Партенопа

прекрасна! Она прекрасна!

Партайгейноппа
Этот фильм подобен дебелой неаполитанской матроне - он подавляет обилием плоти, мощным изгибом бёдер, тяжеловесными грудями, он ослепляет блеском золотых фикс, он удушает свирепым табачным дымом... Здесь всего много, избыточно много, форма преобладает над содержанием, смыслы есть, но они столь глубоко погружены в ткань повествования, что ускользают от понимания, и это бесит.

Формально - это история жизни Партенопы (имечко вызвало у меня ассоциации с товарищами фюрера по партии - партайгеноссе), щедрой на ласки неаполитанки, мечтающей стать антропологом. Партенопа легко жонглирует категориями Стросс - Кана, за минуту объяснит вам суть философии Альтюссера, и при этом, она дарит любовь практически всем желающим. Для родственников (лёгенький намек на инцест), и служителей культа, предусмотрена гибкая система скидок.

В этом фильме много солнечного света, прекрасные виды прихотливо раскинувшегося на морском берегу Неаполя, постоянные застолья, мегатонны бесконечных разговоров, скалы, яхты, прекрасные итальянки. Всё очень чувственно, порочно, очень по - итальянски.

Соррентино снял гимн ушедшей юности, ускользающей красоте, мимолетной любви - всё это символизирует главная героиня. Но, не надо забывать, что она - сирена, опасная, смертоносная для окружающих мужчин, и самой себя. В фильме есть намёки на то, что его большая часть - плод фантазии героини, и никогда не происходила в действительности. Смотрите внимательно.

Самый распространенный кадр в этом фильме: одетая в мини - купальник (или легкое, почти ничего не скрывающее от нескромных взоров платьице) Партенопа, шествует, одаряя загадочной улыбкой, и клубами сигаретного дыма, мимо потеющих спермой, знойных итальянских мужчин. Её хотят все: бизнесмены, католические священники, родной брат, и даже креветки в ресторане при виде Партенопы, принимают фаллическую форму.

Соррентино (шалунишка эдакий) мимоходом, изящно, плюет на традиционные семейные ценности, оскорбляет чувства верующих, перегружает кадр непонятными символами, и избыточными красивостями.

Зачем снято это кино? Да низачем, как и все фильмы этого режиссёра, мечтающего о лаврах Феллини. Этот фильм - это ода Неаполю, признание в любви/ненависти этому страстному, противоречивому городу (прекрасная сцена драки Флоры Мальво с местным воротилой), это тоска по ушедшей юности, но, всё это уже было, и порядком надоело.

Гари Олдман играет здесь самого себя - он всё время пьян, и не может сохранять вертикальное положение, он или уже упал на пол, или находится в процессе. Промежутки он заполняет напыщенными, цветистыми, но бессмысленными софизмами. Вы заметили, как он поправился? В его личике появилось что - то старушечье, если повязать ему цветастый платочек, то он вполне мог бы стать новой солисткой 'Бурановских бабушек'.

Хронометраж идёт, а Партенопа всё курит и курит, спит с мужиками, и мечтает понять - а что же такое антропология? Из этого фильма я поняла, что антропология - это извращение, что - то наподобие вуайеризма. Наблюдение! Наблюдение до упада, до экстаза, до конвульсий, до морга. Умри всё живое, а антрополог должен наблюдать!

С Новым годом, Партайгенопы!

Не пронаблюдайтесь!