Побеждать

Малоизвестная история одной из многих любовниц, падкого на слабый пол Муссолини. Родив от него сына, она настойчиво пытались убедить всех отцовстве Бенито. За что и оказалась в сумасшедшем доме — очень уж была неудобна для Дуче правда. Иметь при живой жене ребенка на стороне, да еще, к тому же, от еврейки — было немыслимо для фашистского диктатора.

Художественное воплощение на экране оставляет желать лучшего. Большое количество пропущенных логических связей оставляет зрителя в недоумении. Почему Дуче пытался всеми силами замолчать факт существования этого ребенка — понятно. Но почему в начале карьеры Дуче премьер-министром (еще до того, как он стал Первым маршалом Империи и «Его Превосходительством…») Король Италии, Суд и редактор «Карьера де ла сера» игнорируют все письма Иде Дальцер? Почему магистрат, монахини при дурдоме, офицеры полиции молчаливо соглашались с ложью? Почему обычные женщины, пациентки психушки, и дети на улице становились врагами Иде Дальцер?

Любые ответы на эти вопросы породили бы дискуссию. Зритель мог бы не соглашаться с мнением автора, мог бы соглашаться, но он начал бы размышлять. Однако, вместо этого, режиссер Беллоккьо не просто настаивает на том, что не будет давать любой ответ на вопросы (прямо заданный вопрос героини психиатру, за что же ее держат в дурдоме демонстративно остается без ответа). Он рисует иррациональный образ всесилия фашизма. Демонстративно подчеркивают бессилие одиночки, перед всемогуществом Системы.

И поставленные в такие условия героиня и ее сын (которого также в реальности сгноили в дурке) закономерно проникаются симпатией к раздавившей их машине. Однако, автор далек от вынесения художественного приговора антигуманности фашизма. От того, чтобы показать трагедию одиночки при тоталитаризме. Наоборот, не оставляет ощущение, что он симпатизируют происходящему.

Любой знает, что жестокие правительства (тоталитарные фашистские Италии и Германии, некоторое время авторитарный СССР и др.) склонны использовать психушки как репрессивные аппараты для уничтожения недовольных. Автор же пытается нас убедить в том, что главный психиатор дурдома не просто не сознает своей роли. Наоборот, симпатизирует героине, пытается ее поддержать и всеми возможными способами спасти. Нелепость! А если бы реальную Иде Дальцер сгноили в печи, режиссер пытался бы показать человечности директора концлагеря?

Автор пытается убедить нас в том, что иметь ребенка от фашистского Диктатора — это почетно. Финальным катарсисом (наличие чего, вообще-то, является признаком хорошего фильма) он предлагает нам сцену народного обожание Иде Дальцер. Когда ее перевозят из одной психушки в другую, лишь случайность не позволяет толпе, обожающей Дуче, вырвать ее из рук полиции. Отменная награда за упорное желание быть женой диктатора!

Более того, автор не без определенного благородства рисует образ самого Диктатора. Иде Дальцер готова сдувать пылинки с молодого Муссолини в самом, что ни на есть буквальном смысле. Когда она очередной раз падает перед ним на колени, чтобы заботливо завязать за него шнурочки на обуви, это вызывает омерзение. А когда в следующей сцене, не спрашивая Бенито, продает все свое имущество, чтобы отдать ему эти деньги, Муссолини, на контрасте такого рабского обожания, прямо-таки выглядит эталоном достоинства. Он, супротив желания Иде, настаивает на том, что это не жертва, а заем (который, правда, никогда не отдаст).

Вместо попытки анализа фашизма, или написания картины человеческой трагедии в жестокие времена, режиссер фильма страстно рисует перед нами Всевластие, Мощь и Силу Фашизма. Все то, чем фашизм, на самом-то деле, не обладал. Но в существовании чего настойчиво пытался убедить итальянцев, немцев в середине 20 века. И очень многих сегодня.

Будучи завороженным вздором, Беллоккьо снимает очевидно посредственный фильм. Оценка не может быть выше.

2 из 10