Зима в военное время

Мальчишки везде остаются мальчишками — что на одной половине земного шара, что на другой, вне зависимости от того, на каком языке они говорят, в какую церковь ходят их родители и какие деньги в ходу в их стране. Мальчишки всегда одинаковы — в благодатное истомное лето и в колючую суровую зиму, в годы мира и сытости и в голодное время войны. Правда в том, что подростки и в особенности мальчишки живут в своем собственном мире высоких идеалов, искренних порывов и полного соответствия благородных целей не менее благородным поступкам. И мир этот к реальному имеет весьма опосредованное отношение.

Эти подростки часто жестоки к своим близким, особенно к кротким и безответным. Они грубы и несправедливы по пустякам, а в серьезной ситуации как будто немеют.

Они всегда имеют кумира, иногда родственника, своеобразного плохиша, который отлично ладит со взрослыми, но вроде бы бывает на их, подростков, стороне.

Михель представляет собой классический образец такого мальчишки из хорошей семьи, которому не из-за чего объективно бунтовать и поэтому он бунтует против всего мира, против своих близких и против самого себя. Восторженность возраста требует «доблести, подвигов и славы», а перевернутое понятие правильного подсказывает какой-то извращенный взгляд на вещи. Показательно в этом плане его первоначальное отношение к отцу. В сцене, где отец вышел к немцам, нагрянувшим к семье напротив, он увидел, как тот смеялся вместе с немцами. Я увидела, как он спас соседа.

И все бы ничего, и все через это проходят, взрослеют, и восторженность постепенно сходит на нет, уступая место трезвому прагматичному взгляду на жизнь, но… Но «зима в военное время» жестока, не терпит сомнений, колебаний и заблуждений, и не дает шанса попросить прощения.

Кино холодно-размеренное, тягучее, и в то же время плотно обволакивающее. Очень быстро обнаруживается искреннее сочувствие там, где прежде было только равнодушие или неприятие. Причем сочувствие это общее, почти на всех. Без грохота взрывов, зрелища развороченных тел, отчаянного воя потерявших близких людей кино демонстрирует всю низость, подлость — и двойственность войны. Те же солдаты, что расстреливают невинных людей, вытаскивают из проруби «вражеского» подростка. В то время как «свои» стоят на берегу и спокойно наблюдают. Почти как «тот же ветер, что задувает свечи, раздувает пожар» Как уместить это в сознании? Как ненавидеть захватчиков, если среди них — твой спаситель?

В общем, хорошее кино, медленно, исподволь въедающееся в сознание.

8 из 10

Единственное «но» — из Джейми Бауэра боевой офицер как из меня кисейная барышня: -) Но к фильму это не имеет отношения, всего лишь мое субъективное мнение.

Можно подумать: ну вот зачем всякие разные европейские карлики берутся снимать военное кино? Рассчитывают превзойти размах широкой голливудской мощи или просто поддержать правила хорошего тона, отметившись памятью о прошлых делах?

И ведь, оказывается, могут обходиться без раздутых бюджетов и высокогонорарных исполнителей, не уступая заокеанской батальной монументальности, а по части морально-психологического напряжения, проникающие несравнимо глубже многих художественных монстров фабрики грёз.

Холодок скепсиса остужает интерес к предмету сомнениями в содержательности европейских историй. Право слово, пролежали под оккупантами всю войну, погрязнув в коллаборационизме, отсиделись и дождались избавления, а теперь растекаются приторными воспоминаниями о сопротивлении.

«Где это твоё сопротивление?» — с таким вопросом пристает к мальчику Михилю один назойливый персонаж, узнав о разгроме местного подполья, недоумевая, как пятнадцатилетний парень смог организовать спасение пилота Королевских ВВС со сбитого фашистами британского самолета.

Говоря о сопротивлении, он, как и многие сейчас, подразумевал организованную борьбу: явки, пароли и прочую атрибутику авантюрно-криминального жанра, тогда как случай с подростком поднял на поверхность тему индивидуального противостояния, происходящего из личного отношения к войне и установившимся порядкам.

Мнимое соглашательство отца, не отказавшегося от должности бургомистра города, раздражает непокорного мальчика, но первый контакт с подпольщиками оказывается последним, оставив ему после разгрома тайник, в котором укрывался союзнический летчик.

Взвалив на себя ответственность за раненого пилота, Михиль ввязывается в крайне опасное дело, требующее серьёзного приложения сил, хитрости и сноровки. А ещё — опыта, который приходится нарабатывать по ходу стремительно развивающихся событий, осаживающий юношеский максимализм болью и кровью личных потерь.

Подростку (а, может, уже и юноше) приходится много раз выбирать, решая, кому довериться и как поступить, включая самый жестокий и безвозвратный шаг к чужой смерти.

Жизнь даёт немало поводов для размышлений, заставляя главного героя колебаться и разочаровываться, разубеждаться, признавая свои заблуждения, и идти на большие и малые компромиссы. Компромиссы осознанные, как, например то, чтобы разделить секрет со своей сестрой. Ведь она не только старшая сестра, но и медсестра тоже. И случайные — принять протянутую в полынью руку немецкого солдата — единственную надежду на спасение провалившегося под лед Михиля.

Сюжет фильма, следуя реалиям военного времени, избегает тенденциозности, находя в конфликтах личного свойства материал для обобщений, не умаляющих яркости персонажей и самой истории, которая становится близкой от неподдельной искренности Мартина Лэйкмейера, хотя этому вредит заметная выстроенность сценария под образ одного героя — яркий и живой, растущий и развивающийся, но явно запрограммированный авторами картины.

Чего точно не предполагали сценаристы, так это удивления от того, что роль сбитого лётчика досталась Джэми Кэмпбелл Бауэру — малоизвестному молодому актёру с модельной внешностью, кажущейся недопустимой для сурового театра военных действий. Однако исполнение роли исключает любые рассуждений о его неуместности.

Напротив, в определённый момент модельный опыт начинающего актёра играет на пользу всему фильму, когда, переодевшись, британский пилот предстает в гражданском костюме, строго, по военной привычке, одергивая полы ладно скроенного пиджака: шикарный вид молодого щёголя — лучший комплимент костюмерам (декораторы тоже молодцы), потратившим немало сил на создание атмосферы и быта давнего времени.

Это нечто большее, чем только история мужающегося подростка — короткая повесть о сопротивляющихся людях, сопротивляющихся часто, незаметно для своих близких. Не организованных, но верных своему убеждению, не снискавших громкой славы, но нашедших тихую смерть.

В этом фильме — сермяжная правда маленьких европейцев, без ложного пафоса воздающих должное скромному подвигу и личному мужеству простых людей.

Если вы хотите увидеть сильную драму, то этот фильм не для вас. И не потому, что в этом Бени (не Люкс)-фильме мало драматичных сцен… Напротив, на них собственно и делается акцент. Но те кто мало-мальски изучал историю Второй мировой прекрасно знают, что оккупация в СССР прошла более жестоко, чем в странах, где сопротивления как такового и не было. Поэтому нам, проживающим в России, Белоруссии, Восточной Украине гораздо сильнее «ударит» фильм Климова «Иди и смотри» на данную тематику.

Тем не менее, нельзя не отметить весьма неплохую операторскую работу с эффектными крупными планами персонажей фильма. Очень неплохая детективная линия с интригующей концовкой. Хорошо показан характер главного героя, подростка страдающего юношеским максимализмом, но при этом стремящимся всеми силами проживать с пользой в непростых условиях. И что особенно понравилось, когда буквально в одном второстепенном эпизоде, зритель может увидеть целую историю происходящую параллельно с основным сюжетом (сосед главного героя, прячущий у себя дома еврейскую семью).

В целом, весьма качественное кино, но «не цепляет».

8 из 10