Да здравствует смерть

Они убили Лорку
Линия социальной критики в фильме, на мой взгляд, играет большую роль. Фандо живет в мире политической реакции, где националисты и клерикалы рука об руку противостоят прогрессивным, левым силам - Красным, которые в фильме в лице его отца выписаны буквально собственной кровью, страданием, претерпеванием унижений. В Испании подходит к концу Гражданская война, повсюду ездят военные грузовики, на кладбищах расстреливают республиканцев, в кино идут пропагандистские ленты. Отец Фандо был арестован по доносу его матери.

Повествование о жизни мальчика и его отношениях с матерью перемежается сюрреалистическими образами, так или иначе связанными с насилием, где жертвой неизменно выступает отец, а палачом - его мать. Конечно, какой сюрреализм без психоаналитического вклада, без эдипального тяготения Фандо к матери-убийце? Именно на языке психоанализа говорит этот фильм, сюжетная основа которого неотделима от изображения детской непосредственности, примитивного наивизма и необузданности влечений. Травматические по содержанию (порой даже слишком изощренные) фантазии мальчика разнятся: от образов мучений отца, с которым он явно идентифицруется, до образов мщения угнетателям, а особенно матери, которой он постоянно в символической форме овладевает. Есть там и страх кастрации, и наказывающее религиозное Сверх-Я, и садистические интерлюдии. Пересказывать отдельные сцены смысла нет - это как пересказывать А. Ходоровского или Я. Шванкмайера.

Отмечу только напоследок, что католичеству в этом фильме дается хорошего пинка, и уж чем-чем, а изображением священства в картине Ватикан вряд ли был доволен. За новый, светлый мир здесь выступают отнюдь не христиане, но атеисты - не националисты, но республиканцы. Фильм в целом сильный, он пропитан болью за поколения детей, выросших на бойне, и обреченных жить при франкистской диктатуре.

8 из 10

История одного детства
С хитрым прищуром на нас смотрит человек небольшого роста, в экстравагантном пиджаке, с красным бантом в горошек вместо галстука. Такое ощущение, что ходит этот мужчина, переваливаясь с ноги на ногу, как карлик, и он способен рассмешить любую праздную толпу своим неказистым поведением. Но улыбка этого человека не внушает доверия, со злой ухмылкой эта улыбка. «Сейчас я расскажу тебе историю своего детства...» - говорит нам этот странноватый персонаж и на экране, под аккомпанемент веселой детской мелодии, предстают ужасные картины Ролана Топора. Имя повествователя – Фернандо Аррабаль. Способ передачи информации – художественный фильм «Да здравствует смерть».

«У вас было тяжелое детство? Да вы ни черта не знаете о тяжелом детстве!» - кричит нам с экрана автор, показывая Зло, отнявшее у него самое ценное – Отца.

Детские игрушки Ф(ерн)АНДО сплошь связаны с папой: самолет, присланный отцом из тюрьмы, его курительная трубка, макет театра, в котором он сидит в заточении. Отец – наставник и беспрекословный пример для подражания. Мать – ненавистна и желаема одновременно. Похотлива и жестока. Соблазнительна и невыносима. Она – объект сексуального вожделения. Она – предатель и уничтожитель отца. Она – носитель неосознанного зла и мнимого добра. Её глаза затуманены религией, её уши обмануты идеологией, её тело несет смерть.

В результате трагедии, в результате семейной драмы в голове юного Ф(ерн)АНДО поселяются красочные сюрреалистические образы. Они пугают и манят одновременно. Но в силу возраста ребенку сложно понять, что они несут, какая от них польза. Светлые ли они, либо напротив, повергают в шок, веселиться можно с ними, либо гнать от себя. Они просто есть. Они – данность.

Но сквозь всю пелену неурядиц и злоключений цель одна – отыскать любимого отца. Отыскать, чтобы найти в нем заботу, утешение, спасение. Чтобы постичь суть правды и отсутствие лицемерия. Вот только от непонятных образов в голове никуда уже не деться, которые с каждым разом пугают все больше и больше.

Совершенно необычную, сюрреалистическую форму повествования, раскрывающую политические, социальные и духовные смыслы, составляют три видения: события настоящего, события прошлого и события, происходящие в воображении мальчика Фандо.

Последние показывают, как Фандо в своем сознании воспринимает, объясняет и переживает их. В настоящем он находит предательские письма матери, в прошлом отца арестовывают, в воображении, после разговора с матерью, Фандо пытается визуально представить, каким образом мать могла вымолить помощи для отца.

Это детское видение - одна из самых интересных форм в этом фильме: 'Воображение - это искусство смешивать воспоминания' - говорит Фернандо Аррабаль ('Экология литературы').

Центральное место в фильме занимает тема легитимизации насилия и социального порядка при помощи религии, что отражается в детских играх с 'наказанием' и в самобичевании матери во имя прощения грехов деда, и в укрощении плоти при первом желании.

Смерть - начало жизни
Абсурдная фраза в названии – фирменное клеймо Фернандо Аррабаля, водившего дружбу с Алехандро Ходоровски и Роландом Топором, зачав с ними пресловутое «паническое движение», ставшее чуть позже опорой сюрреализма в художественном кино. Эпатаж, вызов и протест наполняют пьесы и публицистику автора, ненавидимого тиранами и поощренного ворохом премиальных призов ценителей искусства.

Фильм «Да здравствует смерть» неоднократно входил в списки самых скандальных фильмов в истории кино, соседствуя там с 'Андалузским псом' и 'Виридианой' Луиса Бунюэля, 'Последним танго в Париже' Бернардо Бертолуччи, 'Сало, или 120 дней Содома' П. Пазолини и 'Последним искушением Христа' Мартина Скорсезе, шокируя публику откровениями режиссёрского мнения о мире, людях и их отношениях.

Взрослеющий мальчик открывает неизвестные ему свойства жизни, сталкиваясь с первым зовом плоти, тоской души и предательством самых близких людей. Аррабаль будто приклеивает клейкие листки заметок, оставляя на полях обыденной истории броские штрихи кричащих фраз.

Изощренные казни, ритуальные действа, смесь религиозных мотивов и язычества, доводящие простые эмоции до состояния полного исступления, сводя обыденное и священное, сознательное и бессознательное, прокладывая путь к опыту начинающейся жизни.

Мальчик проходит через это в тяжелых мыслях своих скорбных дум, а вот зрителям придётся созерцать оное в кричащем цвете светофильтров, сквозь крики, вопли и громкий барабанный гул. Аррабаль не торопится. Он дает время отвернуться. Но отворачиваться не стоит, ведь хочется понять. Значение символов и суть аллегорий.