И тогда я иду

Чудовищная бойня в Колумбайне сбила дыхание общества на многие и многие годы, пока оно приходило в себя, хватаясь за бесполезные спасительные средства, изменяя режим и вводя массовые запреты, включая в действие программы контроля и социальной адаптации. Но, пока затыкали одно, прорывало в другом месте. Психологические травмы, травля и насилие заканчивались очередным актом возмездия с массовым расстрелом правых и виноватых, с совершенно бесславным концом.

Винсент Грэшоу идёт дорогой Гаса Ван Сента, присматриваясь к двум неудачникам, приближающимся к пределу терпения, фиксируя проблемные узлы их взаимоотношений между собой, в семьях и с одноклассниками, обнаруживая достаточно причин для разочарования в себе и в людях, убеждаясь в отсутствии благоприятных перспектив на будущее, с которым становится легко расставаться сейчас, избавляясь от затяжной безнадёжности.

Однако, в отличие от Ван Сента, Грэшоу более конкретен и точен в формулировках, детализируя характеристики личностей и особенности привходящих условий, оказывающих влияние на каждого из главных героев, хоть и связанных вместе, но не представляющих сплочённого единства, подверженные влиянию сложных факторов длительной дружбы, создающей определённый комплекс обязательств, привязывающих одного из друзей к другому, мешая ему разорвать криминальную нить.

Арман Дарбо весьма убедителен в образе блуждающего Эрика, занимающего центральное место в аналитических изысканиях Винсента Грэшоу, предлагающего свои решения через семью подростка, его сверстников или учителей, различными попытками вызывающими колебания внутри подростка, влияя на изменения баланса добра и зла, наряду с другими, иногда случайными персонажами, добавляющими тяжести на другую чашу весов.

Дарбо передаёт сложную гамму чувств своего персонажа, находящегося в состоянии поиска ответов и полнейшей растерянности, думающего и решающего в меру своего небогатого опыта и доверия, которое, обманутое одним взрослым, мешает ему поверить другим, пробивающимся сквозь пелену отчуждения, которое поддерживает его приятель Флэйк, живущий только предвкушением мести.

Грэшоу в общем-то оперирует прописными истинами, которые вдалбливали не раз и не два. Про то, как всё тонко и легко рвётся. Про то, как мало надо, но каких это стоит сил. Про взаимосвязь и взаимозависимость подростка с другими людьми, сознательно и бессознательно терзающими струны его души, ломая стройность её материи, но это напоминание режиссёра не кажется лишним, поскольку даёт ещё один шанс и жертвам, и их спасителям.