотерс в картине «Жизнь в отчаянии», завершающей трилогию междуножной социальной сатиры режиссёра, резво начатой «Розовыми фламинго» и продолженной антифеминистским дискурсом «Женских проблем», работает в привычной эстетике контраста, который сперва выражается даже на уровне жанрового восприятия, постепенно приобретая ужасающие и всё-таки узнаваемые абрисы тоталитарного мира, умноженного на ноль авторского нигилизма, для которого вся власть по умолчанию помазана дерьмом и повязана инцестом, кровью и любовью. Чисто криминальный мотив бегства с лесбийским подтекстом, впервые использованный как часть постмодернистского гипертекста Рассом Майером, а много позже подхваченнный Ридли Скоттом («Тельма и Луиза») и дуэтом Депант — Корали (мизандрический трип «Трахни меня»), в «Жизни в отчаянии» служит первичным драматическим триггером, запускающим фильмическое бытие по сюрреалистическим рельсам, ибо в дальнейшем сюжет предельно сгустится и сконцентрируется лишь в одной точке пространства; и сложно не увидеть, что главными объектами сатирического искажения Уотерса стали как «Волшебник страны Оз» (в дихотомии книга + фильм) с его сновиденческой эстетикой, так и всякого рода драмы человеческого самоопределения, бульварное чтиво Джоан Дидион и Сидни Шелдона, весь этот фетишизирующий псевдореализм, который не выкорчевывается до конца, не вытравливается из выморочного культурного и эстетического пространства. Бунт Уотерса как художника маньеристского, абсурдистского, абстракционистского и дадаистского миров выражен в «Жизни в отчаянии» в первую очередь в деструкции базовых основ человеческого общежития и в полном отрицании государства как такового, ибо единственным принципом всех персонажей ленты становится «L`etat — c`est moi». А их единственным психологическим состоянием, определяющем каждый ход их мыслей, желаний и поступков, становится невыносимое, невыразимое отчаяние, так или иначе пробуждающее в Пегги — при всей ее аморальности — ее подлинность, настоящесть, на фоне картонной несносности Мортвилля.

Саморазоблачающееся название основного места действия ленты — Mortville или Город мертвых — лишь подчеркивает, что мотив бегства в «Жизни в отчаянии» имеет характер двойственный. Это не просто побег от собственной смерти, побег из ниоткуда в очередное никуда, побег как эскапистское свершение, предрекающий некие жизненные завершения, подитоживания, но бегство в мир, который по умолчанию представлен вне той внекадровой реальности, что царствовала поначалу, с этой сожженной дотла колыбелью семейственности и свергнутой маскулинностью. От безумия до отчаяния оказывается один лишь шаг, но именно отчаяние, ведущее в итоге к смерти, становится для Пегги той спасительной юдолью, где ей уже нет никакого существенного смысла чего-то или кого-то опасаться. Только для окончательного обретения собственного нового Я придётся преодолеть умиротворенно-наркотическую цепкость Мортвилля, обратить в пепел, прах, в кость и пыль эту искусственную тюрьму. Чтобы потом вместо жизни, полной отчаяния, получить смерть, напоенную сладостью неизбежности надежды, получив смерть и саму себя как одухотворенную личность.

«Жизнь в истерике» — такой перевод названия был бы, пожалуй, более созвучен тому, что происходит в этом кино-детище Джона Уотерса. Вроде бы заурядная американская семья: папа, мама, дети. Вот только мама в недалёком прошлом — пациент психиатрической лечебницы. Как это часто бывает, выписалась Пегги (так зовут мать семейства) не одна, а с целым букетом разнообразных расстройств. Благо, к букету прилагалась медсестра — толстушка Гризельда смутно-американского происхождения, которая не даст в обиду свою подопечную. Однажды Пегги проснулась с очередным обострением, и этот день навсегда изменил её жизнь. Пострадал (как это часто бывает) супруг. Скрываясь от правосудия… Да, так получилось, что Пегги и Гризельда убивают несчастного хозяина дома, и теперь за ними гонится полиция. Скрываясь от правосудия, беглянки оказываются в странном городке Мортвилл — страну домов из картона и всех сортов мусора. Правит в городке Мортвилл деспотичная королева Карлотта. В общем, среднестатистическая тюрьма не выдерживает никакого сравнения с этим королевством отбросов и прочего трэша.

Сюжет этого фильма напоминает одну очень знакомую, причём не по одному жанру, схему: напакостившие где-то в одном месте outlaws бегут-бегут и оказываются в месте совершенно другом, непохожем на всё то, к чему они привыкли. Освоившись, они берут Судьбу за орешки и наводят свои порядки. Впрочем, в этом фильме главные герои всё же не Пегги с Гризельдой, а странная лесбийская пара — Моул и Маффи. Моул считает себя мужчиной, потому одевается в рубашки с галстуками и брюки, и втайне надеется, что когда разбогатеет, то непременно обзаведётся той маленькой штучкой, без которой даже мужчина не мужчина. У обоих не самое лицеприятное кровавое прошлое… Впрочем, если копнуть, то у каждого здесь, наверное, можно обнаружить полуразложившийся трупик под кроватью. И Гризельда со своей подопечной не уйдут далеко с первого плана, и свои роли в жизни этого мусорного городка отыграют.

Режиссёр всей этой истории, Джон Уотерс, в жизни предпочитает мужчин. И оно, надо сказать, заметно. Даже слишком. Невзрачная худышка Пегги, её нездоровых габаритов опекунша Гризельда, королева Карлотта — ещё одна крупно-габаритная особа, к тому же в возрасте (со всеми нездоровыми сопутствующими), прыщавая женщина-полумужчина Моул — вот он, цветник Джона Уотерса. Только Маффи выделяется на общем фоне чем-то отдалённо напоминающим женственную фигуру, почти, правда, всё время скрытую разнообразными накидками. Зато мужчины почти сплошь стройняшки. Не то, чтобы особо культуристые, но подтянутые. Собственно, на персонажах этот фильм и построен. С прибытием в Мортвилл, сюжет замирает на добрых шестьдесят минут, предлагая нам любоваться фриками всех мастей в предложенных обстоятельствах. Действие будет вяло мельтешить вокруг принцессы, которая пытается построить счастье с мусорщиком, вакцины собачьего бешенства и кодексов королевы Карлотты. Гротеск и специфический юмор царят в этом мире, а чем оно всё закончится, если честно, не очень-то и важно. И почему-то кажется, что Джон Уотерс думал также.

С этого фильма началось мое знакомство с гениальным Джоном Уотерсом. Я влюбилась в эту ленту с первого взгляда, в последствие пересмотрев ее раз 10. Сложно объяснить, что в ней является настолько привлекательным. Стало быть бесподобный юмор Уотерса затрагивает некие самые глубинные струны вашей души и заставляет не просто любить его фильмы, а быть от них без ума.

Стоит ли говорить, что фильм извращенный? По моему, нет. Поскольку в этом фильме извращение выступает в роли искусства, в подлинности которого поклонники Уотерса ничуть не сомневаются. Говоря же об остальной аудитории, этот фильм сложно рекомендовать всем. Возможно, после просмотра ваша жизнь уже никогда не будет прежней, поскольку впечатление от фильма сродни взорвавшейся бомбе.

Специфичность юмора делают «Жизнь в отчаянии» чуть ли не элитарным фильмом. Это классический пример «кино не для всех».

Не смотря, что сцены этого фильма с первого взгляда могут показаться нереальными или даже гротескными, при более внимательном просмотре, можно провести параллели с нашей с вами жизнью, которая гламурная только на экране и на страницах глянцевых журналов. Куда более правдоподобные вещи творятся у нас дома. Гений Джона Уотерса состоит именно в гиперболизации жизненный реалий.

Игра актеров на высоте. Минк Стоул, Джоан Хиллз, Лиз Рене, Эдит Мэсии, Мэри Вивиан Пирс, ну и конечно Сюзан Лоу в роли монструозной воинственной лесбиянки приводят в восторг!

Отличный фильм для поклонников бесподобного Уотерса и для тех, кто готов к восприятию нового и нестандартного.

10 из 10