Презрение

Название фильма превосходно отражает его содержание. Чем ближе к концу, тем больше презрения к героине. Диалоги сами по себе не интересны, однако каков их эффект — так кого-то я давно не ненавидел! Похвально, что ещё сказать.

Явное достоинство фильма — это его эстетическая сторона. Смотреть его приятно, кадры согревают своей атмосферой. Местами не хватало динамики развития событий, становилось скучно, например во время сцен в стерильной, пустотной квартире.

Но всё же не про одну лишь дуру и красивые виды фильм. Ещё одно занимательное действующее лицо было замечено, а именно — муж дуры. Достойная, казалось бы, чета ей, но всё же не дотягивает. Действительно презренна лишь героиня, которую играет Бриджит Бардо. Её муж вызывает лишь жалость. А мужчина, который вызывает жалость, мужчина ли? Ответ очевиден.

На самом деле видно, что главной героине не хватает чувств, эмоций. Ей нужна игра, обновление взаимоотношений, выход из назревшего кризиса. Её же муж то ли не дозрел до понимания поведения женщин, то ли осознанно остаётся на уровне развития подростка, но факт остаётся фактом — жена «любимая» для него — загадка-неразгадка. К тому же семейность своей «семьи» явным образом в кадре впервые именно он ставит под вопрос, в этом ему помогает юркий язык и не менее ловкая рука, благодаря которой ну совсем никак не получается оставить без внимания привлекательную попку переводчицы.

Фильм нормальный.

«Презрение» — пролегомены к позднему Годар, фильм, который четырнадцать лет назад вызвал мое возмущение, неприятие и отторжение. Действительно, внешне это не совсем Годар: нет резкого монтажа, jump cut, вся режиссерская работа с актерами, операторское мастерство Кутара, медитативная визуальность, отчуждение между персонажами — все это напоминает скорее черты стиля Антониони, нежели Годара. По началу может создастся впечатление, что Годар снимает свои «Восемь с половиной», однако, это не так: если у Феллини объектом исследования был внутренний мир художника, причудливое переплетение в нем воспоминаний, снов, грез, страхов, то у Годара — сама киноиндустрия, некий кинематографический протосюжет, отпечатывающийся в судьбе героев «Презрения».

Несмотря на как всегда ослабленный нарратив, фильм не так сложен, как кажется на первый взгляд, и действительно дает один из ключей к пониманию годаровского художественного мировоззрения. Вряд ли Серж Даней прав, считая «Презрение» лучшей картиной Годара вообще, но то, что это одна из лучших у него, это факт. Прежде всего благодаря гениальной музыке Дельрю (один из лучших саундтреков в истории кино) Годару удается сделать концепцию ленты максимально прозрачной для зрителя — исследование того, как кино отражается в реальной жизни, а не наоборот, как мы привыкли считать.

Дело в том, что для Годара, как и для Делеза, кино — не просто искусство, это некая фундаментальная игра архетипов, концентрация жизненного опыта миллионов людей, его суггестивная мощь, способная загипнотизировать целые залы зрителей по всему миру объясняется тем, что мы видим в кино (конечно, в лучших его образцах) что-то настолько сущностное, имеющее такое близкое отношение к нашей жизни, что моментально узнаем ее на экране. Для героев Бардо и Пикколи история Одиссея и Пенелопы, о которых снимает фильм Фриц Ланг, — это концентрат их любовных отношений. Более того, долгое время они живут, не зная этого, но, когда попадают на съемки, кино начинает подчинять их жизнь, влиять на нее, не сближая, но наоборот — отчуждая их друг от друга.

Мощь «Презрения» — в том, что оно показывает, как кино не только объединяет, но и разъединяет людей. Ведь не будем забывать, что фильм об Одиссее снимается под надзором американского продюсера: смрадное дыхание Голливуда отравляет кино, упрощает его, выхолащивает, отчуждает людей друг от друга, не только тех, кто его снимает, но и тех, кто его смотрит. Здесь лежит ответ на вопрос, почему фильм назван «Презрение» — это презрение Годара к Голливуду, к той модели кино, которую он навязывает, к миру денег и товарных отношений, тотального овеществления духовных ценностей и человеческих тел.

Ланг говорит, что снимает фильм о сопротивлении Одиссея воле богов, а голливудский продюсер — что ему нравятся боги и он их понимает. Американские дельцы выступают в роли кинобогов, диктующих смертным (режиссерам, актерам, сценаристам) что делать. Идущий на сделку с совестью ради денег герой Пикколи сразу заслуживает презрение жены (как бы взбалмошно и противоречиво не играла ее Бардо, но суть мотивов ее поведения более или менее ясна — она презирает мужа за конформизм). Так рабская работа на коммерческое кино оборачивается драмой в личной жизни.

По Годару, сделки с Голливудом фатальны не только для творчества художника, но и для его повседневной жизни, потому изворачивающийся Ланг, пытающийся снять фильм об Одиссее по-авторски, рано или поздно уступит дельцам (вспомним, что голливудская карьера Ланга — это постоянные компромиссы, из которых он тем не менее умудрялся выкручиваться, создавая серьезные ленты в коммерческой оболочке, но это было в 40—50-е, к 63 году дельцы стали хитрее). Для чего же тогда Годару был нужен стиль Антониони? Чтобы показать, как голливудское влияние на кино нарушает коммуникативные навыки между людьми, как оно ведет к афазии; как у человека, идущего на компромисс с буржуазным миром, отчуждается его человеческая сущность.

«Презрение» — не просто талантливый фильм, для Годара он очень важен, это обвинение той модели кино, которую он не приемлет и ненавидит, это исследование того, как такое кино разрушает жизнь его создателей и зрителей, как нравственные компромиссы приводят к онтологическому коллапсу. Конечно, это тоже экзистенциалистский фильм, ведь для экзистенциалистов всегда было важно защитить свободу человека от посягательств всех видов детерминизма, а товарно-денежная зависимость, которую насаждает США и Голливуд, как жандармы буржуазного мира, посягает как раз на эту свободу, потому что отчуждает, отнимает ее у человека.

Рождение — это прекрасно, любовь — это прекрасно, продолжение рода — это прекрасно, так почему же смерть вычеркивают из ипостасей жизни.

Вы никогда не пытались объяснить то, что объяснить нельзя. Что такое любовь, власть, смерть, отчаяние.

Годар взялся за сверхзадачу, показать «гибель любви». Ту нелицеприятную часть, которую киношники обходят стороной.

И вот наш фильм начинается с момента, где обычно заканчивает Голливуд.

Здесь была любовь, но ее больше нет, она не жалеет о прошлом и оставляет после себя выжженную землю и многие скажут она готова к новому урожаю, только не тот которому эта земля принадлежала, он жалок. Каждый будет выглядеть жалко, когда вертихвостка любовь повернется к нему тылом.

«Но лучше так сдохнуть, чем никогда никого не любя.» Дельфин

На редкость матриархальное кино!

Есть кино до Годара и после Годара. «Презрение» Годара, снятое на пике Новой волны, считается кино о кино. Говорят, он хотел показать «хищный оскал» американского кинематографа, это презрение которое он хотел выразить к продюссерам и тд. Может все так и было задумано, но как произведение настоящего художника, с какого-то момента творение начинает жить своей жизнью. Все, о чем писали критики в то время, стало неважным по истечении того самого времени.

Осталось главное: музыка, цвет и форма.

Музыка Делерю, использованная впоследствии многими режиссерами (самим Скорсезе). «Презрение»- второй цветной фильм Годара, он возложил на цвета особую ответственность, не могу вспомнить ни одного фильма где цвета побраны так, чтобы зритель считывал с них последующие события, фантастичный оттенок красного, как символ драматизма, надвигающейся опасности, своя роль у желтого, синего и белого. Модернистская форма мебели и помещений. Кубистская форма виллы на Капри, с лестницей ведущей в никуда. Божественные изгибы и формы Бардо, на которую можно смотреть бесконечно.

О чем фильм? О людях, Богах и обстоятельствах, и о том, что нельзя испытывать любимых, они все равно не выдержат испытания.