Поезд жизни

Великолепная трагикомедия! Искренний, теплый, по-настоящему еврейский фильм! Ни минуты ни скушен, тонок, изящен. Чудесный юмор, нетривиальный сюжет. Наслаждение атмосферой на протяжении 100 минут. Плевать, что это не достоверный фильм о войне и холокосте, а достойная альтернатива «Мальчику в полосатой пижаме» и прочим, прекрасным, отлично снятым, но безнадежным в своей исторической правдивости кинолентам. Мы каждый раз знаем, чем все закончится, но так хочется верить в положительный Исход. Я сопереживала и надеялась, затаивала дыхание при встрече поезда с немцами, радовалась, когда евреям удавалось уйти. А сюжетная линия с вагонной коммунистической партией? Шедевр! Я была полна надежд на то, что нашла уникальный фильм, где евреи будут спасены, хотя бы на экране.

.. Тем печальней и острее оказалась развязка. Так изящно меня еще не разочаровывали. Злая усмешка всем, кто надеялся. И тогда, и сейчас.

10 из 10

Предприму попытку кратко охарактеризовать фильм: это вкуснейшая солянка, вобравшая в себя лучшие ингредиенты из работ Кустурицы и Вуди Аллена, ситуационных французских комедий с Луи де Фюнесом и присущей только евреям остроумнейшей самоиронии (все прилагательные в превосходной степени — только так). Приправлено это дело харизматичными актерами и фольклорными песнями-плясками.

Сюжет (тоже кратенько): 1941-й год. До жителей румынского еврейского поселения доходят слухи, что немцы добрались до соседней деревушки и вывезли оттуда всех евреев. Местный юродивый вносит предложение — устроить фальшивую депортацию железнодорожными путями. Итак, бутафорский состав поставлен на рельсы, все худо-бедно говорящие на немецком евреи выряжены в фашистскую форму, и Поезд Жизни трогается по направлению к Советскому Союзу…

От себя: С одной стороны, смех — единственный способ абстрагироваться от чудовищной драмы войны. С другой — ирония подчеркивает контраст, сладость гиперболизирует горечь (и вы непременно прочувствуете это в финале).

9 из 10

Кажется, ни один народ не смог бы пережить тех вечных гонений, вечного странствия, на которые были во все века обречены евреи. Но, как писал Николай Бердяев в своей статье «Христианство и антисемитизм», «по неисповедимым путям Божьим народ этот должен сохраниться до конца времён». Бог дал евреям главное — огромную любовь, неодолимую тягу к жизни, благодаря которой они пережили все беды и страдания, выпавшие на их долю.

В «Поезде жизни» воплощением души еврейского народа, с его извечной обреченностью на гонения, извечной находчивостью и жизнелюбием, становится Шломо. Такое имя герою дано не случайно, это — всего лишь иная транскрипция имени Соломон. Тёзка героя фильма был третьим правителем Палестины, прославившимся своей мудростью и полным отсутствием тщеславия. Как ни странно, теми же качествами обладает и еврейский дурачок Шломо, который становится своеобразным оберегом «поезда жизни», на котором жители деревушки отправляются, спасаясь от фашистов, к праведной земле. Именно Шломо привносит жизнь в железную машину, мерно двигающуюся по рельсам. Недаром несколько раз на протяжении фильма в кадре слышится тяжелое, прерывистое дыхание. Впервые мы слышим его буквально в первых кадрах, после выразительного крупного плана лица героя Лионеля Абелански, зачинающего выдуманную сказку. Шломо, прорываясь сквозь ветви деревьев, сломя голову бежит в деревушку, дабы сообщить раввину о наступлении фашистов на родные края. Медленный вдох. Резкий выдох. Мы слышим это тяжелое, предсмертное дыхание. Жизнь медленно уходит из человеческого тела. Жизнь начинает медленно затухать уже в самом начале прекрасной сказки, созданной воображением деревенского дурачка. Но борьба за неё, пусть и выдуманная, продолжается.

Тягой к жизни, привязанностью к самой сути ее наделены все пассажиры «поезда жизни». Мнимые фашисты, мнимые пленные, мнимые коммунисты — все они одинаково, по-настоящему любят жизнь.

Даже фанатизм героев искренен, жизнелюбив, он — лишь попытка наполнить своё существование смыслом, еще крепче ухватиться за жизнь. Так, например, маменькин сынок Йося ударяется в коммунизм только из-за неудач на личном фронте. Не видя в своей жизни иных перспектив, кроме как остаться рука под руку с мамочкой до конца своих дней, Йося воодушевляется идеологией Марка и Энгельса, о которой, по собственному же признанию, он не имеет ни малейшего понятия. «Будь коммунистом, но останься при этом человеком!» — взывает несчастная мать к сыну, не понимая, что Йося, нашедший смысл в распространении коммунистической идеологии, в большей мере человек, чем Йося несчастный и никому не нужный. С появлением в своей жизни учения Марка и Энгельса, Йося обретает почву под ногами, наконец-то по-настоящему влюбляется в жизнь. Мордыхай, со своим назначением на место «главного фашиста», осознает значительность своей должности, а значит — и своей жизни. Якобы страдая от своего «фашистского бремени», рассказывая Шломо о своих мнимых душевных расстройствах, герой начинает по-настоящему задумываться о своем предназначении.

Но особенно ярко страсть к жизни проявляется в массовых сценах. Ближе к финалу в фильме происходит своеобразное музыкальное соревнование между цыганами и евреями. Музыка Горана Бреговича. Цыганская скрипка. Еврейская скрипка. И в вихре беспощадной, заразительной энергии рождается стихийный, неряшливый и прекрасный танец. Цветастые цыганские юбки смешиваются со вздымаемыми вверх руками евреев. Раввин и цыганка. Фашист танцует с фашистом. Смех. Всеобщая радость, праздник, торжество жизни над смертью, над опасностью, над войной.

И «настоящим коммунистам», пытающимся взорвать «поезд-призрак», никогда не понять этой пляски, этой страсти к жизни во всех её проявлениях. Ведь они — только наблюдатели, а не участники этой жизни. Увидев молящихся вместе с евреями «немецких солдат», «наблюдатели» попросту уходят в недоумении. Им не понять.

А жители поезда — «фашисты», «коммунисты», «пленные» — понимают и продолжают жить вопреки всему. Эстер распахивает на себе рубашку со словами «разве это не стоит больше, чем Маркс, Энгельс, Ленин вместе?». Безусловно, стоит. Исключенный из партии Шмолец в порыве ревности поливает палатку, где предается любовным утехам его неверная подруга, бензином — и, подняв голову, видит прекрасную цыганку, что обещает любить и его, и его партию так, как никто ещё их не любил. Спичка погашена, любовь торжествует. Человеческая любовь, человеческие чувства торжествуют и над фашизмом, и над коммунизмом, над фанатизмом, страданием и несправедливостью. Куда бы ни скользил по рельсам этот поезд жизни — его душа, частичка которой — каждый пассажир, останется неумолимо влюбленной. Влюбленной в мир.

Шломо вдохнул жизнь в поезд — и поезд ожил. Перед первым столкновением беглецов с реальной опасностью с экрана опять доносится прерывистое дыхание, кажется, что это дышит машина, несущая на праведную землю своих пассажиров. И именно она встречает на своём пути немецкого офицера, в суеверном ужасе останавливаясь перед фигурой в голубой форме. А её маленьким правителем, маленьким божком всё-таки остается деревенский дурачок. Не случайно Шломо едет на крыше поезда и периодически спускается к пассажирам, в «мир людей». Только он знает всю правду. Только он знает, что поезд не доберется ни до Палестины, ни до России. Лицо дурачка медленно проступает сквозь изображение горящей звезды Давида. Он видит свою родную деревню, охваченную огнём, но продолжает верить. Верить в прекрасную сказку о жителях еврейской деревеньки, которые выжили.

И если бы не вера в сказку, не вера в жизнь, то разве выжил бы еврейский народ на нашей земле? Разве выжил бы вообще хоть кто-нибудь?

8 из 10