Генезис 2.0

Еще не так давно якуты боялись встретить останки мамонта. Еще не так давно европейцев пугал эффект гальванизма в мертвом теле. И то, и другое рождало мрачные легенды. На северо-востоке их передавали устно из поколения в поколение. На западе перепечатывали 'Франкенштейна'. В эпоху технического прогресса страшиться престарелых демонов стало неловко, но им на смену пришли новые и более реальные. А легенды прошлых веков вполне подошли для их описания. Так, эпиграфом к этому фильму стал обрывок древнего якутского сказания, тихим закадровым голосом звучащий на фоне картины отправляющихся в неизведанное охотников. 'Послушай, послушай...'

Необычный творческий тандем опытного европейского документалиста и студента ВГИК оказался весьма успешным: многочасовой материал, отснятый в параллельных мирах режиссерами не только разных поколений, но и с совершенно различным менталитетом, предстает перед зрителем единой авторской работой со строго выверенным хронометражем, стилистически и концептуально увязанными деталями сюжета. Равно далекими и от спекуляций на тему этических проблем синтетической биологии, и от рассуждений о тяжелом быте жителей российской глубинки; создающими объективную модель барьерной стадии ноогенеза, в неевклидовом пространстве которого, кажущиеся на первый взгляд параллельные прямые (миры) многократно пересекаются.

Секрет заслуженного успеха режиссеров не только в опыте и хорошем вкусе Фрая, и не только в прекрасной операторской работе Арбугаева: строгое разделение рабочего пространства по географическому признаку на этапе съемки (чему - удачно - способствовал и острый дефицит бюджета) позволило каждому избежать так называемого 'взгляда туриста', когда удивление невольно мешает собственно наблюдению. Кроме того, Арбугаев не просто талантливый оператор, но имеет ещё чуткое режиссерское видение приоритета подачи сцен. И хотя Фрай определял сценическую последовательность картины и выполнял окончательный монтаж, Максим, часто отказываясь от эффектного в пользу важного, из своего огромного по объему материала выделил около часа того, что дает в первую очередь картину внутреннего мира его героев; и именно эти эпизоды вошли в совместную работу.

Великолепны портретные ракурсы охотников, не рисующихся перед камерой; воспринимающих ее как инородный и бесполезный в скромном повседневном быту, но при этом забавный предмет - наподобие электронного хомячка, уморительно повторяющего человеческим голосом безобидные человеческие глупости.

И тут же, для контраста, портрет ученого: не просто привыкшего к объективам всех возможных приспособлений для фото- и видеосъемки, избалованного вниманием окружающих, но, вероятно, еще и воображающего себя новым богом. Для которого 'интерактивные хомячки' - это объекты биосферы; где самым интересным для божественных игр конечно же является человек...

Несомненная заслуга Фрая - в создании общей концепции, демонстрирующей вовсе не пропасть миров - арктической глубинки и аванпостов науки, - а сущность человеческой цивилизации, где каждая отдельная группа развивается как может, не обращая внимания на состояние и проблемы остальных. Действия же людей внутри внешне различных сообществ схожи. Так, кропотливый труд ученого сопоставим с нелегкими стараниями охотника; равно как и возможная их удача.

Охотник за бивнями не интересуется тем, куда пойдет добытое им сокровище, что из него сделают и кто окажется конечным покупателем. При реализации товара он общается только с перекупщиком - существом, которому одинаково безразличны как детали добычи, так и подробности использования сырья в пункте сбыта.

Ученый, успешно реализовавший научную идею, в конечном счете также будет общаться с перекупщиком своего товара и, скорее всего, ничего не узнает о конечных целях покупателя. Ведь и охотник, и биоинженер понимают, что это - бизнес; а у него свои тайны, раскрытие которых приводит к определенным сбоям торговой системы. Так что нужно лишь получить честно заслуженные деньги и пустить их на благо семьи или дальнейшие изыскания. А как будет использован проданный товар - это уже на совести покупателя...

Помимо этого, есть еще наивные создания, верящие в гуманизм и общечеловеческие ценности современного общества. Не понимающие, точнее не желающие принять простой факт: экспоненциальное развитие технологий абсолютно не компенсируется развитием духовным. Более того: человеческая неосознанность и жестокость перешла на новый, гораздо более страшный уровень, цинизмом и подлостью много превосходящий мироустройство Средневековья. Те ужасы, что раньше считались нормой или обычной неизбежностью, сейчас повсеместно осуждаются; причем чем выше трибуна, тем громче и ярче заявления. На практике же наш 'высокий гуманизм' не простирается дальше высоких слов, воспринимаемых теперь как нечто вполне достаточное для его утверждения. И примеров тому, увы, гораздо больше, чем растиражированных красивых речей о подобных победах.

Вспомните хотя бы геноцид тутси в Руанде, где за два месяца было замучено и убито больше, чем казнено Инквизицией за всё время ее существования. Только мировое сообщество предпочло деликатно отвернуться от общечеловеческих проблем небольшой страны (со скромными минеральными ресурсами, крошечной территорией и невзрачным стратегическим положением), хотя конечно же 'осудило'. Не предприняв ни единого шага для спасения невинных. И пока 'где-то там' массово резали и жгли живьем людей, в США проходил очередной чемпионат мира по футболу, а в России - Игры доброй воли... Всё, что не под боком - побоку! Хлеба и зрелищ! И красивых слов! - чтобы не забыть про победы гуманизма... А про резню потом кино снимем: и зрелищно, и поучительно будет, и касса растет...

О дивный новый мир!.. Через тридцать лет после написания своего известного романа, Хаксли задался вопросом: насколько человечество приблизилось к 'дивному новому?' И пришел к неутешительному выводу о том, что печальные метаморфозы происходят гораздо быстрее, чем кажется на первый взгляд. Всё это нашло отражение в эссе писателя 'Возвращение в дивный новый мир'. Случись Хаксли писать подобную эссеистику сегодня, она бы скорее всего уже называлась 'Здравствуй, о дивный новый мир!' Впрочем, не нужно быть Хаксли, чтобы понять очевидное: самые невеселые антиутопии фантастов прошлого века успешно воплощаются в реальность.

Всё течет, но в сути человеческой ничего не меняется. Зато научный подход эволюционирует: в 18 ом веке экспериментировали с телами мертвых, в 20-ом - прямо на живых; в 21-ом пошли дальше: теперь живое делают из мертвого. Если человечество доживет хотя бы до следующего века, то, очевидно, уже 'мертвые' (синтетические) будут превращать живых в себе подобных... О да, они будут с прекрасными, генетически реконструированными телами, увенчанными идеальными по форме головами - скрывающими идеально запрограммированные нейронные сети: рассуждения, бесполезные для муравьиного порядка и муравьиных радостей, уже не допускающие...

'Генезис' - не фильм-предупреждение; это фильм-рассуждение. Ибо предупреждать уже не имеет смысла: 'злой дух' давно на свободе и ловить его слишком поздно. Но рассуждать пока еще можно. О том, что грядет эра не просто искусственных мамонтов, но Homo artificialis - Человека искусственного. Для Homo sapiens рождение второе, последнее.

Идея «возродить мамонтов» — пронизывает весь этот документальный фильм. Что нужно, чтоб человек успокоился? Этого не знает никто: ум человек всегда нацелен в будущее, вперёд. Сама идея грандиозна — «возродить доисторического мамонта»! В то время, когда учёные пытаются возродить мамонта, показываются простые люди, которые в зоне вечной мерзлоты ищут бивни мамонтов.

Фильм «Генезис 2,0» — это шикарная документальная картина с идеей будущего — «генетического моделирования». Пока обычные люди думают как прожить, учёные в биотехнологическом мире создают клонов, занимаются генным моделированием. И это всё шикарно передаёт камера. Монтаж фильма шикарный. То камера показывает охотников за мамонтами в зоне вечной мерзлоты, то переключается на учёных. Это очень интересно смотреть (главное, что камера не зацикливается на одном сюжете: их много).

Корейцы обгоняют весь мир (там уже создан Центр по клонированию). Поражает открытость корейцев. Технологии рвутся в будущее, но есть учёные ставящие цели о цифровизации генов у всего живого. Клонирование — это наука будущего, чего-то непознанного современным миром. Современный мир ещё боится слов «клонирование», «генная инженерия». Этот фильм — послание будущему поколению людей, что мы, люди 20 века, создавали науку клонирование. Биотехнологический мир развивается по своим законам. Он ещё не знает как монетизировать свои знания.

Что можно пожелать таким учёным, как корейцу Хван У Соку? Никогда не опускайте руки и помните — раньше даже занятие «чтение книг» считалось ересью. Клонирование и простые охотники за бивнями мамонтов — это два разных мира. Мораль этого документального фильма: «Человек не может предсказать своё будущее: он может только контролировать настоящее».

10 из 10