Горечь

В интернете примерно с 2010 года стали появляться ролики с так называемым феноменом автономной сенсорной меридиональной реакцией(ASMR). Это те самые ролики, где при особенно чувствительном микрофоне записываются разные шуршащие звуки, шепот, шелест, дыхание. От просмотра подобных роликов возникает приятное ощущения покалывания и мурашек по телу. Странно, что подобный эффект редко используют в кино, а ведь это довольно интересный инструмент влияния на зрителя.

Авторы фильма «Горечь» (2009 г.) в какой-то степени предвосхитили появление ASMR-роликов, потому что в своём фильме делают акцент на этом звуковом эффекте. Камера хаотично движется от одного источника шума к другому, демонстрируя его крупным планом. Это похоже на психическое расстройство, при котором внимание «пациента» (зрителя) полностью поглощается вездесущими маленькими деталями и звуками. Однако если ASMR-ролики расслабляют и дарят приятные ощущения, то «Горечь» играет на противоположных чувствах. Авторы таким образом нагнетают атмосферу. Масло в огонь подливает частая смена цвета в кадре. Авторы дают зрителю почувствовать себя психически больным человеком с повышенной тревожностью. Отдельного упоминания стоят хищные взгляды мужчин, которые те бросают на главную героиню. Такие ядовитые и полные похоти взоры почти равнозначны сцене насилия.

На выходе получился фильм с уникальным способом воздействия на зрителя. Фильм понравится любителям ASMR-роликов и артхауса.

Художник обязан говорить красками, а не словами.
Ганс Хофман

Я нарисовал точечку синюю,
я провел зелёную линию,
от счастья смеясь, смеясь…
Веня Д`ркин

Ни о чём не подозревая, вы включаете «Горечь» и… с головой погружаетесь в отнюдь не скупо, а барбически окрашенную пучину образов, страхов, предчувствий, страхов предчувствий и предчувствий страхов. Переставая осознавать, кто вы, и догадываясь: отсюда так просто не выбраться. Беря в толк, что заглянули в ту самую, запретную комнату чертога Сине-зелёно-красной бороды. Замочные скважины с зияющими в них зрачками, лестницы, тени, силуэты, амулет на цепочке, обрывки фраз, «шёпоты и крики», битое стекло поджидают вас за каждым сантиметром картины, как толпа ненасытных фанатов — своего кумира. Вопрос: «Кто?» — вдребезги разбивается о другие вопросы, формулировать которые бесперспективно, поскольку плодятся они быстрее ответов и кроликов. В режиме он-лайн удалой бармен тщательно взбалтывает в шейкере мондриано-хофмано-уорхоловское разнотравье, чтобы разлить получившийся хмельной медовый напиток в прозрачные тонконогие бокалы. Чин-Чин! Слайд-шоу в светофорных тонах, где вместо жёлтой лампочки вкрутили синюю, вводит в гипнотический транс, парализует и порождает цыганскую пляску ассоциаций. Мозаика. Калейдоскоп. Витраж. Распущенный павлиний хвост. Психологическая геральдика. RGB*. «И капельки пота, и люди-моллюски»… Дальше сами.

Джалло — эффектная раскраска для гурманов-колористов и поклонников холодного оружия. С кистью в чёрной кожаной перчатке, уверенно сжимающей стилет совсем не для того, чтобы просить чьё-либо сердце, как в детской страшилке. Уж вернее, чтобы действовать — как в считалке: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. «Буду резать, буду бить!»» Поэтизация смерти и амурные заигрывания с этой непреклонной дамой испокон веков удавались жизнелюбивым итальянцам хоть на словах, хоть на деле, хоть на киноплёнке (Марио Бава, Дарио Ардженто, Лючио Фульчи). За шутливой интонацией Азии Ардженто кроется откровенное признание: «Мой отец очень любит убивать женщин — в кино, конечно. И я хорошо его понимаю. Он убивает женщин, потому что женщины умирают красивее, чем мужчины. Они звонче кричат, их судороги грациознее, и они гораздо больше знают о боли».

У Эллен Катте и Бруно Форцани получилось пропеть гимн забытому итальянскому жанру почти без слов, но сотворить стилизацию тонко, томно, сюрреалистично. Бельгийско-французская «Горечь» — это венец монтажного беспредела и операторской фантазии. Смена предельной чёткости и расфокусировки, цветовых фильтров и планов, поданных нижним ракурсом или при помощи макросъёмки, вгоняет то в жар, то в холод. Суетливый муравей, ползущий по коже девушки, незаметно перебирается на вашу ладонь. Хочется встряхнуть ею. Затем одёрнуть юбку, фривольно вздёрнутую порывом ветра, под чью дудку послушно танцуют в воздухе поверх белой простыни развешенные после стирки джинсы. (А зрительские тела вибрируют им в унисон под музыкальные темы Эннио Морриконе, Бруно Николаи и Стельвио Киприани.)

Наложение смысловых слоёв «Горечи» упрятано под присущим Тарсему Сингху визуальным полнокровием, физиологическими чересчурностями Питера Гринуэя и продуманным хаосом Дэвида Линча. Но пусть вас не введёт в заблуждение многомерность видео, не заслонит собою коннотативного подтекста. Кровавые титры — это присказка, не сказка. Отсчёт пойдёт тогда, когда широко распахнутся сначала глаза, а вслед за ними — кованые ворота поместья, пропуская нас внутрь тайных переживаний героини на отрезке прохождения ею дистанции «девочка-девушка-женщина». В отличие от второй картины творческого дуэта Катте-Форцани с названием «Странный цвет слёз твоего тела», исследующей лабиринты мужского подсознания, первая посвящена женскому. Эротические желания созревающей плоти Аны ведут упорную борьбу в плоскости «инь-ян». Поединок этот преимущественно односторонний, опосредованный, он не простирается далее «дуэли на глазах» или собственного усмирения. Юная бунтарка забрасывает мяч первого воздыхателя подальше от себя и дефилирует перед отрядом байкеров, за что получает оплеуху от матери. Молодая женщина противостоит молчаливой угрозе зловещего таксиста, однако уступает искушению отдаться ласкам прохладных воздушных струй от вентилятора в его машине — до расползающегося по швам платья и улетевшего платка…

Горечь! Горечь! Вечный привкус
на губах твоих, о страсть!
Горечь! Горечь! Вечный искус -
окончательнее пасть.
(Марина Цветаева)

Угодив декоративным корабликом в закупоренную бутылку фильма, постарайтесь принять правила игры и не ищите большой воды внутри изящной стеклянной тары. Мой вам совет: всего на полтора часа лишите работы въедливое левое полушарие для самозабвенного плавания по волнам психоделического арт-перфоманса! И вы наверняка услышите угасшее было вдалеке эхо высокопарных или коротких и резких, как клинок кинжала, названий джалло-фильмов: «Птица с хрустальным оперением», «Кровь и чёрные кружева», «Кошка о девяти хвостах», «Суспирия», «Дрожь», «Горечь»…

* RGB (аббревиатура английских слов Red, Green, Blue — красный, зелёный, синий) — аддитивная цветовая модель, как правило, описывающая способ синтеза цвета для цветовоспроизведения.

Фильм заставил пересмотреть себя три раза. Он оставил намного меньше открытых вопросов, чем Странный цвет слез твоего тела. Шикарный подход к визуализации психического расстройства. О тех, кто воспринимает этот фильм исключительно как красивую картинку и находит изюминку лишь в стилизации под классическое джалло, акцентируя на его непонятность, хочу сказать — они ошибаются. Весь символизм ведет к определению и пониманию действий главной героини. Три этапа в ее жизни, как некоторые ошибочно воспринимают исключительно этапами взросления и не более: первый этап указывает причины последующих событий или действий героини; второй этап — переходный возраст, в котором происходит борьба с патологией, вызванной причинами из этапа первого; и, наконец, этап третий — результат победы носителя патологией. Сногсшибательно!

10 из 10

Крутейшее кино от бельгийских фанатов экспло и экспериментального кино. Сюжетно представляет собой историю девушки Анны и состоит из трех частей — детство, отрочество и юность.

В фильме почти нет диалогов, по словам создателей, они хотели, рассказать историю чисто кинематографически и, чтобы зритель почувствовал себя в теле главной героини.

Первая часть, рассказывающая о детстве Анны, представляет из себя такую себе «Fairy Tail», являющейся отчасти реминисценцией Бавовской «Капли воды» из его триптиха «I Tre Volti della Paura», но при этом стилистически все-таки ближе к Арджентовской «Суспирии». (они даже повторяют многие кадры из его фильма).

Вторая часть показывает нам Анну-подростка (ну и страшненькая она). Парни начинают обращать на нее внимание, но это доставляет ей неловкость.

Ну и третья — это уже взрослая Анна со своими извращенными сексуальными фантазиями. Человек в черных перчатках появится только в конце.

Больше всего мне понравился звук, который прямо въедается в мозг, операторскую работу и «оргазмический» монтаж (который вызвал у меня в голове ассоциации с Мейером). Не понравилось, что во второй части они переборщили с расфокусами, а в третьей, с всякими ставнями, которые из-за ветра постоянно бьются о стену.

Пысы. Саундтрек состоит из ремастеринговых музыкальных тем Эннио Морриконе, Бруно Николаи и Стельвио Киприани.