Гиганты

Братья изнывают от скуки, забытые матерью в большом доме посреди деревенской тиши. Старший уже всё понял, а младший пока ещё надеется, что она поспешит за ними, но та лишь делает вид. Томительное ожидание звонка охлаждает необязательный разговор, возвращая к прежнему напряжению бесполезных дней, убитых катанием на реанимированной тачке деда, оставившего, на их горе, тот стол и дом. В друзья к брошенным братьям навяз одиночка Дани, к общей радости снабжающий товарищей «травкой» от производителя, завидуя ладной жизни мальчишек, что душа в душу, а его вот лупят — что б к другим не ходил.

Это он подсказал приятелям, как раздобыть средства к существованию, сведя с бригадой наркотических огородников, готовых перепрофилировать домик под свой производственный цех. Беда в том, что пацаны неопытны в переговорах и не знают, как за себя постоять, обречённые быть обведёнными вокруг пальца, выставленные из избушки — топай, куда глаза поглядят.

Гиганты мысли ищут выход из положения, оборачивающегося очаровательной трагикомедией невезения и неудач, разливающейся потоком катастрофического юмора, окунающегося в нежно-печальные омуты песенного сочувствия, которое испытывает режиссёр к своим незадачливым подопечным, выложенных экранными образами искренне добрых и парней, созданных неглупым трио в составе Пола Бартела (Дани), Захари Чассерьё (Зак) и Мартина Ниссена (Сет), находящихся в потоке глубокой мысли, в способности мгновенного перехода от улыбки к задумчивости, притягательно родня комизм детских ошибок с брожением внутреннего сознания, дорастающего до подростковой ясности — «мы никому не нужны».

Обозвав брата «педиком», Сет не мог предвидеть, что после безобразной попойки все трое проснутся поутру крашеными блондинами, с прозрачным намёком на внешность мальчиков-проституток, которых подхватит на пустынной дороге сердобольная дама, усадив старших на заднее сидение машины по бокам своей дочери-дауна — вот картина, хоть стой, а хоть плачь. Следом — момент интимного вдыхания младшим женского аромата, запаха матери, не ради эротичных мыслей, а как воспоминание о ещё не забытом домашнем тепле.

Откуда ни возьмись — «левый» грузовик с хмурыми дядями и надписью на русском, а потом, на титрах, снова говорящий по-нашему музыкальный текст. В каждом шаге — визуальная грамматика и звуковые тени, слитые в плотный драйв приключений и проказ незадачливых героев, чьё невезение усугубляет безжалостность их противников, берущих всё, что можно, рассчитываясь по мелочам.

В коротком хронометраже нет ни минуты лишнего. Никаких переборов с текстом — цельная картина из ряда подтекстных эпизодов, создающих живую атмосферу опасности и беспечности, очерченной чисто конкретными личностями бригадира (шикарный типаж) сеятелей дури, его одиозных (читается по лицу) подручных и маниакально настроенного соседа, навещающего мальчишек в обнимку с длинноруким топором. Режиссёрский класс соседствует с мастерским сценарием, блестяще соединяющим краткость слов с ёмкостью действия, собранного из курящихся насмешкой деталей в картину печального одиночества, уходящего в свободное плавание по жизни, отчалив от берега обозначившей её безлюдной реки.