Альпы

Вселенная Альп = вселенная Клыка, но с меньшим бюджетом
«Клык» произвел на меня сильное впечатление и заставил уважать творчество всей команды Лантимоса.

Сконцентрированный на проблеме противоречия родительской любви и свободы детей, как будто погружает зрителя в атмосферу той странной семьи.

Атмосфера «Альп», странности этого фильма и его персонажей, эффекта отчуждения по-лантимосски, очень напоминает «Клык».

Кажется, персонажей «Клыка» добровольно выпустили в открытый мир «Альп», в котором любовь к родным заключена в каком-то анкетном формализме, состоящем из повседневного расписания, любимых исполнителей и обыденных фраз.

Но этот фильм не позволяет так глубоко погрузиться в атмосферу мира Лантимоса.

Кажется, у съемочной группы на момент съемок «Альп» не хватило денег на работу в открытом мире. Если в «Клыке» закрытость сыграла на руку низкому бюджету, то в «Альпах» не хватает нескольких штрихов в сценарии, нескольких сцен для того, чтобы тема любви и истинности, а также персонажи и их отношения, раскрылись в полной мере.

Туманная гора
В этой картине мы застигаем автора на экваторе витиеватого пути своей фильмографии, уже перешагнувшего через свою прошлую работу Клык, продолжая развивать идею поиска человеческой самоидентификации, отделения рацио от эмоциональности и в тщетных попытках найти для своих героев теплое место в этом холодном, скупым на похвалу, стерильном мире взрослых. Альпы это странное, немного шероховатое, охолощённое до нервных окончаний и запутывающее в простоте своего кадра, кино. Приходя сюда, зритель – гость, которому позволили смотреть издалека на чудно украшенную раму и прямоугольные, чеканные формы полотна, функционально повествующие о судьбе загадочной группы людей, без явной цели и четких мотивов, по крайней мере, вы не узнаете их, бросив просмотр на сороковой минуте. Фильм до середины будет для вас загадкой, переходящий в белый стих, вас будут держать в неведении и лишь к середине, так и быть, приподнимут ширму. Надеюсь, вы не станете винить авторов, ведь ничего не дается просто так и сразу, формулы и правила требуют зубрежки и усидчивости, побудьте и вы немного учениками, дайте научить себя.

По правде, в этой школе у учеников нет права голоса, придется беспрекословно выполнять задачи тренера, шаг влево, шаг вправо – розги (а может, что и пожёстче). Мужское доминирование и покровительство красной линией тянется с прошлых фильмов Лантимоса, видно, что эта загадочная сила, заставляющая одновременно зависеть и рваться из зависимости беспокоит и щекочет нос автору. Герои в его фильме будто не с этой планеты, и разговаривают не так, и смотрят, будто избегая глаз предпочитая расфокус, могут заговорить о бытовых мелочах, засмеяться, будто заплакать, заплакать, будто есть причина. Это интересно и даже показательно, хочется сказать, что люди так себя не ведут, но одернувшись, приходится признать, что так не ведут себя в кино. Люди здесь, персонажи второго плана, прослойки и пластыри на чужие, реальные истории потерь и отчаянных, даже до абсурда удивительных, попыток успокоить себя и защитить от несправедливого хода, давящего их, колеса фатума.

Очень трогательное кино, к концу становится невыносимо жалко нашу черноволосую героиню, за которой мы все наблюдали и гадали, кто она, и что за люди-осколки, на чьи сердца она накладывает руки. Тем грустнее осознавать, что её нет, она существует только в них, в тех, кто видит призраков и боится жить. Пустота и одиночество, дерзкие, отчаянные шажки мимо запретов, что бы растратиться собой, найти ту жизнь, где я личность, пусть там будет больно, но там будут люди, что помогут мне, как я помогаю им.

С опущенной головой, потирая подбородок, с грустью, рукой лежащей на плече, вы оставите этот фильм. Грустно, не потому, что на вас давит скрипка и женская слеза, дело в том, что Лантимос не указал на дверь с табличкой «выход». Тут, он еще и сам не знает, куда придут его слепые персонажи. Кто хочет вместе с ним найти эту табличку в лабиринте человечности, прошу к просмотру фильм Лобстер. На мой взгляд, завершающий мытарство автора по судьбам, и переходный в большое кино, фильм.

Альпы: «счастье не за горами».
Когда в разговоре с каким-нибудь знакомым, речь неожиданно заходит о кино и всплывает такая фамилия, как Лантимос, то обычно мой собеседник сразу вспоминает, о том, что смотрел «Лобстера», «Фаворитку», «Клык» или в крайнем случае даже слышал про «Убийство Священного оленя», но про другое важное творение греческого режиссера - «Альпы», он не знал в принципе. И это незаслуженное упущение.

'Альпы' далеко не самый популярный фильм Лантимоса, он не принес ему букет европейских наград (только золотые Озеллы за лучший сценарий в Венеции), но при этом стал очень важной картиной для «Греческой странной волны». И дело тут даже не в том, что сами греческие кинодеятели отрицают существование данного направления в кино-искусстве. Дело в том, что данный фильм просто теряется на фоне других более ярких работ знаменитого режиссера. Тем более, что в каждом фильме, отметит Ваш собеседник «поднимаются плюс/минус одни и те же проблемы». 'И, тем более, с нынешней богатой традицией тайм-менеджмента, может просто нет времени на такую, далеко не самую важную работу Лантимоса',- добавит он же. И этот социальный маркер, как просмотр фильма «Альпы» очень много расскажет о вашем собеседнике.

Ведь именно эта картина Йоргоса Лантимоса стала переходной (этапом трансгрессии) для режиссера, приблизив его вплотную к софитам Голливуда, перенеся с греческого морского и тусклого пляжа европейского артхаусного кино, в дорогие, украшенные звездами первой величины, просторные съемочные площадки. А ведь это очень напоминает те самые границы кино. Именно в «Альпах» их раздвинули ради более выразительного эффекта.

«Альпы» - это история о ночной сиделке госпиталя, которая оказывает особенные услуги семьям, потерявшим близких. Она состоит в одноименной группе, называющейся «Альпы», участники которой предлагают, за определенную плату, заменять собой недавно умерших во время визитов их скорбящих родственников.

Тайные агенты (медсестра, врач, гимнастка, ее тренер) этого общества встречаются в спортзале и должны соблюдать строгие правила своего устава. Так, например, каждый участник может выбрать себе имя, согласно названию одной из альпийских вершин, и быть готовым убить или умереть за право состоять в организации. Группе греческих предпринимателей запрещено эмоционально привязываться к клиентам или вступать с ними в интимные отношения. Они могут ходить с новыми родственниками, их друзьями по ресторанам, магазинам, кинотеатрам, копировать речь и привычки обыкновенных, ординарных людей, чью роль в данный момент исполняют.

Здесь можно заметить отсылку к немецкой мифологии, согласно которой «альп» – дух недавно умершего родственника, и чаще всего – демон. А некоторые из героев греческой драмы, как раз являются врачами, что не удивительно, ведь они ближе всего работают со смертью. Поэтому, возможно, согласно этой теории, персонажи фильма и являются демонами, превращающих живых и мёртвых людей в набор привычек, совокупность информации и фактов, зарабатывая на этом деньги.

В 'Убийстве священного оленя» герои говорят о метафорах, в «Альпах» же один из персонажей говорит: 'Это символично'. И с ним сложно не согласиться. 'Альпы' – это символично, 'булава в крови' – это символично, 'Принс' это символично. Разговор о неприкрытой жестокости, разрыв между мечтой и обыденностью героев, копирования знаменитостей или обычных людей, реалии, и разочарования от упущенных возможностей, пристрастия чужого человека - все это символы усугубляющие боль разочарования и наполняющие картину греческого режиссера. Мир символов это и есть мир двойников, где у каждого элемента есть множество синонимичных значений, главное не запутаться в этом нагромождении одинаковых знаков, симулякров, копий, подобий, потому что тогда твоя жизнь превратиться в комплексное значение, то есть мнимую единицу.

Искусственно родственные связи, намеренно упрощаются Лантимосом до уровня бытовой ссоры, до уровня абстрактной схемы, до математической формулы, в которой от перемены мест слагаемых ничего не меняется. При том, что теплота общения героев условно вынесена режиссером за скобки провокационной драмы. В «Альпах», как и в «Клыке», режиссер вновь обращается к теме имитации, подмены смыслов. Медсестру не столько пугает то обстоятельство, что она нарушила правила авторитарной игры, сколько унижает ситуация, в которой одного исполнителя роли «двойника» можно запросто заменить другим (привет рыночной экономике и любимой работе).

В мире Лантимоса, априори нет ничего настоящего, семья это лишь метод сосуществования, где каждый человек играет роль, женщина это исполняет роль жены, а девочка роль дочери. В этом мире одиночество разрушает героев изнутри, а все персонажи даже не существуют, а занимаются лишь имитацией данного процесса. Модель при которой, все будут счастливы – невозможна, а притворяться постоянно тоже не получится, ведь рано или поздно твое место займет кто-то другой, кто-то более похожий (чуть позже этот вопрос будет еще ярче сформирован в короткометражной работе «Ничто»).

Лантимос эксплуатирует постмодернистский принцип бесконечного воспроизводства оригинала. Вопросы: 'Кем ты можешь стать, а кем никогда не будешь? Где настоящая жизнь?'- становятся риторическими. А сфера банального плавно перетекает в эффектное исследование различий между догмой и импровизацией, жизнью и смертью, искусством и его копией.

'Первые четыре визита бесплатно', - произносит один из персонажей греческой драмы, только что потерявшим дочь родителям, и это невероятная щедрость от режиссера. Как будто бы Лантимос специально приглашает зрителя дать оценку качеству этих услуг, изображая все больше и больше странных наклонностей, распахивая двери в этот садистский мир. Запутать зрителя, напугать героев фильма, до такой степени, что лишить их связи с реальностью. Создать иллюзию подмены. Лантимос приглашает сыграть в игры со вниманием. Обратиться к вуайеризму, как самому точному методу исследования семей и ответить на вопрос: 'Неужели человек это лишь сумма воспоминаний?'

«Каждый фильм — это серия самых разных решений, ты экспериментируешь, пробуешь — что работает, а что нет. Я не могу сказать: «Кино я, значит, снимаю следующим образом…». Если бы у меня были правила, я бы не снимал фильмы, я бы писал учебники», говорит режиссер в одном из своих интервью.

Сама поэзия Лантимоса состоит в обыденности, словно обычный офисный бухгалтер, вдруг увидел поэзию в цифрах, например сочетание «94224300» стало для него стихотворением, или приятной мелодией. А произведение о людях, которые не знают кто они и откуда, превратилось в целую поэму, в которой подобно наилучшим литературным художественным образцам, скрыто множество вопросов, среди которых неизменно рождаются одни, а потом появляются другие, тем самым следуя принципу бесконечного воспроизводства.

Пока среди них вдруг не возникнет Ваш собственный: 'А Вы смотрели фильм 'Альпы'?

«Альпы» были ещё разгоном Лантимоса, его перевалочным пунктом на пути к большим «лобстерам», «оленям» и «фавориткам». Как обычно, призванное быть футуристичным в лентах греческого режиссёра выражено через сугубо реальное и осязаемое, вследствие чего появляющиеся перед зрителем вопросы не выведены из абстракций и ради абстракций, а сложены в удобную логическую цепочку поисков сущности человека.

В данной ленте персонажи режиссёра будут представляться умершими людьми. Как порядочные люди, состоять в некоммерческой организации под названием «Альпы», где у каждого героя будет имя выбранного им пика из горной гряды. Как использующие назначение человека – располагать к добрым поступкам, пытаясь примерить на себя роль нежильцов, разыгрывая сценки с погрязшими в горе родственниками.

Лантимос вертит человеком, как хочет, и упаковывает его в нехарактерные, но возможные для существования формы. Привычная математика в философии – метод подставления в уравнение, причём герои второго плана, члены семей и родственники в картине не выходят за пределы условных «Х и У». Ситуация упрощена до уровня кристаллической решётки, где одни молекулы сменяются другими.

Кажется, что в такой коллаборации не может быть изъянов. Но это только мысль идеализаторского подхода. В конце концов, сами «спасители» - люди куда более несчастные, чем родственники, только что лишившиеся своих близких. И это им нужно забраться и распаковаться в чужой шкуре, а не мёртвым оживать и продолжать своё бремя. Имитация не может быть реальностью, воспроизведённые оригиналы со стороны не имеют жизни. К тому же они все одинаковы.

Большей частью лента следит за возрастной медсестрой, которая решает действовать отдельно от организации и примеряет на себя образ молодой девушки, которая скончалась в её больнице, и родственники которой решили использовать функцию замещения. Обман выглядит трагикомично и скоро раскрывается – её выгоняют из «Альп», её выгоняют из семьи и замещают более молодой девушкой. Пережить подобный провал героине невозможно – она не может выбраться из образа.

Это фильм достаточно широко отражает современность, где люди погрязли в одиночестве, где люди вместо собственной жизни примеряют на себя жизнь своих героев и кумиров. Индивидуальности стираются, а поскольку человек – продукт искусства, и пока ещё не подделка, выглядит такое существования сугубо депрессивно. К тому же, выход Лантимос не ищет, приблизив через линзы кристаллическую решётку из подобных элементов и их формальных связей максимально близко к зрителю. Замещение человека – путь в пустоту, структура рано или поздно обратиться в ноль.

Заведомо стерев грани между героем и его пьесой, Лантимос одновременно использовал логический приём, пусть затрудняющий решение, но демонстрирующий его полноту. В то же время мертворождённость каждого из персонажей убаюкивает, а после – отвращает. Решётка разрушена режиссёрам изначально, поскольку в фильме связи подобны отсохшим ветвям дерева. Площадка, созданная греком, одномерна. Возможно, как раз-таки в появлении одной, едва заметной связи между героями, и скрывался тот смысл, которого «Альпам» не хватило добрать.

6.6.2019