Дюнкерк

Лесли Норман создал фильм, который я бы порекомендовал каждому. Просто потому, что он настолько дотошно подошёл вообще к каждой мелочи — от деталей солдатского быта до мыслей высших и средних эшелонов власти в Британии и Франции — что от истории, говорящей с каждого кадра, — нереально оторваться.

Скажу честно, впрочем: запуская этот фильм, я ожидал увидеть такой, что ли, батальный триллер. Когда, несмотря на все упорство и ярость британо-французских войск, нацисты всё равно теснят их метр за метром, когда, несмотря на все прикладываемые усилия удержать фронт, хотя бы, на день, все заранее уже знают, что побережье Франции (не говоря уже о самой Франции) — потеряно, но продолжают драться, потому что «за Атлантикой для нас земли — нет» (ладно, этой цитаты в фильме — нет, и звучало бы это не так эпично, как «за Сеной», но суть была примерно такова). Наконец, воздушные бои тоже было бы здорово увидеть. Советские кинематографисты в сорок пятом смогли их показать, что бы помешало это сделать зарубежным в пятьдесят восьмом?

«Так там же это всё есть! — скажет мне тот, кто смотрел этот фильм, — чем ты недоволен?». И я скажу: «Да, есть.» Но тут начинаются нюансы.

К сожалению, тема «знаем, что проигрываем, но дерёмся» есть, но часть «дерёмся» остаётся, большей частью, за кадром. Больше внимания уделяется переживаниям людей за линией фронта и непосредственно на ней, и в такие моменты, как правило, боёв с фашистами не происходит. Собственно, полноценная батальная сцена в фильме — всего одна, и та короткая, хотя и грамотно поставленная, безусловно. В итоге, весь триллер происходит, что ли, глубоко внутри. Зритель должен знать, что именно происходило в те дни, чтобы полностью понимать всю напряжённость, весь трагизм всего того, что обсуждается и делается, за исключением, разумеется, тех моментов, когда то, что делается, непосредственно демонстрируется, и даже в этом случае это — не так эпично, если не понимать, что в этот момент должно происходить что-то ещё, а это «что-то ещё», как раз, остаётся за кадром. Причём, сомнительную премию за скрытое присутствие получают воздушные бои: за весь фильм я ни разу не увидел боёв британских ВВС, хотя они приняли на себя львиную долю всей головной боли, связанной с французской операцией. Нолан, как ни странно, в своей экранизации тех событий, катастрофически провальной во всём остальном, показал это лучше.

Хотя всё остальное — на уровне и далеко за ним. От тоскливых речей французского посла в Лондоне о том, что происходит с его Родиной, пока генштаб холодно двигает фишки на карте этой Родины, отмечая новую линию фронта, а во дворе здания тренируется ополчение, до сцены, когда «юнкерс» пролетает над толпой беженцев, британский пулемётчик думает отстегать его очередью… и не может: патроны кончились. И из этих сцен фильм буквально состоит, как я уже сказал выше.

Отмечу, впрочем, ещё минус: во-первых, меня откровенно удивили рассуждения о том, что-де если оставить раненного бойца фашистам, они его — внимание — «выходят». Можно, конечно, сказать, мол, откуда британскому рабочему или крестьянину — знать, на что способна фашистская машина смерти? Но на это — легко ответить: «Хрустальная ночь» и «Ночь длинных ножей» уже произошли. Но, если эти события не были приданы столь широкой огласке, а войну в Испании 1936—1938 гг. Великобритания напару с прочими «демократиями» демонстративно «пропустила» (закрывая глаза на своих же фашистов, шедших туда воевать за Франко), то, хм, как насчёт того, что за год до описываемых событий Польша уже была давно оккупирована со всеми оттуда вытекающими последствиями? Во-вторых, доставил перл одного из высших офицеров о том, что-де Великобритания была «слишком миролюбива», отчего не смогла толком подготовиться к войне. То есть, обладание одним из самых жутких военных массивов в Европе, в т. ч. за счёт многочисленных колоний, ограниченное сотрудничество с нацистами до 1939 г. (включая Мюнхенский сговор 1938 г. и помощь фашистской Финляндии, союзной Гитлеру), наконец, просто шапкозакидательские настроения накануне вступления в войны Японии (что больно аукнулось бриттам и втянуло аж целые США в бои за освобождение колоний в Восточной и Юго-Восточной Азии) — это вот такая «миролюбивость»? Можно, конечно, спустить подобное — Холодная война, всё-таки, в США тоже Генри Форда за пособничество Гитлеру и членство в НСДАП осуждать не торопятся, иначе коллеги по цеху загрызут. Но люди-то помнят…

8 из 10, в общем. Как ни странно, тезис про «миролюбивость» я, скажем, забыл. Но отсутствие батальных сцен и странный расчёт на благожелательность нацистов слегка сбили оценку. Увы. Фильм — очень хороший.

При том, что на нашумевший «Дюнкерк» Нолана на «Кинопоиске» на июнь 2018 года опубликовано уже 427 рецензий, на одноимённый фильм 1958 года нет ни одной. Для неплохих старых фильмов, по которым выпущен популярный ремейк, явление не столь уж частое — например, на «Гибель Титаника» того же 1958 года, самый правдоподобный фильм о «Титанике» до творения Кэмерона, есть целых 4 рецензии. Думаю, пора разрушить «завесу молчания» и над этой незаслуженно позабытой военной лентой режиссёра Лесли Нормана.

Почему незаслуженно? Потому что это весьма масштабное и поистине увлекательное военное полотно. За два плотно насыщенных событиями часа, из которых ни одна минута не даёт повода заскучать, нашим глазам предстаёт грандиозная картина того, как в период «от Чемберлена до Черчилля» Британия прошла путь от шапкозакидательских настроений до горечи серьёзных поражений, сумев тем не менее в ходе Дюнкерской операции сохранить свою армию для дальнейших боевых действий. В картине есть место всему — и историям «простых людей», и обсуждениям в кулуарах посольств и министерств, и сценам в штабах генералов и адмиралов, и масштабным батальным панорамам — и всё это на фоне многочисленных примет эпохи.

В основу фильма положены две центральные сюжетные линии — история группы солдат, пробирающихся из оккупированной Бельгии на запад, в Дюнкерк, и история владельцев частных судёнышек, реквизированных для нужд флота с целью эвакуации армии из Дюнкерка. В каждой из сюжетных линий находится место герою, который проходит путь своего становления как личности: среди солдат это капрал Табби (Джон Миллз), которому приходится командовать отделением после гибели командира и учиться брать на себя ответственность за судьбы людей, несмотря на своё нежелание («Я об этих нашивках не просил»), среди владельцев лодок это хозяин мастерской по изготовлению пряжек для ремней Холден (Ричард Аттенборо), который, несмотря на свою трусоватость и изначальное желание отсидеться в тылу, находит мужество отправиться в Дюнкерк, чтобы принять участие в операции.

С капралом Табби и его подчинёнными мы знакомимся в зале просмотра кинохроники, где солдаты потешаются над мультфильмом про глупого Гитлера, удирающего от Чемберлена. Этот мультфильм, вместе с распеваемой в кабаре весёлой шапкозакидательской песенкой «Малой кровью, могучим ударом»… стоп, нет: «Мы развесим своё белье на линии Зигфрида, если от неё ещё что-то останется» недвусмысленно монтируется по ходу фильма со сценами пресс-конференций, где представители военных не могут толком ответить ни на один вопрос взволнованных журналистов, сообщениями о сосредоточении войск у бельгийском границы и далее — с кадрами графики, где немецкие войска неуклонно теснят союзников во Франции и Бельгии на запад.

Табби и его отделению, у которых очень скоро не останется по этому поводу никаких иллюзий, предстоит долгий путь: оставив свои позиции в Бельгии, они на протяжении большей части фильма будут пробираться к Дюнкерку, взрывая на пути немцев мосты, переживая налёты штурмовиков на военных и беженцев, встречая артиллеристов (которые, зная, что им суждено погибнуть, прикрывая отступление, отсылают группу перед очередным налётом), ночуя в заброшенных домах, периодически вступая в стычки с немцами и теряя боевых товарищей. Но когда Табби, казалось бы, уже освоился в своей роли командира, его ждёт неожиданное сопротивление со стороны солдат, которые отказываются двигаться дальше. Лишь собрав волю в кулак и найдя веские аргументы, ему удаётся переломить ситуацию в свою пользу — и это знаменует его окончательное становление в качестве настоящего командира.

С Холденом мы знакомимся в баре — характер персонажа до нас доносится в значительной мере через Формана, владельца другого судна. «Повезло не попасть на фронт, не так ли, Холден?» Тот пытается оправдаться, но получает в свой адрес брань от услышавшего их разговор вернувшегося с фронта искалеченного моряка. За этим следует эмоциональный диалог Формана с женой, где он не сдерживает слов в адрес «таких, как Холден, что сидят в тылу и наживаются на войне». Спустя какое-то время в диалоге Формана с Холденом мы узнаём, что тот ещё и не зарегистрировал свою лодку; мало того — в ходе реквизиции частных судов для нужд фронта на просьбу довести своё судно до пункта сбора Холден первоначально отвечает отказов, но в ходе диалога с женой нам становится ясно, что он небезнадёжен — он решает принять участие в операции. Однако окончательно вытравить из себя труса ему ещё предстоит: когда в пункте сбора Форман, вместо того чтобы взять обратный билет на поезд, бросает владельцам судов клич с предложением повести их в Дюнкерк самостоятельно, Холден отнюдь не проникается энтузиазмом, а начинает перечислять мины и прочие возможные препятствия. Лишь когда его юный помощник вызывается встать за штурвал, Холдена «пробирает» и он подписывается в качестве рулевого, поддерживая тем самым инициативу Формана — и только здесь получает его молчаливое одобрение, одобрение того, кто увидел, как человек наконец-то смог подняться над собой и поставить интересы страны выше своих собственных.

Вторая половина фильма сводит Холдена и Табби, ставших во многом уже совсем другими людьми, в числе тысяч тех, кто ждёт эвакуации, и тех, кто эту эвакуацию осуществляет. На фоне масштабной панорамы боевых действий эти две линии нисколько не теряются, демонстрируя собой мастерство режиссёра, который сумел раскрыть нам «человека на войне», не пренебрегая при этом показом самой войны.

В плане масштабности и реалистичности фильм просто поражает: от картины 1958 года такого увидеть никак не ожидаешь. Люди под бомбардировками обхватывают голову руками, скребут землю, отчаянно кричат «Я не хочу умирать», молятся и умирают в конвульсиях. Чтобы передать ужас войны, режиссёру не нужно никаких оторванных рук и ног: в этом плане «Дюнкерк» напомнил классические советские военные фильмы. Сами бомбардировки практически не прекращаются до самого конца, давая ясное понимание о постоянной опасности. Под бомбардировками гибнет корабль за кораблем, вновь и вновь лишая Табби и его отделение шанса вырваться с побережья. Постановка сцен на побережье заметно выигрывает по сравнению с фильмом Нолана — мало того, что огромное пространство заполнено людьми до горизонта, все они действуют осмысленно, будь то тянущиеся от берега очереди на корабли (нет ощущения, что они стоят непонятно зачем) или же массовое бегство от воды во время налётов. Хорошо показана оборона Дюнкерка от наступающих немцев. Фильм умеет передать самое нужное буквально несколькими фразами: «Куда они летят? — На Лондон. — Кто у тебя там? — Мать. — А у меня жена» без мелодраматизма и даже без музыки. Воодушевляющая музыка включается только там, где она действительно нужна: при виде флотилии судов, плывущих в Дюнкерк, захватывает дух.

С учётом отличной актёрской игры этот замечательный военный фильм заслуживает

8 из 10