Отчим

И без того непростая жизнь неудачливого пианиста Рэми, качающегося на волнах безденежья, омрачается гибелью любимой женщины. На его попечении остаётся 14-летняя дочь жены по имени Марион, к которой Рэми, воплощённый Патриком Дэвером, относится как к родной. Он знает всё о её распорядке дня, об успеваемости в школе, об очерёдности прививок.

Истерзанное горем детское сердце требует сочувствия и поддержки. Увядающий всё сильнее с каждой секундой Рэми будто бы находит смысл жизни в заботе о Марион. Две неприкаянных души утишаются рядом друг с другом. Но чем старше становится падчерица, тем отчётливее в отчиме она видит мужчину.

Бескомпромиссный, неистовый, скандальный Бертран Блие деликатно и с глубоким понимаем высказывается на табуированную тему отношений между взрослым мужчиной и девочкой-подростком. Шокирующий, провокационный по своей сути материал он обличает в драму о нежной и возвышенной жертвенной любви.

Первое детское чувство всегда искренно и наивно. Подобно мотыльку, оно невесомо, прекрасно и в то же время неумолимо хрупко. Одно неверное движение способно загубить дальнейшую жизнь невинного создания. Осознавая ответственность за будущее Марион, Рэми борется с внутренним дьявольским искушением, но, будучи по натуре своей болезненно слабым, разгромно ему проигрывает. Понимая невозможность счастливого окончания истории, он тем не менее начинает разрушение Марион, вдыхая жизнь в её мертворождённые мечты. Однако одурманенная Марион с блаженным удовольствием принимает на себя роль жены, ведя хозяйство и принося деньги в дом.

Безволие и слабость взрослого мужчины противопоставляются искренности ребёнка. Неуверенность и неустроенность, податливость и эгоистичность Рэми, привыкшего к роли жертвы и сознательно отказавшегося от звания героя, приводят к многократному предательству, опустошающему наивную любящую девочку. В самом начале жизненного пути она испытывает разочарование и боль, ввергающих её в глубокое экзистенциальное отчаяние и накидывающих на её глаза пелену безразличия.

Сам же Рэми признаётся в собственных бессилии и ничтожестве, стараясь убежать от своего прошлого. Но единственно понятный ему способ существования вновь приводит его в объятия одинокой женщины с малолетней дочерью, в которых он видит путь исцеления. Он даёт старт новому кругу порока, слагая с себя ответственность за их и своё будущее.

Тем самым Блие констатирует вырождение мужчины как вида. Готовый бросить на растерзание действительности беззащитное существо ради чувства собственной защищённости, готовый цинично оттолкнуть беззаветно преданное и бесконечно привязанное сердце ради нового увлечения самец человека достоин лишь презрения.

9 из 10

Скандальная тема, введенная в современное искусство Набоковым, послужила у Блие полезному делу деконструкции очередного стереотипа. Деконструкция, кстати двойная. Во-первых, «Отчим» — это не вариация на тему «Лолиты», а фактически «Анти-Лолита». Вместо малосимпатичного сексуально озабоченного Гумберта Гумберта — истинно обаятельный, добрый, душевный Реми (Патрик Деваэр), которого в сексуальном домогательстве к падчерице никак не заподозришь. Вместо малолетней жертвы — умная и настойчивая Марион, «женщина 14 лет, в рабочем состоянии, готовая к действию». При некоторых пародийных совпадениях (например, один и тот же сценарий устранения матери) «Отчим» и «Лолита» решительно расходятся во взгляде на исследуемую проблему.

Во-вторых, фильм Блие демонтирует именно обывательский шаблон, сводящийся к яростному негодованию при одном только намеке на инцестуальные отношения. Посмотрев картину целиком, такой зритель наверняка просто чувствует себя обманутым: конкретных поводов для возмущения, точек моральной бифуркации он так и не дождался. С удивительным для такой скользкой темы тактом, Бертран Блие показывает эволюцию любовных отношений взрослого ребенка. Методологическое совершенство сценария фильма состоит в том, что при наличии различных других, кроме главных героев, персонажей, действие управляется только поступками Реми и Марион. Фактор «общественного мнения» игнорируется напрочь. Выпадение из социального космоса символизируется и маргинальным статусом Реми (неудачника, еле сводящего концы с концами), и вынужденным переездом в заброшенный, предназначенный к сносу, дом. Даже отец Мэрион (персонаж Мориса Роне) ничего на деле не решает — важны только отношения двоих:. «Слушай, Марион… мы с тобой как два человека, выживших после шторма». Правда, несколько раз Реми ощущает, что покойная мать Марион как будто наблюдает за ними с небес, но и это мистическое затруднение решается потом просто:

- Что бы подумала Мартина, если бы она нас видела?

- Она подумала бы, что ее дочери крупно повезло.

Проходя по очень опасной теме, как по водной глади, Блие достигает максимума своего диалектического метода. Мысленная приостановка социальной нормы (предельно условной, поскольку вопрос о «возрасте согласия» или гражданской дееспособности универсального решения не имеет) девальвирует и определение извращения. Аналогичным с «Холодными закусками» приемом, это извращение переносится на зрителя, невольно сочувствующего героям.

Что ж, любви все возрасты покорны — это резюме сюжета могло бы подвести черту под «Отчимом», если бы для анализа фильма хватало одной фабулы. Однако финальный кадр меняет и мораль, и смысл. К этому моменту Реми встретил другую, взрослую женщину, «нормально» влюбился, переехал к ней жить. Беда в том, что у этой женщины (Натали Бай) тоже есть маленькая дочь — лет пяти-шести. И вот в последней сцене «Отчима», разбуженная звуками, доносящимися из родительской спальни, девочка медленно идет к дверям. Классическую первосцену (сексуальный акт взрослых глазами ребенка) мы с этого ракурса не видим. Зато трехкратный наезд камеры на лицо ребенка отсылает нас к диалогу из начала сюжета:

- Ты в этом мастер… я знаю.
- Откуда?
- Слышала маму как-то ночью. Очень выразительно.
- Ты подслушивала под дверью?
- Не совсем… Было слышно через стены. Её стоны разбивались о мою подушку. Вот почему я так торопилась вырасти…

Внимательное лицо пятилетней девочки, впитывающей информацию для своей психологической матрицы — это иллюстрация несколько иной проблемы картины. В таком аспекте «Отчим» превращается в критическое исследование культурных механизмов, формирующих социальные и гендерные роли. Ускоренное созревание женщин, уже в самом юном возрасте подготовленных к своей будущей функции — вот проблема фильма. Программа «семья-дети-кухня-постель», заложенная практически в каждую женщину имеет не генетическое, а социокультурное происхождение. Почему ребенок женского пола, с еще не сформированным мозгом, уже ощущает себя готовым к замужеству и деторождению? Почему игрушки для девочек (миниатюрные кухни, косметические наборы, очень достоверные макеты грудных младенцев и т. п.) столь тенденциозно ориентируют на эти безальтернативные женские функции? Правильно ли вообще спрашивать «чего хочет женщина», если уже в пять-шесть лет её желание полностью детерминировано работой социальной машины?

10 из 10

Перед нами — потрясающий фильм без всякой грязи, на которую как бы намекает аннотация, лиричный рассказ о первой любви четырнадцатилетней девочки, которая задумалась о своей сексуальности после тяжелейшей психологической травмы, — смерти матери. И ничего удивительного, если объектом своих первых желаний Марион (в потрясающем исполнении пятнадцатилетней актрисы Ариэль Бесс) выбрала молодого, красивого (но «отнюдь не героя») человека, переживающего ту же боль, что и она — своего отчима Реми (Патрик Деваэр).

Прежде чем говорить о фильме — а сделать это необходимо, в первую очередь, из-за того, что множество людей считает «Отчима» всего лишь «французским вариантом» «Лолиты», а это совершенно не так! — очень хотелось бы рассказать не о любви экранной, а о любви реальных людей. Скорее всего, первой и безответной любви молодой актрисы Ариэль Бесс, которой прочили «суперзвездное» будущее, к настоящей звезде французского и мирового кино — Патрису Дэваэру. О нет, молодая «звездочка» не делала никаких заявлений для прессы, их имена в реальности не связывает никакой скандальной хроники. Она просто ушла из кино после трагической смерти своего кумира — и это в 17 лет, успев сняться еще в двух фильмах, «мора» и «Кого волнует…» с каждым из них все больше покоряя критику и публику. Но вот — самоубийство Дэваэра, и Ариэль, начавшая карьеру в 1981 году, уже после 1982 навсегда покидает мир кино… растит детей, работает на почте, в то время как продюсеры и режиссеры, поняв, что она не вернется, лихорадочно ищут похожих на неё хотя бы внешне молодых дебютанток — Мари Жиллен в «Приманке», Роксана Мескида в «Моей сестре» Катрин Брея, да даже в «Леоне» юную Портман пытались гримировать под Ариэль Бесс! Но, за исключением последней, в великие актрисы из этих дебютанток так никто и не попал. Впрочем, в мир кино Ариэль Бесс все же вернулась — исключительно для съемок в фильме о жизни и творчестве Патриса Дэваэра, и в картине «Дитя века: Патрик Дэваэр» мы сможем увидеть звездочку «Отчима» такой, какой она стала к 2003 году.

А в «Отчиме» Ариэль блистает как бы не ярче самого Дэваэра. Смотрите — и убедитесь. Правда, у Дэваэра менее выигрышная роль — он играет «усредненного человека», и лишь игривый намек Бертрана Блие в самом конце фильма, когда в «негероичного героя» собирается влюбиться уже новая падчерица (имхо, но эти кадры мне кажутся просто шуткой великого режиссера), позволяет по-новому оценить только что просмотренную историю.

А на экране герои Ариэль Бесс и Патрика Дэваэра просто пытаются выжить, после крушения их семьи, причем именно девочка со своим «я бесконечно о тебе думала» — вдыхает в мужество в вечно безработного пианиста. Увы, ненадолго. Реми это не расчетливый и подлый Гумбрет из «Лолиты», он, скорее, — «пловец по течению». Ему чудовищно тяжело после смерти любимой жены, он явно ошарашен любовным признанием падчерицы, но он же уже бессознательно уже воспринимает падчерицу как «мы». «Мы переживем, мы станем сильнее». Сначала для Реми это никак не любовное «мы», это «мы» социальное. Используя модное слово — экзистенциальное. «Мы» для Реми — пока без любви — для того, чтобы бороться с окружающем это «мы» враждебным миром. Не случайно через весь фильм рефреном идет их «мы победим?».

Но яркая и настойчивая Марион добивается своего — не случайно в фильме Бертрана Блие она играет всем телом и всей душой, а мудрый Патрик Дэваэр ограничивает свою игру нервным дрожанием музыкальных пальцев пианиста Реми. Но следите за его руками: они говорят почти столько же, сколько самые смелые и страстные монологи Марион.

Смотрите кино, восхищайтесь красивым, радостным и печальным одновременно действом, которое создали для нас Блие, Дэваэр и Бесс!

Удивительно тонкая, трогательная, выверенная до мелочей картина. Великий Бертран Блие снова, в третий раз приглашает в свой фильм Патрика Девэра, но на этот раз они снимут не комедию с искрометной концовкой, а мелодраму, пропитанную любовью и нежностью, спокойную и при этом чувственную. Герои снова противопоставлены всему миру, но теперь их двое, это Реми и его юная падчерица Марион, на долю которых выпало столько испытаний, что любой на их месте сломался бы. Но они были друг у друга и в этом их сила.

После смерти жены Реми продолжает растить ее дочь от первого брака. У девочки есть отец, но она привыкла к квартире, в которой жила, к своему лицею, друзьям, а потому остается с отчимом. Они живут, помогая друг другу, переживают моменты скорби, и становятся всем друг для друга. Реми относится к Марион как к собственной дочери, он воспитывал ее с тех пор, как ей исполнилось шесть: «Целыми днями я играл с ней, когда у нее была ветрянка, коклюш, корь, пока Мартина ходила на просмотры». Но потом все начинает меняться. Девочка признается отчиму, что ее влечет к нему, она влюблена в него. С детской прямотой и наивностью она рассказывает ему о своих чувствах и расспрашивает о его собственных. Эта детскость очень подкупает в главной героине, в Марион нет ни капли женственности, нет эротизма, что был присущ пресловутой Лолите, в ней нет обещания наслаждения. Это обычный четырнадцатилетний ребенок. И Реми реагирует как взрослый человек, пытается вразумить падчерицу, что это ей только кажется и что скоро все пройдет. Но ведь это влюбленное дитя, которое не понимает, почему ее отвергают:

- Я чушка?
- Нет, ты очень симпатичная.
- Это из-за челки? Если тебе не нравится челка, ты должен сказать. Челка ерунда, ее можно убрать. Смотри, вот ее и нет.
- Дело не в волосах.
- А в чем тогда?
- В возрасте! Я не чувствую себя настолько старым, чтобы меня тянуло на маленьких девочек.

Реми и Марион абсолютно естественны, в них нет напускного драматизма. Ребенок, переживающий первую любовь, и мужчина, осознающий свою ответственность, а потому взывающий к здравому смыслу. А потом наступает период разлуки. Казалось бы, что может перевернуться в человеке за неделю? Все. Реми — не герой, он сам это признает и, возможно, в этом кроется его своеобразный подвиг. Он — мечущаяся душа, ему страшно, он борется, но уступает чувствам, которые вызрели в нем за этот короткий период. Уступает быстро, ведь родительская любовь и любовь друга, до того бившие в нем ключом, перерастают во что-то большее, не утрачивая своей первоначальной цели и желания — заботится о девочке, оберегать ее и любить. Но чувство это так сильно, что может сломать его, раздавить, вступив в конфликт с моральными принципами.

Этот прекрасный фильм не был бы возможен без замечательных актеров — Патрика Девэра и Ариэль Бесс. Столь сложные роли были сыграны так сильно, так тонко, но при этом легко и естественно, что не возникает ощущения неправильности происходящего. Простая девочка и обыкновенный мужчина, и ничего общего с «Лолитой». Они вызывают любовь, подкупают своей простотой и беззащитностью. И неопределенный конец фильма заставляет вас думать о героях и что с ними будет еще очень долго, вплоть до второго просмотра, когда каждый находит финал для себя, который ему ближе.

10 из 10