Демон

Что приходит вам на ум, когда вы слышите словосочетание «индийское кино»? Кто-нибудь может и вспомнит о бесконечных танцевальных паузах и слезливых диалогах, но прочие… Прочим, по всей видимости, на ум сразу приходят сцены пыток где-то в пределах десятого круга ада. По-другому сложно объяснить, почему люди приходят в ужас, когда им предлагаешь заценить что-нибудь из болливудского. А меж тем, к этой публике еще пару лет назад можно было смело относить и меня, но не теперь, когда я, переступив через свои иррациональные страхи, испытал на собственных глазах, что такое есть современный индийский кинопром.

А он сегодня есть нечто, содержащее в себе куда больше мощи, профессионализма и перспективы, чем то, что именуется сегодня российским кинематографом. По крайней мере, легкая дилетантская попытка сравнения этих двух стихий позволяет сделать такой неутешительный для нас, и обнадеживающий для них вывод. Впервые в силе Болливуда я смог убедиться посмотрев «Робот» — ярчайший современнейший блокбастер. Но даже его море позитива не отверзло моих очей с первого раза. Теперь же после «Демона» я не могу уже игнорировать тот факт, что Индия сегодня подлинная кинодержава.

Собственно, вся Азия в отношении кино сегодня мощнейший полюс влияния. Уже никого не удивишь масштабными историческими картинами Китая, смачными психологическими триллерами, какие сегодня поставлены на поток в Японии и Южной Корее. И вот, выясняется, стало быть, что и Индия хороша. Отчего ж азиатам не потягаться с монополистическим могуществом американцев на международном рынке? Если бы мне предложили поставить на то, кто будет заполнять репертуар кинотеатров лет через двадцать, я бы не спешил делать ставку.

Между прочим, лет пятнадцать назад Болливуд подвергался нешуточной критике даже у себя на родине. Говорили о его консерватизме, переходящем в опасную форму застоя, говорили о том, что он изживает себя, что заходит в тупик. Видимо за последние десятилетие индийцы сумели сотворить целую революцию, потому что о том, что снимается у них сегодня язык не повернется сказать плохо. И «Демон» здесь как нельзя показателен. В отличие от «Робота» он не является продуктом беспрецедентного бюджета, выглядит намного каноничнее, потому дает более полное представление о том, на что способен индийский кинематограф не раз в десятилетие, а несколько раз в год. Оказывается, способен на многое.

«Демон» как ни странно является все той же самой слезливой историей любви. Да-да, тут до хрена женских страданий и танцев! Но то, как это преподнесено, в корне меняет все. Казалось бы, являясь мелодрамой, «Демон» поначалу с успехом притворяется то жестким триллером, то детективным боевиком, то взбалмошной комедией. Не верьте ему! Минуте к пятидесятой он откроет свое истинное лицо, которое из самых сострадательных зрителей легко вышибет слезу, а из самых равнодушных — разочарованное брюзжание. Но не стоит спешить с подписанием приговора, какой бы он там ни намечался. «Демон» хорош своей непредсказуемостью!

Говорить о том, что история любви в «Демоне» это просто история любви — заблуждение. Даже обнажив свою «индийскую» суть, фильм снова и снова бросается в водоворот жанров, в котором среди прочих субстанций, попадается и неожиданно тонкий психологизм, разыгранный посредством умело встроенных флэшбэков, и ярко нарисованные харизматичные персонажи. Все эти бедуины, лесные разбойники, полицейские — все с неповторимым национальным колоритом разыгрывают такие старые и такие ненадоедающие сюжеты. Вот сумасшедший лесник, умело маскирующийся при помощи бутылки спиртного под шлагбаум; вот старший брат в банде, этакий братец Тук, на шарообразную комплекцию которого, как на клубок, в течение всего фильма накручиваются нити ироничных шуток и умилительных гримас; вот жестокий офицер, цинично и дерзко заглядывающий в глаза всякого встречного, пытаясь разглядеть там свою жертву; вот, наконец, сам «демон», он же местный Робин Гуд с явным сдвигом по фазе, представляющий неоценимую находку для психоаналитиков всего мира. А ведь среди всего этого еще и Айшвария Рай! У этой было самое простое задание — сыграть воплощение вечной женственности.

Шикарная операторская работа, изобилующая визуальными находками, динамичный рубленный кадр, актерская игра, радующая всем спектром эмоций, чему только способствует забавный «рэкающий» диалект — подарите «Демону» немного терпения, сжальтесь над теми штучками, которые поначалу покажутся вам недостатками, задавите в себе «негативные стереотипы» и… скорее всего вы получите два часа удовольствия и мозгодробительную кульминацию напоследок. Только ни за что не советуйте «это» друзьям, если хотите, чтобы они хоть когда-нибудь детище Мани Ратнама посмотрели))

Среди киноманов существует предубеждение против индийского кино; и «Демона» я и сама садилась смотреть сквозь призму предрассудков, продиктованных памятью о «Зите и Гите» и «Танцоре Диско», фаворитах молодости моих бабушки и мамы. Однако с предубеждением против второсортного индийского кинематографа я, пожалуй, поторопилась.

Сюжет банален: неуловимый бандит похитил жену инспектора полиции. Пока полицейские ищут её, женщина вынуждена постоянно терпеть угрозы головорезов и сносить лишения плена, проявляя незаурядное мужество и стойкость. Просто, да не очень. Режиссёр Мани Ратнам перенёс на экран и новаторски переосмыслил эпос «Рамаяна», с детства знакомый каждому индусу (кстати, неоднократно экранизированный). Так что при желании, не зная литературно-мифологической подоплёки, можно воспринимать фильм как мелодраматический триллер, переживая за хрупкую и вместе с тем удивительно выносливую героиню (Айшвария Рай), дрожать за её жизнь, ждать её освобождения и уповать на развитие любовной линии сюжета; а можно воспринимать «Демона» как эпическую романтическую драму.

Режиссёр не пытается угодить западному зрителю в его желании поглазеть на ориентальную экзотику, но и не стремится снять прозападный трэш&глэм. Он взял за основу древний миф о похищении Ситы, жены Рамы, десятиглавым Раваной, и придал этому сюжету динамичную форму современного мелодраматического триллера, используя среди прочего slow motion и клиповый монтаж. Содержание балансирует на грани поэтического мифа и современной реальности, объединяя жестокий мир по ту сторону леса, откуда вооруженные современной техникой, двигаются полицейские, и мифический мир острова — вотчины Виры (который на поверку оказывается отнюдь не примитивным киношным киллером), где словно в каком-то утопическом романе люди верят в торжество справедливости, живут общиной, едят руками и укрываются огромными пальмовыми листьями.

Фильм затрагивает проблемы столкновения системы и индивида, закона и справедливости, нравственности и любви. Идеальная жена полицейского попадает из своего привычного, комфортного, упорядоченного, но искусственного мирка в мир дионисийского хаоса, беспредела и произвола, где неукротимые природные стихии и тропический климат только усугубляют ощущение дисгармонии, — но где бьёт ключом настоящая жизнь. Именно там Рагини неожиданно открывает для себя старую как мир истину: добро и справедливость — не одно и то же, как не одно и то же — справедливость и закон; и те, кто олицетворяют закон (как её муж), часто находятся по другую сторону баррикад от тех, кто олицетворяет справедливость (как её похититель, Вира), и по обе стороны — всего лишь люди. Проблема тотального беспредела и коррумпированности правящих систем не выносится режиссёром на рассмотрение, однако волей-неволей задумаешься о том, что Вира, который с точки зрения рассудительного цивилизованного человека является преступником (а с точки зрения древнеиндийского эпоса так и вовсе воплощением зла), являет собой некогда популярный тип романтического бунтаря, который терпит нынче поражение по всем фронтам и впал в немилость современного читателя и зрителя, предпочитающего антигероев, начинённых всевозможными пороками и слабостями, банальных, безнравственных и бездарных, зато близких обывателю. Романтический герой-одиночка, идеалист, честный, благородный, воздержанный, не выдерживает столкновения с современной системой коллективного уравнения, и вынужден либо храбо встретить смерть с поднятым забралом, либо удалиться от дел (как Бэтмен Кристофера Нолана), обнаруживая своё бессилие, а на его место прибыл уже эшелон докторов Хаусов, ироничных и беспринципных циников, физически несовершенных, и новых антигероинь — Бриджит Джонс, глупых, безобидных, вульгарных, закомплексованных и толстозадых (прошу прощения у поклонников Хауса и Бриджит Джонс, сама в числе последних, но не могу не отметить очевидного).

Во взаимоотношениях этих крайне несовременных героев, разбойника Виры и добродетельной Рагини (даже звучит как-то старомодно, вроде «Красавица и чудовище») ощущается головокружительная чувственность, несмотря на наивность и невинность происходящего: Вира ни разу даже пальцем не коснулся своей пленницы, и с уст его ни разу не сорвалось слово «люблю», или, упаси Бог, «хочу». Возможно, у какого-то зрителя вызовет сожаление эта несостоявшаяся любовь в стране — родине Камасутры. Но любовь, о которой идёт речь в фильме, не требует физического самоудовлетворения (звучит тривиально, а вот при просмотре ощущения иные), она больше, чем слова и прикосновения. Да и нет возможности для Виры и Рагини соединиться вместе, потому что и тысячелетия спустя, как над их прообразами — Раваной и Ситой — над ними тяготеет рок и они не вольны избежать своего предназначения. После просмотра фильма чувствуешь неудовлетворенность, а потом, спустя время, вдруг доходит, что если взглянуть на рассказанную историю под индийским углом зрения, то примириться с финалом как-то легче: каждый из главных героев (инспектор, его жена, разбойник) выполняет своё предназначение, обусловленное кармой, и в следующей жизни, возможно, герои (все) получат за то воздаяние, на что намекает и текст последней песни в фильме.

Эта несовременная и мифическая история, вписанная в реальный контекст, трогает и не отпускает до конца фильма, и даже толком не поймешь чем, потому что несмотря на искренность чувства, круто закрученную интригу и увлекательную неоднозначность взаимоотношений героев, фильм всё равно остаётся открытым посмодернистским текстом с его заимствованиями, цитатностью, символичностью, аллюзиями и двусмысленностью, который зритель волен толковать в зависимости от своей эрудированности.

Для кого-то это — мелодраматический триллер, для кого-то — несколько вольная трактовка «Рамаяны», для кого-то — головоломка с литературными аллюзиями и цитатами, для кого-то — драма в шекспировском стиле или в стиле поэтов-романтиков Байрона и Лермонтова (да и Шекспир, кстати, был заново открыт миру именно в эпоху романтизма). В самом деле, чем демон Вира — не лермонтовский Демон, с его тотальным одиночеством, с его бунтарством против несправедливости и произвола, нечеловеческой выносливостью, беграничным великодушием, мрачной горделивостью и, несмотря на его могучее тело и неустрашимый дух, с его необъяснимой, еле уловимой, обреченностью? А Рагини, целомудренная и благородная, — чем не шекспировская Изабелла из «Мера за меру»? И, подобно Изабелле, чья судьба остаётся открытой в финале пьесы, дальнейшая судьба Рагини тоже остаётся под вопросом в финале фильма (хотя если ссылаться на «Рамаяну», то последующий жизненный путь Рагини/Ситы всё же известен).

Вообщем-то, фильм прекрасно вписался в каноны индийского кинематографа. Мифическая составляющая, целомудренная любовь, карма — всё это характерно именно для индусов, так же как подлинно индийский темперамент и чувственность героев определённо не имеют ничего общего, например, с китайской медитативностью или европейской рассудочностью. На родине, на Юге Индии фильм пользовался большим успехом у публики и критиков, потрясающий, невероятный Викрам (Вира) получил Filmfare Award как лучший актёр; в Европе, на 67-м Венецианском фестивале зрители после просмотра устроили бурную овацию, а главный спонсор кинофестиваля, швейцарский бренд Jaeger Le`Coultre, удостоил режиссера Мани Ратнама своей ежегодной наградой — Jaeger Le`Coultre Glory To The FilmMaker Award.

Единственный минус этого фильма — то, что фильмов два. Многие задавались вопросом «ЗАЧЕМ?!» Почему было просто не дублировать фильм на три языка? Но, как я понимаю, в Индии в общем и целом южное кино смотрят в основном на юге, да и у нас, кто смотрит Болливуд, не считают нужным взор «на юга» обратить. Итог? Нелепая болливудская (на хинди) версия фильма, и само совершенство на тамили.

Самое главное отличие фильмов и главный плюс тамильской версии — Викрам в образе Виры. Если собрать все эпитеты в превосходной степени, все равно не получится выразить восхищение этим актером и воплощением роли, как он того заслуживает.

Викрамовский Вира очень сложный персонаж. Казалось бы, воплощение зла — мстит кому-то, используя невинную женщину. Но шаг за шагом, эпизод за эпизодом, создатели фильма помогают нам увидеть Виру все с новой и новой стороны. И вот уже понимаешь, почему он стал лидером банды, а здесь начинаешь сочувствовать и жалеть, где-то даже восхищаться, а потом и вовсе испытывать нежные чувства.

В хинди-версии ничего сложного Абхишек не показал — просто сумасшедший, который не ясно как стал главарем — ни харизмы, ни силы духа, одно лишь безумие. Я очень тепло отношусь к Абхи, и не думаю, что его вина в провале фильма, мне кажется, что сценаристы по-разному написали Виру для него и Викрама… но для меня на 100% понятно, почему тамильская версия была тепло принята и критиками и зрителями, а фильм на хинди провалился с треском по всем показателям.

Айшвария в роли Рагини была бесподобна в обоих фильмах, но ее героине верилось больше в Демоне, а не в Злодее. Почему? Потому что если лишь жалеть Виру — рассыпается эмоциональная составляющая героини, а не только жалеть можно было лишь Виру Викрама, но никак ни Виру Абхи. Что до отношений с мужем, то и здесь мне Айшвария понравилась больше с Притхвираджем, нежели с Викрамом (который в хинди-версии играл уже не Виру, а мужа). Их пара была более чувственной, ну и чисто эстетически — услада для глаз, изумительно красивая пара вышла. Особо, конечно, хочу отметить танцы. Мне кажется, редко кто из зрителей не скучает по ним в ее исполнении. Ее руки порхают словно крылья бабочки, каждое движение изысканное и грациозное. Глаз не оторвать! А в плане игры одна из лучших ее ролей, на мой взгляд. Все ей в фильме удалось — нежность, страх, ненависть, презрение, ужас. Умничка!

Притхвирадж в роли Дэва поначалу мне как-то не очень, терялся на фоне Викрама и Айшварии. Но его герой не самый разговорчивый, так что и выражать себя не так уж много было где. Но фильм у меня прочно вошел в копилку любимых, пересматривала несколько раз, и… рассмотрела я и Притхви. И готова сейчас уже сказать, что нет, нисколько он не проигрывает ни Викраму ни Айшварии. Одна сцена с Вирой на мосту чего стоит. Вся гамма чувств и эмоций. Браво! Но особо я люблю все сцены с Айшварией… слов нет, какая же получилась пара! Пожалуй, одна из самых красивых в кинематографе! Очень люблю кадры, когда он ищет свою жену, и бессильно сползает на землю у дерева, смотрит на свои руки и в памяти всплывают моменты, как она к ним прикасалась. Все в одном взгляде. Этому актеру не нужно гримасничать, кривляться, чтобы донести до зрителя всю палитру эмоций. Очень-очень понравился.

Так что трио в главных ролях — БРАВО! Гениальному Мани Ратнаму — БРАВО! Оператору — БРАВО! Музыка это вообще космос! Ну, а по красоте картинки с этим фильмом вообще мало что может сравниться… кадры с падением в пропасть, драка на висячем мосту, сцены в реке — каждый кадр это шедевр, настоящее произведение искусства.

Вердикт: преступление этот фильм пропустить

Не знаю, Бог это или демон, но он дал мне любовь и сделал всемогущим.

ЗЛО — преступник Вира, вместе с братьями во главе своей банды он безнаказанно творит бесчинства в округе. Грабёж, убийства — нет предела его зверствам. Это есть, но это существует вне рамок кадра и временных планов ленты. А в центре — сильная, импульсивная натура, поступками которой движут вполне объяснимые, и, с точки зрения морали, благородные мотивы: любовь к сестре, которую не вернуть; страдание и боль сильного человека; сжигающий изнутри жаркий огонь мести; свои особые, пусть искорёженные, но, всё же, достойные уважения понятия о долге и чести, о семейных ценностях; и больше всего такое же, как он, порывистое, незваное, но самое сильное из всех чувств, что ему довелось испытать — любовь к женщине.

ДОБРО — полицейский Дев. Он одет в форму и давал присягу служить охране правопорядка, защищать людей от хищных тварей. Дев нежен и ласков с женой, наверняка, он хороший сын своих родителей. Это всё показано мельком, в ретроспективе, кое о чём остаётся лишь догадываться. Но в центре чёткими штрихами выведен жестокий человек, ради достижения своей благородной цели способный использовать и жертвовать кем и чем угодно. Вместе с женой он приезжает в район, куда его перевели именно для того, чтобы он возглавил местное отделение полиции и содействовал поимке и обезвреживанию опасного преступника. Король против Демона. На кого ставите?

Могу и ошибаться, но, на мой взгляд, режиссёр и сценарист Мани Ратнам не ставил перед собой цели поменять Добро и Зло местами, напротив, он привёл их в бесконечное движение навстречу друг другу (враг врагу, если быть точной).

Есть стихия, непредсказуемый бурный поток; он то орошает поля, то выходит из берегов и затопляет то, что так опекал раньше. И есть непробиваемая стена, надвигающаяся на поток с неумолимым упорством. Противостояние двух равных по силе противников могло длиться вечно, если бы не хрупкая бабочка, один взмах прозрачного крылышка которой положил конец всему. Поток оказался не готов к нападению, он обрушился на стену, но не сокрушил её, а лишь разлетелся миллионом красных брызг. И бабочке никогда не смыть крови со своей яркой одёжки…

Отрицать бесполезно: при своём относительно непродолжительном хронометраже современный взгляд на классический сюжет в глазах среднестатистического зрителя, привыкшего к дракам, погоням, песням и танцам, выглядит скучно. Элементы экшна присутствуют, но нисколько не ускоряют картину, а лишь неизбежно замедляются размеренностью и атмосферностью повествования.

Печальная лесная сказка, насыщенная эстетикой каждого кадра, сопровождаемая завораживающей музыкой и потрясающими по мощности актёрскими работами — «Демон» для меня не фильм, но цельная картина, выполненная тремя видами красок: изображением, звуком, эмоциональностью. И этой картиной стоит любоваться не раз.