Безымянная – одна женщина в Берлине

Рецензий на картину написано уже порядочно, сюжет и сопутствующие факты разобраны досконально. Поэтому моя заметка просто обрисовывает впечатления после просмотра:

Перед экраном сел со стойким и уверенным ожиданием махровой клюквы. Вводные данные о картине к тому располагали. Поляки и немцы в авторстве, Сидихин, как приглашенный «красный элемент» на постере (нет, актер мне безусловно нравится, тут скорее ожидание использования его имиджа) и конечно же острая тема, вызывающая с завидной регулярностью споры, что называется «до кровавых соплей».

Таки обсуждением трагедии «двух миллионов» немок я как раз заниматься совершенно не буду. Ибо это лишь «красочный фасад» показанной истории.

Внезапно, фильм оказался очень глубоким полотном, на заднем плане которого разворачивается кропотливая, детальная панорама «превращения нации в население» (цитата из фильма). Не читал первоисточник, мне почему-то кажется, что и там эменно это было основой, а совершенно не «клубничка», хайпово выдранная из общего контекста. К моему удивлению, в киноленте отнюдь не смаковались «зверства русских» — мерзких отталкивающих кадров почти нет. Режиссер очень тонко балансирует зрительским вниманием на весах отвратительности пьянства и выходок ряда красноармейцев и брезгливостью к местным обитателям, приспосабливающимся к выживанию с минимальными лично для себя проблемами.

В этом месте я прямо чувствую гневное полыхание читающих мою заметку… Но продолжу утверждать свое мнение — фильм гораздо больше выворачивает наизнанку самих немцев, нежели «порочит светлую память Войнов Освободителей». Особенно показателен эпизод ближе к финалу, в котором собравшиеся в гостиной дома местные обитатели за праздничным ужином с яблочным пирогом и «трофейными» продуктами, под предводительством «старшей по дому», улыбчивой пожилой фрау Витве со смехом обсуждают и шутят на единственную животрепещущую для «общества» тему — кто, с кем и как… Эдакий концентрированный апофеоз приспособленчества.

Макс Фэрбербёк создал очень сложную и разностороннюю картину, со множеством оттенков, граней, затрагиваемых тем. Зритель видит в людях на экране самые разносторонние позывы, устремления. эмоции. Мы наблюдаем, как на наших глазах слетает аристократичная вуаль стыда ради более комфортного существования под гнетом обстоятельств, наблюдаем смятение от осознания восторженных заблуждений в собственной расовой исключительности и ужаса приятия зверств войны. Всепоглощающий страх за свою шкуру, заставляющий бросить на растерзание того, кто только что пытался помочь тебе. И горькое разочарование спасительницы, вдруг оказавшейся жертвой за закрытой «друзьями» дверью. Отрадно, что живых и ярких персонажей мы видим не только в ряду главных героев истории, актеры второстепенных ролей не менее выразительны. У них есть свои внутренние истории, сторонние штрихи, как например малозначительная в общем контексте, но чрезвычайно важная для живости фильма линия симпатии медсестры Маши к майору. Александра Куликова одним взглядом на главную героиню безупречно передала сложную смесь Машиного презрения к врагу, падшей женщине и сопернице, оценивающего интереса к представителю чужого мира и одновременно жалость к жертве из женской солидарности. Гениально!

Вообще конечно актерский состав чрезвычайно порадовал. Незнакомые мне зарубежные актеры сыграли выше всяких похвал. Масса очень убедительных эмоций. Волнительно, живо, достоверно. Российских актеров в титрах неожиданно для меня оказалось добрая половина, большинство знакомых и заметных, подобраны такие вот прям харАктерные типажи. Удивило даже промелькнувшее в толпе лицо Максима Коновалова — примечательный актер и роль простого статиста… Возможно по причине «высокой степени локализации» картины мы не увидели пресловутой клюквы. Красноармейцы имхо выглядят в кадре достоверно. Правильная русская речь, отсутствие западных штампов, достоверно выглядящий антураж. Даже 34-ки в кадре захвата улицы идут верной модификации. Лица и характеры, как уже говорил, разнообразные, колоритные. Между красноармейцами видны свои взаимоотношения. И это крайне оживляет картину, выгодно выделяя её из массы подобных, где интересными персонажами можно назвать лишь главных героев, а остальные, тем более «враждебная сторона», отрисованы безликой массой.

Гневные критики говорят, что русские в фильме показаны сплошными дебоширами, алкашами и насильниками… Гммм, критики, сдается мне, вы видите то, что хотите видеть. Красноармейцев в фильме много, и да, в кадр часто попадают социопатические личности, но не забываем, что главными фигурантами фильма являются жители дома, превращенного в некую общину-бордель. Вхожи сюда в основном именно маргинальные элементы, несомненно имевшие место, положительные личности сюда не заходили. Даже по такой простой логике считаю неверным опускаться до обвинений в очернении всей Красной Армии. Да и среди регулярно мелькающих в кадре лиц прямо пышет положительным спокойствием и добротой адъютант майора Рыбкина круглолицый бурят.

Отдельно подмечу уловленную и тонко переданную режиссером грань соприкосновения двух миров — «цивилизации и диких советских варваров», чьи представители смотрят друг на друга совершенно разными взглядами, но одинаково полными страха и ненависти. А еще, они даже себе боятся признаться, что одинакового в них гораздо больше, чем разного…

Сама по себе идея показать одну из граней войны, которую не очень любят афишировать, не вызывает у меня негатива. Негатив вызвала ее реализация.

Да, на войне насилуют женщин. Более того, до 20-ого века это считалось нормальным (Вперед, в крепости бабы и выпивка). Становление Международного гуманитарного право происходит только в 20 веке. В советской армии насилие нормальным уже не считалось и за это было предусмотрено наказание. Но, понятно, что в реальности правосудие на войне работает не очень эффективно.

Опять же, среди военных, конечно, бывают разные люди с разными наклонностями. Для некоторых война — это хорошая возможность реализовать свои садистские наклонности.

Но, проблема в том, в фильме вся советская армия — это сборище извращенцев, которым нравится именно насиловать и издеваться над немками, бить их, плевать им в лицо. Это вызывает недоумение, потому что все-таки большинство мужчин — нормальные и предпочитают, чтобы женщина тоже была хотя бы немного возбуждена. А с учетом того, что многие солдаты — молодые парни, девушек не знавшие, — не факт что они вообще смогли бы кого-нибудь изнасиловать.

При этом все немки в фильме, в лучшем случае, терпят советских солдат. О том, что может возникнуть какая-то симпатия или что кто-то из женщин тоже захочет как-то реализовать свои сексуальные потребности — нет даже намека. «Дикие варвары» немкам отвратительны, но они терпят.

Я понимаю, что это художественный фильм. Но он снят с претензией на достоверность и глубокое раскрытие серьезной темы. Поэтому ожидаешь, что фильм будет не таким топорно черно-белым.

Вот у меня, к примеру, дед тоже Берлин брал. И еще некоторое время там служил. Про изнасилования он мне не рассказывал. Он, молодой, симпатичный парень (есть его фотография из Берлина, где он стоит — стройный, подтянутый, кудрявый в идеально чистой выглаженной форме) освоил по немецки три слова — девушка, тушенка и трахаться. В голодном, разрушенном Берлине, где оставались почти одни женщины, многие из которых потеряли мужей, этого скромного словарного запаса хватало, чтобы иногда найти «романтическое приключение» и без применения насилия.

Конечно, до американцев, у которых в большом количестве была главная «ногираздвигательная валюта» — сигареты, думаю, нашим было далеко. Но все-таки я склонен полагать, что большинство связей с женщинами носило добровольный или условно-добровольный характер, хотя насилия, конечно, тоже было не мало. Опять же насилие — это риск, вдруг она дойдет таки до комендатуры и нажалуется, а простого солдата жалеть никто не будет.

Если подводить итог — создатели фильма и актеры переборщили с черной краской (с белой для главных героев, как мне кажется, тоже переборщили) и фильм может показаться реалистичным только тем, кто действительно считает русских дикарями-извращенцами. Жалко, потому что некоторые мысли и некоторые кадры в фильме вполне неплохи.

Сказка ложь. Не следует относиться к художественному фильму как к документальному.

Красная армия насильников и пьяниц (российские актеры, сыгравшие в этом фильме, в резюме могут указывать — деньги не пахнут), а потомки Зигфрида и Брюнхильды смиренно принимают все ужасы оккупации, одинокий немецкий юноша в качестве движения сопротивления, когда самому прилетело. Очередная попытка водрузить на на нацистов «бремя белого человека». В своё время была жуткая истерия в СМИ по поводу другой сказки «Наши матери, наши отцы». Так надо не истерить, нужно своё кино снимать, а не ругать «А зори здесь тихие…» Давлетьярова и «Сталинград» Бондарчука.

О культурных различиях: в даном художественном произведении славянские варвары бояться подхватить сифилис, цивилизованные нацисты на оккупированной территории боялись подхватить тиф.

P.S. После освобождения союзниками цивилизованные французы, не сумевшие защитить свою страну и своих женщин, с оружием в руках начали «охоту на ведьм». Девушек считали коллаборационистками даже если они крутили романы или гуляли с захватчиками под ручку. Дамочек брили на лысо, раздевали, избивали.

Фильм вызывает спорные противоречивые ощущения и мысли. Почему?

Наверно от того, что у войны вообще звериное лицо! У нее не может быть другого, потому, что война в себе ничего человеческого не несет никогда. Потому, что война это смерть, а человек рожден жить.

Это потом и вокруг войны начинаются рассуждения кто прав, кто виноват, кто хороший, кто плохой. Вообще, наверно это психология, когда после войны поскорее вырабатывается какой-то штамп-образ и как фиговым листком им прикрывают все, что ее касается. И эти штампы очень хорошие и понятные рельсы для большинства, которые оправдывают, объясняют, велят как «правильно» трактовать и упоминать. Но все это после и вокруг войны, но не внутри нее. Война — это преступление через мораль, через жизнь, через смыслы. Поэтому оценивать красоту и параметры поведения обычными мерками нельзя, как оценивать красоту поз во время уличной стычки или грабежа. Эти ситуации вне жизни, это экстрим выживания, это как забота о маникюре, если нужно удержаться за скользкий карниз, что бы не упасть.

И я воспринимаю этот фильм, как и многие другие фильмы о войне, где восхищение вызывают те, кто даже внутри этого бедствия остались людьми, а ужасы войны и беспредельные нечеловечности нужны прежде всего для тех, кто пытается войну романтизировать, кто верит, что это способ что-то или где-то решить, что даже просто коснувшись этого в душах останется язва и возможно не у одного поколения. И именно поэтому пусть такие фильмы будут. И никакого смысла, как бы не старались создатели или ура-патриоты с любой стороны пытаться одну сторону выставить особенной, все по сути одинаково. Разница только в том, и это определяющий фактор, кто начал войну и именно он виноват во всем, что после этого произошло. И глядя такое кино нужно понимать именно это и это главное! Что, восхваляя или желая войны надо помнить всем и каждому, что платить за нее придется душами не только убитых, но и всех, кого она коснется. Все остальное демагогия или политика…

А жертвами войны становятся не только поймавшие своими телами куски летящего металла, не только мирные жители, женщины, дети, жертвы — это все, кого война коснулась, даже те, кто внешне и формально остался цел и не вредим…