Цветы войны

Фильм поставил прекрасно известный на Западе один из самых ярких китайских режиссёров Чжан Имоу. Знатоки кино при упоминании его имени наверняка сразу вспоминают «Героя» и «Дом летающих кинжалов» – впечатляющие по своей мощи, основанные на историческом материале эпические киноленты, в которых мастерство режиссёра достигло вершины. Потом был небольшой спад, после которого Чжан вновь обратился к истории, но уже не столь далёкой и посему всё ещё кровоточащей. И поставил фильм по роману «13 женщин Нанкина», основанному на реальных событиях 1937 года.

Нанкинская резня – один из самых чудовищных эпизодов в истории Второй мировой войны. Японцы несколько недель в конце 1937 и начале 1938 года с таким остервенелым исступлением насиловали, резали, жгли и закапывали живьем китайцев, что подсчитать количество жертв с точностью хотя бы до сотен тысяч не представляется возможным. По разным данным, было истреблено от 200 до 500 тысяч.

Несмотря на многочисленные архивные свидетельства и показания очевидцев с обеих сторон, официальный Токио до сих пор категорически отказывается признать факт массовой резни в Китае. В японских учебниках о ней не говорят ни слова. Видимо, слишком уж страшно признать самим себе, что в какой-то момент истории многие тысячи воинов великой нации, потеряв человеческий облик, превратились в мясников, творящих беспрецедентное зло в обнимку с дьяволом.

Полагаю, теперь понятен тот фон, на который легла история, рассказанная в фильме. И та ответственность, которую взвалил на себя Чжан Имоу, решившись экранизировать роман. Работа была сопряжена с колоссальным риском: малейший просчёт, мизерная неточность или фальш могли убить замысел и опозорить постановщика, с которого вообще спрос особый в силу его высокого положения в мировом кино. Что же у Чжана получилось? Почти шедевр.

Это фильм о самопожертвовании и о том, что в исключительных обстоятельствах даже те, от кого мы ждём этого меньше всего, способны стать на две головы выше самих себя и совершить высший подвиг – отдать жизнь во имя спасения другого.

Майор Ли, вопреки разумным доводам, ради того, чтобы дать бегущим в монастырь девочкам оторваться от преследующих их японских войск, кладёт в неравном бою весь свой отряд. А потом, чтобы спасти их уже в монастыре, вызывает на себя огонь осатаневших от похоти японцев, погибает, но уводит врагов с собой на тот свет.

Отец Шу лишь ради неё и её спасения остаётся в Нанкине, презираемый дочерью и её подругами, работает на японцев и, рискуя жизнью, помогает Миллеру с ремонтом грузовика.

Куртизанки, холёные разбитные дамочки, в определённый момент вспоминают, что когда-то сами были маленькими, беззащитными девочками, которым безумно не хватало хоть чьей-нибудь защиты. И жертвуют своими жизнями, чтобы спасти несчастных монастырских учениц, за которых некому больше заступиться.

Юнец Джордж страдает от того, что не сумел выполнить наказ любимого настоятеля и вывести девочек из Нанкина. Но ему предоставляется случай «исправиться», и он, не задумываясь, пользуется им.

На первый взгляд, Миллер в этом перечне лишний. Ему не пришлось закладывать свою жизнь. Однако ж и он приносит великую жертву. Миллер мог покинуть город, однажды друг даже позвал на покидающий город катер. Но он остаётся, ибо чувствует ответственность за тех, кто так нуждается в нём в монастыре.

Да, Миллера не отпускает ещё и чувство к великолепной Мо, которая, в конце концов, отвечает взаимностью. Он мог бежать с ней, шансы на спасение у американца высоки. Но он жертвует своей любовью, когда обстоятельства требуют того. Ради других…

В фильме немало кровавых сцен. Сняты они зрелищно, но Чжан Имоу нисколько не смакует кровь и не эстетизирует её. Он притягивает наши взоры к насилию и смерти, чтобы показать их ужасную суть и заставить, лицезрея, содрогнуться. И дать понять, насколько отвратительная война, как кричаще безобразна рядом с восхитительными женщинами, такими хрупкими и великими одновременно.

Роли все очень хороши, Чжан Имоу иных и не допустил бы. Но хочется всё-таки выделить две главные.

Бэйл мне нравится практически во всех фильмах с его участием, и в «Цветах войны» он сыграл прекрасно. Особенно выпукло проявилось его в мастерство в сцене, когда Миллер, заслышав японцев, поначалу пытается спрятаться в шкафу, но потом, глянув на свою рясу, думает: «Какого чёрта!» и проникается идеей воспользоваться ролью священника. Без дурацкого пафоса, не переставая бояться. Но чётко осознавая, что в шкафу он не найдет ни спасения, ни чувства собственного достоинства.

Понятие «роскошная женщина» давно стало расхожим и лепится кому ни попадя. А уж известные актрисы через одну роскошные. Но при виде сыгранной Ни Ни куртизанки Мо невозможно подобрать иных эпитетов, кроме как «роскошная женщина» и «секс-бомба». Когда из-за неё теряет голову Миллер, понимаешь, отчего. Бэйлу явно несложно было изображать охватившую его героя страсть.

К счастью, Ни Ни обладает не только потрясающими внешними данными, она ещё и прекрасная актриса. Сочетание уникальное. Один только прощальный взгляд Мо на Миллера достоин Оскара…

Осталось объяснить, почему «Цветы войны» при всём великолепии «лишь» почти шедевр. Сам Чжан Имоу своими фильмами задрал планку зрелищной составляющей кино столь высоко, что его новая работа немного не дотягивает до неё. Можно много спорить о том, возможно ли было вообще в «Цветах войны» то буйство красок и умопомрачительных панорам, как, скажем, в «Герое», но факт остается фактом – фильм не столь ярок и эффектен, чтобы назвать визуальную составляющую шедевральной. Она «всего лишь» отличная.

Понимаю, что японцы, которые пришли в Нанкин – враги, оккупанты и кровавые преступники. Да, многие из них озверели. И всё же там были разные люди. А у Чжана Имоу японцы получились чуть плосковатыми и однотипными, хотя он и постарался выделить Хасегаву.

Зато среди множества китайцев не нашлось ни одного мерзавца. Так не бывает: война и поднимает, и опускает. Впрочем, в этом перекосе виноват, скорее, не Чжан, а китайские чиновники. В Китае ревностно следят за тем, как в мировом прокате преподносятся китайцы, и очень не любят, если их изображают хоть сколь-нибудь, как им кажется, неподобающе. Понятно, что работу такого известного мастера, у которого, к слову, было немало проблем с китайской цензурой, не оставили без надзора.

Наконец, сцена, в которой куртизанки решаются спасти девочек, малость прихрамывает. Крохотный перебор там с энтузиазмом. Да и устроенный женщинами концерт выглядит несколько театральным. На законы искусства это не списать, в такой постановке не должно быть столь очевидных условностей.

Как бы там ни было, мизерные недостатки нисколько не умаляют главных достоинств этой мощной картины.

8 по 10

Историческая военная драма. Знаковая картина для меня, поскольку эта-первая моя запись об азиатском кино. Ведь с Азией я смотрел в глубоком детстве только картины с Джеки Чаном (да и большинство моих соотечественников, да и не только, так же), поэтому Азия для меня это кунг-фу, задорные драки — и все на этом. По крайне мере так получилось у меня, поэтому эта картина, которую я впервые посмотрел три года назад — стала настоящим потрясением. Конкретно эту картину сделали китайцы, с привлечением всего одного американца — Кристиана Бейла. Сказать, что я в восторге, и одновременно в шоке — это значит ничего не сказать, ведь это очень драматичная, порой и трагичная военная драма на очень болезненную для китайцев тему. Общее же мнение будет такого — шокирующе пронзительная история мужества. Поясню сразу, что недостатков в картине я не заметил, хотя пытался, уж в этом можете мне поверить. Поэтому, приступаем к подробному разбору сильных сторон этой картины.

Итак, вот они:

1. История — начнем с того, что действие картины происходит во время Японо-китайской войны 1937—1945 годов в городе Нанкине, тогдашней столице Китайской республики, где в католической церкви остались воспитанницы, которые не успели покинуть город, куда вскоре прибывает американец и группа проституток, ищущих спасения от японских войск. Как уверяют создатели, картина основана на реальных событиях, и знаете что — этому веришь. Как я ранее говорил, тема этой войны для китайцев крайне болезненная, ведь тогда почти что треть населения предвоенного Китая была вырезана японскими войсками. Я видел несколько документалок, где японцы связывали несколько десятков людей, заставляли их рыть себе могилу, а затем их живьем закапывали. А японские офицеры рубили головы китайским солдатам и мирным жителям своими самурайскими мечами — и это только два примера того, какой ужас происходил тогда в Китае. Картина абсолютно честно расставляет акценты, показывая виновников по всей красе, и в особенности — судьбу мирных жителей, а наиболее сильно из городов пострадал Нанкин. Недаром его в те годы прозвали «городом изнасилованных женщин» или «город смерти». И, при этом, картина умудряется в этом аду показать мужество и самопожертвование простых людей. Нам показываю самых настоящих героев.

2. Драматизм — это очень сильно ощущается. У меня от этого даже мурашки пошли, ибо действительно трогает за душу, и протаскивает от начала и до конца. Картина очень взрослая, в ней нет никакой наигранности, нет юмора — только военная суровость, грязь, пот, смерть, и мужество, и героизм, и простая, но такая порой необходимая надежда, без которой человечество давно бы сгинуло в пучине мрака и хаоса.

3. Костюмы и декорации — тут все практически идеально. Разрушенный и утопающий в крови Нанкин показан очень натуралистично, все эти ошметки, трупы на улицах со следами зверских мучений, разрушенные здания — все окунает нас в происходящие события, и не оставляет никого равнодушным.

4. Героизм — я понимаю, что об этом я говорил, но не выделить это отдельно я просто не имею право, поскольку картина акцентирует на этом внимание, и отлично демонстрирует то, что даже самый обычный человек может совершить доброе дело, и спасти этим множество других жизней, если найдет в себе мужество это сделать и победить свой страх, который всегда находится глубоко внутри, даже если мы этого не замечаем.

Немного о главных героях:

1. Джон Миллер в исполнении Кристиана Бейла — американский гробовщик, который оказался в охваченным войной Нанкине по служебной надобности, правда вскоре понял, что это еще не все, что ожидает его в этом месте. Поначалу ведет себя как моральный урод, но в минуту опасности все же находит в себе мужество и становиться настоящим защитником. Кристиан здесь был хорош, не идеально конечно, но хорошо. Его мордашкой просто зазывали людей в кинотеатры.

2. Мо в исполнении Ни Ни — предводительница проституток, укрывшихся в монастыре. Поначалу кажется довольно расчетливой и холодной, но позже раскрывается как сильная и эмоциональная девушка, способная совершить поистине геройский поступок. Ни Ни была просто великолепна, а ее костюмы-настоящая красота!

3. Шу в исполнении Чжан Синью — воспитанница монастыря, которая не вовремя повзрослела, и стала относиться к жизни по другому. Так же сильная героиня, сумевшая перебороть страх.

Жаль, что картина провалилась в прокате, даже по миру она не смогла отбить вложенный бюджет. Мне действительно жаль, что мало кто знает об этой картине, и этим мнением я хочу рассказать людям о ней, что бы они увидели ее, и что бы такого ада на земле больше не повторилось.

В итоге имеем очень эмоциональную военную драму, шокирующую и пронзительную настолько, что мурашки бегут по коже. Драму об уничтоженном, но несломленном Нанкине, о мирных людях, ставшими героями!

8 из 10

Перед глазами картина: Девочка смотрит сквозь пулевое отверстие в витражах, солнечные лучи играют на ее черных как смоль коротко стриженных волосах. Она видит, как к их монастырю плавной походкой движутся женщины — совсем не похожие на тех, кого она знала до этого. Они красивы, соблазнительны, оживлены, глупы, как может показаться на первый взгляд… Эта девочка-монашка Шу еще не знает, какую роль суждено сыграть этим ярко разодетым женщинам в ее судьбе и судьбе ее сестер.

Я долго думала, как описать то, что происходило в моей душе при просмотре «Цветов войны». Это похоже на глубокую кровоточащую рану, которая не затягивается не только на протяжении всего фильма, но и после, потому как зритель может лишь догадываться, что произошло с героями после того, как на экране появились титры.

Глядя на эти смерти, в основном, бессмысленные и жестокие, задумываешься — Зачем все это? Почему? Ради чего? Откуда только в людях столько ненависти? Это не похоже на другие военные фильмы, которые мне доводилось смотреть, потому что в первую очередь здесь идет речь вовсе и не о войне как таковой, на мой взгляд, а о человечности, смелости, самоотверженности, которые растут в душе людей словно цветы и выходят на первый план (не зря ведь у кино именно такое название) в самые страшные периоды, как раз тогда, когда это наиболее необходимо. Эти цветы являются своеобразным щитом, защищающим светлые души от тьмы, которая пытается проникнуть вглубь, ударить в самое слабое место, уничтожить прекрасное…

Я не хочу пересказывать сюжет, так как на мой взгляд, это бессмысленно. Лучше всего просто выделить время и посмотреть этот фильм, полностью погрузившись в него.

Отдельно лишь хочется отметить прекрасную работу режиссера, оператора и актерского состава.

Особенно сильно мне понравились некоторые сцены, в которых режиссер постарался уделить внимание деталям: проститутки, оборачивающие свою грудь бинтами; кровь, стекающая по волосам убитой девушки; разноцветные бумажные змеи, вылетевшие из взорвавшегося здания — все настолько плавно и глубоко, словно время застыло, а затем снова кровь, огонь, боль и ужас, насквозь пронизывающие это кино. Мне так и хочется возвращаться к этим моментам вновь и вновь.

Помните как говорится в древней поэме: «Проститутки поют и танцуют пока другие умирают». Не всегда стоит верить древним поэтам. Иногда даже они ошибаются.

10 из 10

Мой первый просмотр фильма Имоу был погублен неверными настройками. Я ждала эпос! Вот уж правда, перед фильмом лучше ничего не читать. А сейчас я даже не уверена в лиро-эпической составляющей фильма. Я помню (или хочу воспринимать) его лирику. Только его идеалистически окрашенную лирику, без тяжелой материи эпоса.

Да, это жестокое кино, настолько, насколько вообще может быть жесток лиризм. Кино, лелеющее в самых недрах своих не ужас и не страх (смерти, жизни), а нежность, трепет, жажду чистоты и тонны живого, не сваливаясь при этом в ритм сердечной растравы — лжесентиментальности.

В нем бьется сердце художника (и в глазах его, смотрящего в ад, — красота, а в душе — тонкость чувственных восприятий). Формулой «красота в глазах смотрящего» уничтожаются ненависть, страх, боль. Все вокруг пронзается вибрациями света — витражного, калейдоскопического, заливистого, многоцветного, раскрашенного взглядом ребенка, защитным взглядом и в то же время защищающим своими наивностью и чистотой (как оружием) весь мир.

Название фильма навевает сравнение с «Цветами зла». Когда-то эта книжка Шарля Бодлера была объявлена аморальной. Толпу напугало, что поэт пытался «извлечь красоту из зла». Уже первые кадры фильма Имоу заставили задуматься: а не тот же ль сплав перед нами? Красота и смерть. Красота и ужас. Красота и погибель. Но нет, это кино не эпатаж, и скромности, наивности, напевности, сентиментальности в нем больше, чем крика, угрозы и вызова. Просто война — это место абсурдное, алогическое, бесприютно-необъяснимое. Место, где уродство, порок и чистота, грязь и красота, сатанинское и ангельское смешиваются, меняются местами, где можно въяве и видеть, и чувствовать красоту смерти…

Декоративно-декорационная, пластически-визуальная, звуковая стороны фильма настолько профессионально прекрасны и выверены, что поначалу хочется заподозрить режиссера в «чистом искусстве» и сказать: да ему не важно даже — война или мир на дворе, красота найдется для каждой минуты, гармония будет разыскана и прилажена к миру любой ценой. И все же Имоу не формалист, хоть зрительно одаривать он умеет больше любого формалиста и сказочника. Он моралист, причем бескомпромиссный, озабоченный эстетикой только постольку, поскольку она оживляет Идеал, углубляя его конуры штрихами реальности и чуда.

Это фильм идеалиста! А у идеалиста война — это не столько окольцованная смертью и пропитанная кровью земля, не столько свинцовое небо, утыканное пулями, не столько инфернально-экзистенциальный вселенский бесприют, накрывающий с головой. Это прежде всего пространство, где могут расти цветы, петься песни, смыкаться губы, гореть и таять от нежности сердца, просветляться падшие и обреченные, где может становиться реальностью чудо (простое и ясное чудо жертвы, чудо спасения).

Традиционно, когда в искусстве начинает вестись рассказ о войне, оно заходит на строну зла, демонстрируя утрату гармонии и единства души и душ. Имоу, видимо, неисправимый гармоник. Он показывает, как души, именно заходя на строну ада, обретают единство и даже Всеединство, гармонию, братство, мир (рай) без границ.

Игорь прав, фильм сгладил обжигающе страшное, погасил жестокость той реальной японо-китайской войны 1930-х гг. И в нем нет резко больных мест и кричащих болевых точек, которые, как известно, задаются обилием исторических, политических, религиозных и т. д. опровержений и вопросов. Кино это декларативно вечно. Поистине сражает непривычная по нынешним временам уверенность режиссера в собственной правоте и нравственной безупречности тех, о ком он говорит, вернее, творит Легенду. В фильме, что также непривычно, есть четкие ответы, а то и рецепты жизни и смерти, приглашающие вспомнить сдержанную прелесть древних китайских афоризмов и нравоучений. И все его и лишние, и нелишние кадры говорят об одном, о том, что противоречит обыденному сознанию: об идеале человека, человеческих отношений, о Совершенстве.

Искусство, по Альберу Камю, имеет целью придать смысл бессмысленному. Что ж, Чжану Имоу удалось придать смысл войне. Еще какой — очищающий! На фоне войны режиссер сотворил не героические образы (как тысячелетия уже принято в военном эпосе), не ура-патриотические («Мы — китайский народ!» — кричать гордо, громко и бить себя кулаком в грудь), он создал образы идеальные. Насколько мир готов принять идеал? Достоевский своим «Идиотом» давно проверил — никогда не готов… но всегда тянется! Главное содержание фильма (лирическое содержание) — тоска по красоте в мире, где ее мало-мало.

Чжан Имоу всегда по ней тоскует, ностальгирует, «претворяя неидеальную действительность в идеальную», как завещал когда-то певец «Вечной Женственности» (тут тоже она пропета) Владимир Соловьев в «Общем смысле искусства».

P.S. Большинство из нас как те витражные стеклышки в соборе — тянется к свету, отражает, любуется, горит им… Но им не меняется. А кто-то становится светом!