Семнадцать мгновений весны

Должен сказать, что это одно из самых значимых кинопроизведений XX века. По крайней мере для русского человека. Я был потрясён образом главного героя, его выдержкой и непоколебимостью. Его собственным мнением, ни коим образом не уничижающим интересы германского народа. Плеяда актёров вызывает ещё большую любовь к этой картине. И если говорить о том, чьей роли я больше всего симпатизирую, то как ни странно — Шелленберга, которого сыграл Олег Табаков. Серия за серией смотрится на одном дыхании, ведя зрителя сквозь череду испытаний человеческих судеб. Признаюсь, что посмотрел эту картину уже будучи взрослым, и как мне думается, мало кто из молодого поколения нынешнего времени знаком с этим творением.

Фильм на все времена, ставший по праву классикой и художественным свидетельством того страшного времени войны..?

9 из 10

Облаком, сизым облаком
Ты полети к родному дому,
Отсюда к родному дому…

Штирлиц, этот выдуманный персонаж, знакомый нам, людям, рождённым в 80-е, с детства по анекдотам-коротышам, появился на страницах одноимённого произведения Эдуарда Семёнова. Но режиссёр картины Татьяна Лиознова «с боем» отбила у «Ленфильма» права на режиссуру и работа закипела. И мир увидел «Семнадцать мгновений весны», пожалуй, ещё до выхода книги.

Сказать, что это выдающийся шедевр, значит повторить годами проговоренную Истину!.. А вообще, переоценить значимость «… мгновений…» не представляется возможным. Этот фильм о 12 сериях давно уже сам всё сказал и всё всем доказал. И даже настоящий Карл Вольф выслал бутылку коньяка актёру Василию Лановому, сыгравшего его…

Роль же штандартенфюрера Штирлица, советского резидента-разведчика полковника Максима Исаева, исполнил Вячеслав Тихонов. Главной задачей агента под прикрытием было: установление личностей из высших руководителей Рейха, намеревающихся вести сепаратные переговоры о перемирии с США и Британией. Ведь, как известно, целью большевиков всегда являлась безоговорочная капитуляция гитлеровской коалиции. И, при возможности, сорвать эти переговоры.

Вообще фильм идёт и воспринимается так, будто это документалка. Конечно, и кадры документальной хроники присутствуют. Но всё же ловишь себя на мысли, что это не так. Имеются и исторические неточности. Но из мало-мальски значимых можно отметить только форму Барбары Крайн (Ольга Сошникова) — женщины СС носили форму, отличающуюся от мужской… Но это так… едва ли значимые несостыковки… К другим киношным отличиям от настоящей исторической достоверности я цепляться не буду, ибо без посторонней помощи я не смог бы о них узнать, а дублировать другого автора не хочу…

Актёрская игра хрестоматийно образцовая. Сцену встречи Штирлица с женой, а значит, в равной степени игру в этой сцене Вячеслава Тихонова и Элеоноры Шашковой, занесли в учебники по актёрской игре. Но я бы именно отметил Штирлица после того, как он снова остался один — тут словно бы видна душа разведчика!.. Такое опустошение, такая музыка — такая проницательность и грусть. Именно после этой сцены Штирлиц стал нам всем родным… Леонид Броневой! Вот он, настоящий полицай!!! Я вообще не отказался бы быть таким, как этот экранный Мюллер. Особенно леденит его смешок, сменяющий холодным взглядом, будто бы несущим саму смерть… Превосходен и Олег Табаков, изобразивший Шелленберга… Евгений Евстигнеев, этот профессор Плейшнер. Ээх… Да не могу я выделять, иначе тут о каждом нужно писать с восторгом. Единственное, Леонид Куравлёв, пожалуй, лично для меня несколько не вписался что ли. Чисто потому что… ну, для меня это князь Жорж Милославский. Хотя у него тут роль не жёсткого нациста…

В напряжении фильм держит изрядно. И только в двенадцатой серии нашлось место для юмора в виде подвыпившей дамы в ресторане…

Сейчас такое не снимут. Но данный телесериал — это наше культурное наследие. Мы вправе гордиться такими фильмами.

10 из 10

Можно очень очень много рассуждать о настоящей классике советского кино, о персонаже, ставшем главным героем большинства советских анекдотов, об огромном патриотизме, который воспитывается этим, одним из лучших в СССР, фильмом о Великой Отечественной войне. Можно обсуждать безусловный талант Юлиана Семенова, создавшего долгоиграющую книжную франшизу о главном чекисте эпохи, прошедшем путь от русского Бонда из ЧК, до эдакого Джорджа Смайли Лекарревских романов, окопавшегося в стане врага. Можно долго хвалить Лиознову, которая при поддержке Андропова создала стопроцентный телехит, понизивший уровень преступности и повысивший престиж советских спецслужб одновременно.

Но главное, о чем действительно стоит сказать — перед нами классический представитель жанра шпионского кино. При чем не Бондианы/Борнианы и всяких Невыполнимых миссий. Это побратим «Шпион, пришедший с холода», «Шпион, выйди вон», «Ложное искушение». Это не жвачка для мозгов с кучей пальбы. Это кино — интеллектуальное, политическое и философское одновременно. Стоит только послушать диалоги ярких персонажей в исполнении красивых актеров о войне, политике, будущем, даже религии! И эти диалоги действительно хочется слушать и позже обдумывать. Здесь местные шпионы (хоть из НКВД, хоть из СД и Гестапо) не бегают и стреляют, а «ходят по коридору», задумчиво слоняются по кабинету из угла в угол, обсуждают свои планы с руководством, следят друг за другом, вербуют агентов на конспиративных квартирах, и на досуге от работы в немецкой разведке пишут шифровки в родную Лубянку.

Сериал смотрится как настоящий высококачественный детектив. Уровень напряжения и саспенса, как и драматизма в отдельных эпизодах, ставших классикой, просто зашкаливает! Да и сами эти эпизоды позже были «позаимствованы» даже западными коллегами — та же встреча Тома Круза со своей экранной женой в четвертой «Миссии» не может не вызвать ассоциации с встречей Штирлица и его супруги. А сцена с психологическими пытками родной русской Кати — как великолепно она была сыграна!

Главный герой, советский разведчик-нелегал и он же полковник немецкой спецслужбы СД Штирлиц в исполнении Вячеслава Тихонова — сама невозмутимость, образец сдержанности и стрессоустойчивости, а также подтянутый и щеголеватый интеллигент, от которого без ума женщины и руководство, даже соседних подразделений. Именно про таких как он в свое время сказал Дзержинский: «Холодная голова, горячее сердце и чистые руки». Ну, в случае со Штирлицом, почти чистые. Не менее ярко блистают в своих ролях харизматики Леонид Броневой и Олег Табаков. Первый, не имея ничего общего с прототипом своего персонажа, изобразил фактически главного антагониста картины — профессионального контрразведчика, вечно подозрительного «адвоката дьявола» и шефа Гестапо Мюллера он играет превосходно. Яркий и интересный, живой персонаж, эдакая одушевленная карикатура на типичного спецслужбиста, но напоминающая целую личность, а не чисто киношного персонажа. Хотя да, внешне Броневой ну никак на арийца не тянет. Олег Табаков — руководитель внешней разведки СД Шелленберг, сугубо положительный и вызывающий симпатии яркий персонаж, эдакий немецкий Джеймс Бонд, хотя нельзя ни на секунду забывать, что этот добродушный и местами простоватый мужчина служит злу и является убежденным нацистом. Вообще, говоря о популярном советском телефильме, можно много народу из актерского состава упомянуть, но я, пожалуй, остановлюсь на находящейся на тот момент в расцвете своей красоты Екатерине Градовой — очень эмоциональная, но в то же время сильная, патриотичная и отважная женщина, настоящая русская красавица, от которой глаз нельзя отвести, которой любуешься в каждом кадре и эпизоды с которой становятся настоящим достоянием и образцом драматизма в киноленте.

10 из 10

Сегодня, стоя двумя ногами в третьем тысячелетии довольно сложно дать объективную оценку таким мастодонтам киноиндустрии как «17 мгновений весны», при этом не оскорбив в лучших чувствам более зрелую публику, но и вынести беспристрастное суждение. На поверку, в такой ситуации кроется одна из краеугольных проблем непонимания и отсутствия коммуникации между поколениями и, как следствие, тотальное разобщение зрительской аудитории. Связь времен все более и более распадается, именно поэтому следует чаще обращаться к шедеврам советской кинопрозы, стараясь исследовать их стилистические особенности и идеологическую подоплеку, ведь здесь явно есть с чем работать.

Формально, сериал являлся идеологическим рупором тогдашней государственной системы — его создание контролировалось органами госбезопасности, а охват масс гарантировался тем фактом, что трансляция проводилось через новое для советского человека средство коммуникации — телевидение. Фактически, во многом благодаря этому он и приобрел столь бешеную популярность, ведь режиссер Татьяна Лиознова выбрала стилистическую форму, идеально подходящую именно для экранов телевизоров. «17 мгновений» — чисто камерный проект, ориентированный на, по сути, интимный диалог со зрителем — тут не ни зрительной динамики, ни внешнего драматизма, все действие разворачивается скрытно, тайно и невидимо. Но собственно, что же скрывается под покровом истории об опасной и многотрудной службе разведчика Максима Исаева?

Теории на этот счет возникают до сих пор. В основном их можно свести к следующим. На первом уровне восприятия мы видим историю честного человека, патриота своей родины, ежедневно рискующего много большим, чем только своей жизнью, который благодаря силе ума и твердости духа активно содействует падению фашистского режима. Однако фигура Штирлица — это не просто образ некоего советского героя своего времени. С художественной точки зрения это скорее глубочайший символ, знак и можно даже сказать шифр, отсылающий к формообразующей персоналии всего двадцатого века.

Тут мы можем предположить в Исаеве/Штирлице любимого героя всех писателей и художников двадцатого века — Человека с большой буквы, настоящую Личность, которой не постчастливилось тихо и мирно прожить свою жизнь в кругу семьи и приятных трудов, а угораздило попасть в шестеренки не просто машины государственности, а настоящего махового колеса кровавой истории второй мировой войны. Величие Штирлица как личности, достойно и по праву ассоциирующийся с образом советского человека, состоит в том, что он не скрывается от кровожадного молоха темного времени и его бесконечных несмываемых грехов — напротив, без всякого пафоса, ложного героизма или отчаянных проповедей, подобно Атланту, он взваливает это бремя на свои плечи.

Тут стоит отметить один немаловажный факт, многие критики указывает на то, что в фильме присутствует некая ассоциативность между советской и немецкой государственностью, в то время как сам главный герой, по сути, давно перерос чисто националистические черты и предстает неким абстрактным гражданином мира. Сложно судить, насколько справедливы эти наблюдения. Верным, возможно является тот факт, что «русскость»/«советскость» Исаева сама по себе интернациональна, а любое государство всегда стоит на службе истории. Во многом привязка к государству и эпохе здесь условна, ведь само это творение уже переросло границы времени и политики.

Пожалуй, мало где еще в художественных произведениях всех видов, с такой полнотой было бы показано сколь тесно связаны экзистенциальные переживания личности и ход мировых событий. По факту, Штирлиц — идеальный экзистенциальный персонаж, его оторванность от внешнего мира абсолютна, он не может выражать эмоции, переворачивающие все его сознание, говорит и действует согласно четко отлаженным схемам, но при этом внутренне герой остается некоей вечно скрытой, неуловимой сущностью, этакой настоящей тайной человеческой души, которую невозможно определить, но можно только почувствовать. В этом заключается еще одно неоспоримое достоинство картины — гениальность образа героя состоит в том, что он остается не редуцированным к каким-либо понятиям (разве когда Штирлицу в конце предлагают звание героя советского союза мы не чувствуем некоего отторжения, словно понимая, что персонаж много ценнее всех внешних атрибутов?). Также, конечно, именно об этот таинственный шифр «неисследимой» русской души разбивается и отлаженный механизм немецкой государственности и даже сама сила истории. И на этом, пожалуй, следует остановиться подробнее.

Штирлиц, внедренный в самое сердце немецкого правительства с течением времени превращается в некий вечно отсутствующий центр политической идеологии. Герой понимает, что под масками внешней формальности железного подчинения и дисциплины скрывается все то же бессмертное желание — желание почета, власти, уважения, а в конечном счете просто желание жить. По сути, успех предпринятой им операции сводится единственно к тому, что он, подобно гениальному психоаналитику заставляет своих пациентов — высших чиновников разведки и гестапо, осознать свои старательно подавляемые фрустрации и сделать это таким образом, чтобы они еще пересеклись между собой в интересах всего человечества. Следует заметить, что герой анализирует не только внутренние черты своих руководителей, но также умеет четко определять градус накала коллективного бессознательного, манипулируя последним также умело. На аналогию с сеансом у психоаналитика указывает еще один интересный факт — сам Штирлиц всегда молчит, выслушивая собеседника и лишь иногда задавая наводящие вопросы, при это собеседник всегда преодолевает некие психологические стадии (особенно это касается Мюллера) перед последним рубежом осознания мифической истины, предложенной на поверку самим Штирлицем.

Естественно, подобный идеологический подход определяет саму форму сериала — на девяносто процентов он состоит из диалогов, снятых классической восьмеркой с периодическим вкраплением общих сцен. Однако это вовсе не мешает Татьяне Лиозновой то и дело прибегать к безукоризненному саспенсу, снятому в лучших традициях Хичкока. Некоторые сцены представляют из себя образчик остросюжетного кино своего времени.

В целом же именно время является неким сквозным и главным героем всего сериала. Вместе с Анри Бергсоном Лиознова старается преподнести зрителю возможность почувствовать свою «одновременность» в контексте «длительности» исторических событий. Множественные кадры из кинохроники, постоянное звуковое сопровождение бега секундной стрелки, интертитры с датой и точностью до минуты, постоянное упоминание времени в диалогах, закадровом тексте, даже само название (его символика раскрывается в фильме, когда Штирлиц сбегает от истории к природе, как бы разрывая границы времени) — все отсылает нас к пониманию, что наше текущее время неразрывно и навечно связано с тем, что было совсем недавно. Кто-то открещивается от прошлого, кто-то его забывает, кто-то перевирает, кто-то чтит его формально без всякого понимания происходящего, но как говорит Штирлицу разведчица в последней серии — «без прошлого не будет будущего». Когда-то, а на поверку совсем недавно, такие «стражи» времени как Максим Максимович Исаев сберегли для нас семнадцать прекрасных мгновений весны. Фильм Лиозновой — это, конечно же, их запечатленный, невидимый, но вневременной подвиг. За который мы будем благодарны. Вечно.