Аллонзанфан

Паоло и Витторио Тавиани переносят нас в Италию первой четверти 19 века, когда на территории страны действовали тайные, глубоко законспирированные сообщества, члены которых называли себя карбонариями.

Главный герой, Фульвио Имбриани, является лидером одного из таких сообществ, они называют себя “Благородные братья”. Картина имеет под собой историческую подоплеку, она повествует о чести, предательстве и искренней вере в справедливость и безошибочность взглядов и убеждений. Режиссер заставляет нас симпатизировать герою, по сути, являющемуся слабаком и подлецом. Мы начинаем понимать чувства и переживания Фульвио, в результате подтолкнувшие его к предательству своих “братьев”.

Вместе с излечением болезни, которая сломила его во время пребывания в тюрьме, происходит исцеление от внутреннего огня мятежного желания. Находясь в доме детства, из которого он когда-то бежал, Фульвио начинает понимать, что желает окружения не яростных и напористых карбонариев, а родных, любящих, простых и искренних людей. Семейный покой нарушается с приходом его возлюбленной Шарлотты, потому что она в свою очередь так же является членом тайной организации. Фульвио не хватает смелости признать свою слабость и сказать, что он больше не разделяет интересов революционеров и желает, чтобы его оставили в покое. В этой ситуации Фульвио не остается ничего другого, как подыгрывать Шарлотте, тем самым запутывая самого себя в сети, сплетенные из лжи. Единственное избавление от них он находит в бегстве и измене.

Фульвио - человек, который когда-то в силу своей молодости увлекся революционными идеями, но потом 'наигрался' и больше не желает участвовать в бурной повстанщической деятельности бывших сторонников. Не желая зла никому, он в результате предает не только своих братьев, верных ему до самого конца, но и свою семью и даже самого себя.

На поле битвы, где в результате измены вершится кровопролитие карбонариев, смешивается действительность и безумие. Страстные безумные речи 'брата' Аллонзанфана о том что экспедиция увенчалась успехом, подрывают веру Фульвио в происходящую действительность. И вот он уже мчится на встречу фанатической фантазии Аллонзанфана, как его постигает кара в виде солдатской пули реальной правды. Фульвио погубила его же тщеславие и эгоизм, но он все же присоединится к своим 'братьям', которые уже в другом мире дружно исполняют танец южан.

Тавиани и левые притчи (часть 2)
В картине «Аллонзанфан» братья Тавиани сделали еще один шаг для разоблачения фантомов левого сознания, восприятии реальности через наложение воображаемых образов и мечтаний. Если «Петух святого Михаила» – об изоляции, в которой оказалось левое сознание после 68-го года, об особом состоянии глухоты, невосприимчивости ни к чужому мнению, ни к меняющимся реалиям общественно-политической жизни, то «Аллонзанфан» – своеобразная феноменология предательства, история конформистского искушения, которое всегда подтачивало левой сознание изнутри.

Фульвио в исполнении Марчелло Мастроянни – своеобразный архетип предателя, олицетворение стремления к мещанскому счастью (не случайно он укрывается в поместье своих родственников). В сцене, когда испуганный сын хочет бежать, Фульвио сравнивает себя с жабой, намертво держащей его, эта сдавливающая молодые порывы сила и есть конформизм, мещанство, мелкобуржуазное «счастье».

Виртуозная операторская работа Джузеппе Рудзолини – блуждание камеры по барочным интерьерам театров, домов, парение над полями – достигает максимальной степени выразительности в раскрытии режиссерского замысла в финальной сцене.

Перед нами разворачивается воображаемая сцена гигантского хепенинга, где анархисты и крестьяне соединяются в общем танце. Охваченный горячечной иллюзией, раненый грезит о победе настолько убедительно, что Фульвио, надев красную рубаху, устремляется к месту предполагаемого праздника.

Жестокая ирония судьбы – прагматичный конформист и предатель Фульвио все же поверит в утопию (грезы раненого символизируют здесь мечты левых). Доминирование воображения над разумом, утопические грезы, взявшие верх над аналитически трезвым взглядом на вещи, - причина краха политико-эстетического проекта «новых левых» в конце 1960-х гг.

Два бунтаря
Когда-то Италия была Ломбардо-Венецианским королевством и находилась под австрийской властью. Этот период охватил добрую половину XIX века и запомнился расцветом движения анархистов. Итальянцы – свободолюбивый и горделивый народ, тени великого Рима всегда будут мелькать за их спинами, и потому эпоха Реставрации ознаменовалась народными волнениями и воспитанием в людях бунтарского духа. Не каждому недовольному присущ этот дух – разрушительная по своей природе сущность подвергает своего носителя тяжелым испытаниям, без которых человек не способен обрести стойкость для сражения. Схватка за независимость, реальную или мнимую, подорвала здоровье лидера движения Фульвио Имбреани – долгие годы он провел за решеткой и очень устал от бесконечной войны, которая ему совсем не по нутру. Прошлое смешано с настоящим и накрепко приклеено к потомственному аристократу, а будущее в тумане. Фульвио был бунтарем, но стал тяготиться своей ролью. За ним шли соратники, но теперь они ведут его сами. Ради восстания против австрийского владычества? Нет, ради духа вечной борьбы, на чем основан любой анархизм, но по такому пути постаревший аристократ идти больше не хочет.

На прирожденного лидера привыкли равняться, и этот образ очень подходит сдержанно-экспрессивной натуре Марчелло Мастроянни, но по мере того как недавний заключенный преодолевает последствия долгой изоляции, все меньше остается в нем от народного героя. Родные пенаты для умного, тонкого, музыкального человека стали по-настоящему родными, а иная судьба для вожака анархистов отражается на немытых, похожих на бродяг восставших, что следуют за ним по пятам. Хитрость, интриги, предательство – верные спутники организации, но бунтарский дух непременно найдет себе достойного хозяина. Если Фульвио устал, обманул и бросил братьев по оружию, то анархизм обретает новое воплощение в привлекательном лице Аллонзанфана - сына покончившего с собой магистра сопротивления. Два бунтаря: старый и молодой, разочаровавшийся и пламенный, Марчелло Мастроянни и Станко Мольнар, знаменитый лицедей и актер известный лишь узкому кругу. В момент их первой встречи не имеет значения ни разница в происхождении, ни сила лидерских качеств – это просто молчаливая дуэль под знаком необходимости жить войной.

Борцами за свободу принято восхищаться, и не случайно Джузеппе Гарибальди в пантеоне наиболее почитаемых героев Италии, однако революционеры братьев Тавиани мало подходят на роль кумиров. По воле авторов герой Мастроянни видит людей в цветном обрамлении, что призвано символизировать неоднозначность его собственной натуры. При одних обстоятельствах это любящий мужчина и заботливый отец шестилетнего мальчугана, а при других – вероломный отступник, не способный защитить близких. Вокруг Фульвио всегда много людей, его обаянию не способна противиться ни одна женщина, но настоящей силой духа бывший лидер не наделен, и потому так мечется в ожидании приближения расплаты его душа. Станко Мольнару досталось совсем мало времени, но его оказалось достаточно, что представить Аллонзанфана не одержимым мстителем, а бесплотным существом, несущим возмездие всем, кому не мила красная одежда. Цвет – инструмент воздействия на умы сомневающихся и менее подвластных духу бунтарства людей. «Краснорубашечники» по замыслу братьев Тавиани недалеко ушли от племен, в древние времена смертоносным смерчем обрушивающихся на города и веси. Где-то вдалеке есть место подвигу, но гораздо важнее реальная потребность таких разных людей, как Фульвио и Аллонзанфан, его совершать.

Из страстных монологов Марчелло Мастроянни можно было бы написать пьесу. И хотя его герой произносит речи про себя, становится ясен главный порок – трусость. Авторы «Аллонзанфана» провоцируют зрителя на жалость к запутавшемуся в своих чаяниях анархисту, но на самом деле сочувствия заслуживают люди пострадавшие от вероломства недавнего заключенного. В словах Фульвио на самом деле нет уверенности, нет твердости, а есть лишь помпезные воздушные замки, куда он завлекает своих близких. На наглядном примере Тавиани демонстрируют разницу между обещаниями и действиями. Аллонзанфан говорит не много, но достаточно, недостаток красноречия заменяет уверенный взор больших голубых глаз. «Вперед, сыны отечества!» - кричат анархисты, но есть ли будущее у них? Освободительная, праведная, но от того не менее кровавая война затмевает любые лозунги, и становится уже совсем неважно чего хочет каждый бунтарь.

Неумолимо летит время, на обломках старых империй вырастают новые, а на место прежних идеологов приходят другие. Красочная картина братьев Тавиани повествует о неизбежности перемен, которые порой опережают спешащего человека. Каждый поступок, каждое сказанное слово имеют особую цену, если человек наделен способностью влиять на умы. Образы двух бунтарей предстают во всей своей многослойности в ключевые моменты фильма. Мелькают в кадре красные рубашки, набирают аккорды симфонии Эннио Морриконе, и заходит на очередной круг бесконечная война. Чувство долга не позволяет отбросить надоевшую ношу, и потому столько разных чувств вызывает лидер анархистов. Его бремя ждет новых рук, а лента Тавиани позволяет увидеть истоки подлинного героизма и преданности своим идеалам.

8 из 10

Отгремели наполеоновские войны. Европа на время успокоилась от потрясений - но не Италия, разделённая на отдельные государства. До её объединения оставались ещё долгие годы - но именно сейчас появились первые всполохи будущего единения страны - пусть поначалу только на карте, пусть с кровью и страданиями - и этот фильм показывает тех, кто стоял у истоков, о группе анархистов, готовых отдать свои жизни за идею - сколько их таких было в истории?

Главный герой Фульвио в блистательном исполнении Марчелло Мастроянни устал. Он отдал свои лучшие годы жизни борьбе и сейчас хочет лишь покоя. Он готов пойти на что угодно - на убийство лучшего друга, на предательство тех, кто ему верит ради этого. Он думал только о себе, думал о том, что уплывёт с сыном, которого не видел долгие годы, в Новый Свет - и не находил в себе сил поступить иным образом. Был ли у него выход? Из самого безвыходного положения есть по меньшей мере два выхода - но он не стал искать второй, он воспользовался первым. Прав ли он был? И да - и нет.

Да - он действовал по велению сердца. Нет - не по велению совести. И судьба в лице Аллонзанфана распорядилась как было нужно.

Почти не появлявшийся на экране Аллонзанфан в исполнении дебютировавшего в кино Станко Мольнара оставляет не меньшее впечатление, нежели его куда более опытные и известные коллеги. Если прочие участники братства - даже Фульвио - порой выглядели как сплочённые товарищи - то он сразу был чужим. И этот финал - он понял, он всё понял раньше чем другие - и он поступил так, как велели ему сердце - и совесть.

И просто потрясающее завершение - пусть повествование словно бы обрывается на полуслове - но... А нужны ли объяснения тому, что произошло дальше? История давно всё рассудила - а мы, зрители, будем наслаждаться фильмом

9 из 10