Ночь смерти

Мы так боимся умирать
«Мы все старые, седые… Мы так боимся умирать», – поет директор дома престарелых мадам Элен в одной из самых ярких сцен этого необычного фильма ужасов. Необычного хотя бы тем, что снял его достаточно молодой на тот момент режиссер Рафаэль Дельпар – а кажется, будто работал над картиной стоящий одной ногой в могиле старик. И вся жуть, весь ужас внезапно наступившей старости выплеснута этим стариком на экран в отчаянном желании хоть на чуть-чуть, ненамного – задержаться на этом свете, остановить неминуемый распад. Любой ценой…

Но автору было всего 38. И от этого происходящее в кадре кажется еще более уродливым, отвратительным и страшным. Именно, страшным. Хотя саспенс в «Ночи смерти» стремится к нулю, финал угадывается задолго до кульминации, какая-либо таинственность или загадочность в сценарии отсутствуют напрочь, и все карты раскрываются перед зрителем в первые же минуты действия. В отличие от героини, зрителю хорошо известно, что происходит в особняке, какая участь уготована протагонисту и кто такие на самом деле пациенты частного дома престарелых, расположенного в глуши французской провинции.

Нарушая все мыслимые и немыслимые законы жанра, Дельпар на первых же минутах лишает свой фильм интриги, представляя подробнейший спойлер сюжета, за что его неминуемо бы забанили на любом уважающем себя сайте киноманов. Но делает это совершенно сознательно, оставляя зрителя один на один с ужасом, который в отличие от обычных киношных кошмаров, не просто реален, а абсолютно неизбежен. Ужас старости. Страх дряблой плоти. Жуть слабеющего разума… Избежать этого можно лишь уйдя из жизни в расцвете лет – но многих ли привлечет такой исход?

«Ночь смерти» оставляет один на один с самым страшным кошмаром, который только может испытать человек в своей жизни. И от этого становится чудовищно не по себе, когда под минорные звуки «Мы так боимся умирать» обитатели дом престарелых разделывают молодую сиделку, надеясь в человеческом мясе и крови найти избавление от своего кошмара. Если и не вернуть себе молодость, то хотя бы остановить энтропию.

Главная же героиня, Мартина, должна стать следующим блюдом стариковской трапезы, совершаемой один раз в два месяца. Именно на такой срок заключает медсестра контракт с частным домом престарелых, возглавляемым моложавой мадам Элен, даже не подозревая, что пожилой даме не 65 лет, а в два раза больше. Но девушка явилась на место работы на день раньше срока и успела увидеть то, что видеть была не должна. Теперь Мартина сомневается, что ее предшественница, которую она успела застать живой и здоровой, внезапно куда-то уехала, а собственная судьба начинает внушать ей серьезные опасения. Тем более, что где-то в окрестностях бродит маньяк, золотой иглой пронзающий основание черепа жертв и насилующий парализованные тела.

Впрочем, маньяк – это просто тот самый спойлерный фон на финал, из которого авторы совсем не собирались делать интригу. Равно как и серьезным образом сосредотачиваться на отчаянных попытках Мартины избежать своей судьбы. Настоящими героями фильма являются пациенты и сообщники мадам Элен, которые под ее руководством пытаются убежать из своего собственного Кошмара. Приятные, наверное, в прошлой жизни люди, честно прожившие отпущенные им годы, перед лицом неотвратимого финала, превращаются в зверей. Если бы не надежда, которая им была дана, они бы так и умерли – тихо, в окружении родственников и близких. Но теперь они изо всех сил хотят жить, оставаться по эту сторону черного барьера, чего бы им это не стоило.

И на этом фоне жизнь или смерть Мартины ничего не значит ни для стариков, ни даже для самого режиссера – поэтому он и не скрывает финал, не пытается сохранить интригу и делает все, чтобы действие для зрителя потеряло всякий смысл с самого начала. Не придуманных страшилок надо бояться – не показушной расчлененки, которую устраивают обитатели дома престарелых над телом своей несчастной жертвы. А безжалостной и безысходной старости, которая все равно наступит, как бы вы ее не обманывали спортом или здоровым образом жизни. И от этого Ужаса избавиться уже не удастся.