Пазолини

Хорошие биографические фильмы попадаются редко. А хорошие фильмы о кинорежиссерах еще реже. Причина в том, что основная публика таких фильмов — поклонники этого режиссера. Снимает же фильм другой, который данной публике может не понравиться.

При попытке же поделиться историей о великом человеке со всем миром чаще всего выходит статья из википедии, воспроизведенная на экране, не несущая никакой художественной нагрузки.

Абель Феррара хоть и снял «свой» фильм (брутальный, в темных тонах, немного немецкий и как бы документальный) старался максимально внести в него что-то от самого Пазолини. Во-первых, фильм на итальянском. Во-вторых, воспроизведена атмосфера смутного того времени в итальянской истории (до которой большинству не итальянцев нет дела). В-третьих, показан итальянский быт с кучей мелочей, присущих только итальянцам. Одним словом, фильм снят с любовью и трепетом.

Личность Пазолини как общественного деятеля (коммуниста) и творца раскрыта мало. Но ведь фильм воспроизводит последние дни его жизни, а не выбирает самое значительное из всей. Показаны повседневные события его жизни, неожиданно закончившиеся убийством.

Не вполне понятно зачем режиссер внёс в фильм историю отца и сына, которые ищут как бы родившегося миссию, а потом и рай ищут тоже. Это как бы два персонажа фильма Пазолини оказались в фильме о нём. Они немного выбиваются из общей документальности повествования.

Пазолини был гомосексуалистом и само собой тогда было отнюдь не меньше людей, которые нетерпимо относились к этому. Пазолини был жестоко убит и убийство до сих пор нераскрыто. Феррара решил взять за причину его сексуальную ориентацию.

Хотя у него было много врагов из-за его антифашистской и коммунистической деятельности.

Можно сказать, что это лишнее в фильме о великом творце так акцентировать сексуальную сторону его жизни. Но именно в этом фильм наиболее преуспел. В отличии от большинства голливудских оскароносных драм о тяжелой жизни людей нетрадиционной ориентации, этот фильм хотя бы немного пытается преподнести всю поднготную. А жестокая сцена убийства надеюсь не оставит равнодушными даже нетолерантных людей.

Как всегда молодец Уиллем Дефо, который чередует роли в посредственных боевиках с ролями в серьезном кино.

Фильм жестокий. С натуралистичными сценами гетеро и гомосекса. С обильным матом. Всё это радует в настоящее время прилизанного кино. Жаль, что в России официально такое не пропустят.

В пригороде Рима, в местечке под названием Остия стоит тихая, безветренная ночь. Волны спокойно и размеренно омывают безлюдный берег. Футбольное поле, огороженное остатками старого, где-то поваленного забора, медленно остывает после долгого солнечного дня. Неподалеку от грунтовой дороги, ведущей к пляжу, лежит бездыханное тело. Лица умершего разглядеть не удается, оно уткнулось в землю, словно в припадке молитвенного экстаза, раскаяния и любви. Эта-то земля, преступная, дикая, отчаянная, бедная земля Римских пригородов и окраин и была музой, звездой и путеводной нитью на протяжении почти сорока лет творческой деятельности умершего. Эта же земля его и уничтожила.

Это бездыханное, неподвижное тело, еще хранящее на себе отпечаток последнего жеста «воли к жизни», стремительно и неотвратимо разлагающееся на атомы, всего пару часов назад принадлежало самому живому, активному, «яростному» и воинственному деятелю культуры, а возможно и всего мира. Писатель («это прежде всего. Так написано у меня в паспорте!»), поэт (совершивший революцию в диалектальной поэзии), журналист, критик, сценарист, блестящий педагог (за немногие годы воспитавший сразу несколько знаменитых итальянских поэтов), отличный спортсмен, глубокий знаток итальянской живописи Ренессанса (что определяла композицию кадра в фильмах) политик, активный член итальянской коммунистической партии, публицист, ну и, конечно, режиссер с мировым именем. И это далеко не все области, в которых Пьер Паоло Пазолини оставил заметный след.

Его всеядность, общительность и жажда жизни не знали ни социальных, ни политических, ни экономических преград. Он на равных общался как с интеллектуалами мирового значения, так и с преступными юношами с окраин, представителями его любимого социального слоя люмпен-пролетариатов. За его столом вы запросто могли встретить сидящих вместе Бернардо Бертолуччи, Федерико Феллини, Франко Росси, и каких-нибудь семнадцатилетних грабителей и гомосексуалистов, уже, несмотря на возраст, отмотавших не один срок. Вечером, после посещения какой-нибудь светской вечеринки с мировыми звездами типа Мастроянни, Лорен или Катрин Денев, он садился в свой новенький Мазератти и отправлялся бродить по окраинам в поисках приключении… Часто на утро на его лице красовались следы ночных прогулок.

Вся эта жизнь находила отражение в его творчестве. Диалектическое единство и борьба противоположностей. Крестьянская чистота души, нагота и нищета римского бедняка на фоне красочного, удивительного антуража, пейзажа, словно с полотна Караваджо. Такими были все его фильмы. Кроме последнего.

«Сало или 120 дней содома» (с монтажа которого и начинается фильм Феррары) — это вовсе не фильм, но радикальный политический выпад. Акция несогласия, акт сопротивления, куда более радикальный нежели марши, митинги, демонстрации. Его волна и до сегодня не утихла в сердцах и умах людей, унося с собой все новых и новых сторонников. В последние годы, потерпев немалые личные потрясения (скажем, женитьба Н. Даволи и рождение ребенка — вот почему так важен эпизод в кафе в середине фильма), заставили его обратиться к политике (памфлеты, статьи, встречи). Демократы, неофашисты, неокапиталисты, попы, либералы, революционеры и даже коммунисты подверглись нападками. Он был один. Против всех. И нажил себе не мало врагов.

Убийство так тщательно отраженное в фильме может носить как заказной, так и судьбоносный характер. Но не так важно, кто его убил, как сам факт этой жестокой насильственной смерти, в которой слишком много совпадений. Воспеваемые им пригороды, преступные элементы, футбольное поле (он был отчаянным любителем) и, что самое интересное, причина смерти — невероятной силы удар в пах (всю жизнь Пазолини был открытым гомосексуалистом), вызвавший обильное внутреннее кровотечение. Эта смерть словно срежиссерована. Но кем?

Кто-то говорит, что самим Пьером Паоло. Вот и Уиллем Дефо, приглашенный на роль знаменитого скандалиста, замечательно выявляет какое-то роковое предчувствие, а может и его тягу к смерти. В немногих сценах ему удается передать очень многое. Усталость, отвращение, бунт Пазолини по отношению к неокапитазму. Его твердую убежденность в необходимости борьбы, в том числе и с самим собой. Последнее происходило посредством творческой сублимации.

Чуть ли не половина фильма уделена именно фантазиям режиссера. Социальному роману «нефть» (про убийство предпринимателя, которое П. сам расследовал), новому сценарию в стиле «Птиц больших и малых» и т. д. Что они отражают? Пессимизм, крах надежд, отчаяние последних лет автора, одинокого, преследуемого и вечно судимого (не менее 3 судебных исков в год с 1961 года).

Актриса и давняя подруга Лаура Бетти, в замечательном исполнении Марии де Медейруш иногда разгоняла мрак души, которые вскоре вновь опускался с очередным вынужденным интервью (в фильме отраженное довольно средне). И только роковое проклятие сексуальности, изменившее его судьбу, могло даровать ему свободу и отдохновение…

Только если вы прочли все вышеизложенное, а также ознакомились с рубежными фильмами Пазолини, то вас сможет заинтересовать эта картина Абеля Феррары. Но даже и тогда множество имен и полунамеков (писем Альберту Моравия, Эдуардо ди Филиппо) останутся неясными. Несмотря на блестящую игру Дефо, де Медейруш и Даволи фильм оставляет ощущение недосказанности. Вполне вероятно, что так и задумывалось («Конца не существует»), ведь в какой-то степени Пазолини жив и сейчас. Видимо, фильм и не предназначался для широкого проката, а только для фестивальной публики и отчаянных любителей творчества режиссера. Последние 24 часа жизни не могут вместить и объяснить всего и не стремятся к этому. Скорее это дань памяти и уважения героической жертве, павшей в битве с этой «жестокой жизнью»…

Оглушительный удар по голове. Пазолини почти теряет сознание, но не способность мыслить. Он тут же сдергивает рубашку и прикладывает ее к открытой ране. Мелькает мысль «нужно спасаться». Но двое молодых парней (совсем как в его последнем фильме) поднимают его и расставляют ноги. Третий встает прямо перед ним, вырастая мощной фигурой молодости, воли, красоты, силы — тем, на что Пазолини молился как на икону. «Е. аный ху. сос!» — последние слова, обращенные в адрес великого мастера при его жизни. Оглушительный удар в пах, приносящий по-настоящему адскую боль…

Тут сознание Пьера Паоло Пазолини, воплощающее великолепное, красочное, синтетическое единство культур (и столь неугодное миру промышленного капитала) прерывается. Вместе с этим терпит непоправимый урон только нарождающаяся философия свободы тела и духа, вытесненная машинным производством и капиталистическими отношениями. Революция души человека становится все более призрачной мечтой. Что ей помешало — судьба или политика? Это уже не важно.

Пазолини. Его можно ненавидеть, можно им и восхищаться. Можно считать конъюнктурщиком, а можно усмотреть в нем нон-конформиста. Можно осуждать его, можно и считать гением. Можно дискутировать о его кинематографе, стилистике, образе жизни, недостатках и грехах (а кто без греха?), политических взглядах и многом другом. Свое талантливое экспозе добавил и Абель Феррара.

Благо, Мастер не стал делать клишированный голливудский байопик (родился, «женился», фрустрировал, работал, умер), а постарался уловить течение времени. Кстати, штука нелегкая — доказать зрителю в нескольких разрозненных новеллах, что он является свидетелем последних дней Пазолини. И каждая из сюжетных линий должна нам открыть что-то новое в известном человеке. Интервью — где, перед нами будет вещать застывшая глыба — продемонстрирует его социальные воззрения. Ночной променад со случайным молодым знакомым недвусмысленно намекнет на личную жизнь Пьера. А будут еще и случайные эпизоды прогулок по городу или бытовых бесед — они-то как мне представляется и получились самыми ценными, будто аккумулирующими сияние прошлых моментов.

Впрочем, при всей неоднозначности Пазолини и безусловном таланте Абеля, фильм показался мне совершенно пустым и безынтересным. Было видно, что Абель балансировал между поэтической стилистикой позднего Феллини и сухой документалистской эстетикой Франческо Рози (вспомните «Дело Маттеи»). И делал он это весьма успешно. К тому же, филигранно подобранный для Уиллема Дэфо образ делал просто небывалое по тождественности сопоставление с Пазолини, что добавляло реалистичности. Но за всей этой стилистической эксцентрикой неожиданным образом упорхнул смысл.

Ну вот, согласитесь — что еще можно сказать о Пазолини? Подробности его смерти? Политическую непримиримость? Показать страдания матери, узнавшей о смерти? Это все уже дела минувших дней, которые все еще памятны многим и наверное не слишком актуальны для широкого зрителя. Ферара не столько предложил свое осмысление фигуры Творца, сколько предложил свою форму эпитафии. Тут нет рассудительной стойкости, а преобладают лишь эмоции. Кстати, благодаря которым так стильно и отчетливо просматривается силуэт самого Пазолини, дух которого будто вселился в Дэфо. Пусть несодержательно и совершенно лишено эффектности, но худых слов ведь в адрес фильм и не скажешь. Даже несмотря на явно проваленный в высокопарных нотках финал.

5 из 10

Ни для кого не секрет, что личность Пьера Паоло Пазолини, а конкретнее его кончина, была одной из самых скандальных и нераскрытых за все время. В этом фильме нам просто показывают последний день жизни режиссера, писателя и поэта.

Абель Феррара — замечательный режиссер. Я всегда восхищался его ранними лентами, но последние шесть-семь лет стиль его картин кардинально поменялся. Конечно, сказывается возраст, смена настроений, в конце концов все меняется. И я не могу сказать, что в худшую сторону. Просто теперь старина Абель снимает монотонные, почти бездейственные кинофильмы, в которых старается раскрыть именно главных персонажей, вне рамок и конкретного места. Разумеется, я говорю про три его последние картины.

Признаюсь, я очень ждал этот фильм. Признаюсь, мне действительно нравится Пазолини, особенно совсем ранние работы. Я смотрел их в глубоком детстве и не понимал их смысл, чего уже таить, я до сих пор не понимаю политические аллюзии в его картинах, но мне все равно очень нравятся его труды. Есть в его картинах что-то недосягаемое и одновременно максимальное близкое. Именно поэтому мне было очень интересно увидеть байопик об этом персонаже. К тому же, посмотрите на этого скуластого старика Дефо, он действительно очень сильно похож на Пазолини.

Что можно сказать о самом фильме? Начнем с того, что у фильма необычайно малый хронометраж. И сделано это разумно, потому что режиссеру нужно было исходить из письма и недописанной рукописи Пазолини, в которой рассказывалось о двух людях, которые поднимались к Раю. Вот и получается, что за 80 с лишним минут нам показывают отснятую рукопись (к сожалению, не самим писателем) и остальное время — догадки на тему смерти Пазолини. Вот и все. Но мне, честно говоря, хватило это с лихвой. Фильм необычайно красиво снят, а итальянские актеры и сам Уиллем Дефо — выше всяких похвал. Особенно порадовала Фабьяна из Криминального Чтива.

Возвращаясь к раскрытию персонажа скажу, что личность Пазолини действительно показана очень натуралистично, за какие-то десять минут нам дается возможность узнать о его видении мира и жизни людей в целом. Знаменитые очки и излюбленный жест «ладонь к морщинистому лбу» — прилагаются.

В заключении можно сказать, что фильм важно посмотреть всем, кто любит творчество Пьера Паоло Пазолини (его любимые фишки включаются в перечень) и кто любит творчество Абеля Феррары. Для остальных — ничего интересного здесь увидено не будет.

Что-нибудь обязательно произойдет.