Ирис в крови

Дело окровавленного ириса
Телефонная будка. Звонок. Приглашение. Симпатичная девица через улицы стремиться к цели похоти, а за ней следит Некто в машине. Лифт набит телесами. 20 этаж- край. Скальпель. Смерть.

Некто начинает и не хочет останавливаться в умерщвлении хорошеньких женщин, происходящем в одном респектабельном доме Рима, на последнем этаже. Соседи- подозреваемые даны в нагрузку, причем авторы грамотно подводят и смотрят подозрительно на странную старуху, покупающую в ларях «джиалло» и музицирующего пожилого профессора..

Пересказывать происходящее не буду, во-первых, это не в моих правилах, во-вторых, описать то что происходит довольно затруднительно, поскольку действующих персонажей достаточно много и режиссер проходится частенько по ним монтажом, перемешивая в картину. Окольцовывающая начальная и финальная телефонная фраза даже кроту промоет глаза и расставит все по местам.

А персонажи все сплошь загляденье колоритное: много красавиц, баражирующих по ленте, во главе с лепной Эдвидж Феник, которая здесь в половину времени обнажена и мулаткой- стриптизершей, имеющей свой аттракцион,- кто ее за три минуты на сцене под себя подомнет, а она в это время будет всячески умыкать из объятий, тот и будет ею обладать... Есть еще наизабавнейшие полицейские- комиссар - коллекционер марок и острослов, который за фразой в кабуру не лезет, а провоцирует в диалогах и шокирует персонажей своими мрачными версиями происходящего; помощник комиссара - рубаха- парень, если бы не его любовь к бутербродам во время увлекательной слежки, то развязка в фильме и всей историей была бы иной и произошла гораздо раньше… Кого только тут нет: коммуна свингеров, гей- фотограф, модели, сумасшедшие, фига обожженная в чулане и всяческая другая живность, мертвая к финалу.

Речами юморными заслушаться можно, в основном они исходят от полицмейстеров и гея- фотографа. Впрочем, здесь все хорошо и качественно, будь то операторская работа, с разнообразными приемами- тенями, отражениями, сменой ракурсов и головокружениями, или приятная музыка Бруно Николаи; множественная смена локаций может только порадовать обилием.

Очень рекомендую к просмотру этой картины, особо тем, кто ценит итальянцев, это очень качественное «джиалло» со многими атрибутами: длиннющим оригинальным названием «Что эти странные капельки крови делают на теле Дженнифер?»; Неким в плаще и перчатках (здесь коричневых) на голо тело; разнообразными убийствами (не столь кровавыми и в количестве не потрясающими); морем обнаженных тел; скелетами в антресолях; ложными ходами и подставными фигурами.

8 из 10

Очумелые ручки в желтых перчатках
Интердевочки и — частично — интермальчики града великого, града Римского охвачены паникой не от невозможности обслужить всю достопочтенную высокопоставленную и нижепосаженную клиентуру из-за новых правил трудового кодекса, неизменного, впрочем, со времен лапочки Нерона и сапожка Калигулы, а просто потому, что некто неизвестный темными жаркими ночами отправляет регулярно гулять кровавым лесом неслучайно встретившихся ему работниц серпа, анала и орала, а также шеста с пилоном и страпоном, шинкуя своих жертв в стильную мозаику и для пущего страху насилуя в потроха. Пока полиция лыка не вяжет и предпочитает наблюдать за веселым отсчетом жертв, вселившаяся в квартиру одной из невинно убиенных привлекательная английская модель Дженнифер сама становится объектом охоты того, для которого высший кайф — щедрое отшампуривание.

Джулиано Карнимео, до определенного времени в своей продолжительной кинокарьере предпочитавший спагетти с сыром в виде множества эксплуатационных, но вполне смотрибельных вестернов, в 1972 году решил перейти с пасты на полупрожаренный бифштекс с кровью, доказав свою профпригодность в италохорроре ярким и самобытным джиалло «Ирис в крови», в оригинале именуемом более изысканно и витиевато — ««Что это за странные капли крови на теле Дженнифер?». Претендующий изначально на нечто большее, чем просто типическое воплощение итальянской разновидности примитивов американских слэшеров, в которых только вместо маньяка в маске — фетишист в перчатках и вооруженный отливающим фрейдизмом кинжалом, а вместо глупого, но смелого молодняка, шляющегося по темным лесам и влажным весям куча знойных женщин, мечтаний поэта, «Ирис в крови» воспринимается как своеобразное исследование в рамках сугубо жанрового форматного кино женской сексуальности как таковой и поиска причинно-следственных связей между исключительной женской привлекательностью (читай — отпечатком рока) и излишней же притягательностью к насилию. Со стороны, естественно, представителей противоположного пола, в каждом из которых при желании можно с легкостью пробудить маньяка, не ведающего ни жалости, ни нежности, но требующего лишь сладости убийства и экстаза мучений.

Фильм этот, вышедший в благостный период расцвета джиалло как такового и ставший одним из его канонов, конечно же, подыгрывает в своей беззаботно стильной экстравазатности и просто стильности на уровне визуальной эстетики, и «Девушке, которая слишком много знала» Бавы-отца, и «Птице с хрустальным оперением» Ардженто, и скандальной «Крови в Венеции», не говоря уже о полной зарифмованности фильма Джулиана Карнимео со «Странным пороком госпожи Уорд», преобразованным в этакий поиск порока синьоры Дженнифер из Альбиона гостимой, и со «Всеми оттенками тьмы», трансформированным задолго до нынешних веяний во все оттенки серого, но это лишь половинчатость, проистекающая из непростого, насыщенного синематического наполнения фильма. «Ирис в крови» невозможен без связок с «Головокружением» Хичкока, ибо в конце концов Карнимео интересует не кто убил, а почему убил.

Для режиссера становится важна даже не личность маньяка, но личность жертвы, которая сама бросается в омут немыслимых пороков и страстей. Она соблазняет, она обольщает, она ищет своего желтоперчатного путника в ночи, радуясь двойным проникновениям на сеансах групповой камасутротерапии, умывается спермой, тогда как антигерой ее фантазий желает как можно быстрее умыть ее кровью. Поступательно и решительно, но Карнимео рушит начатую магистральную линию поиска искомого монстра, все больше и больше ставя и себя, и зрителей на его место, не находя извечного ответа на вопрос «Что хочет женщина» кроме как в виде бунта, экспрессии, нигилизма и ультранасилия, ибо в «Ирисе в крови» — душа женская не потемки, а лабиринт, а каждый встречный поперечный мужчина один раз не водолаз, во второй — не ананас, в третий же, что было сил — уже полный некрофил. Зоофил. Геронтофил. Нужное подчеркнуть, поскольку однозначных ответов даже в сугубо катарсическом и полном просветления финале не намечается, а структура ленты из прозрачной становится гнетущей и многозначительной.

Здесь боязнь крови оборачивается боязнью…нет, совсем не смерти, как может показаться сперва, но самой жизни. Здесь Эрос и Танатос столь сильно сплелись в dance macabre, а обезличенное Зло столь возвеличено, что уже и не важно становится, что же это за странные капли на теле Дженнифер. Карнимео с присущей многозначительностью на выходе сооружает сюрреалистический концептуальный лабиринт из выплеснувшихся страстей, невысказанных упреков, неизбывных комплексов, несбывшихся надежд. И ключевой сценой фильма, его идеологической основой и философическим скелетом, становятся случайно выхваченный в застенках клуба для избранных призыв альфа-самки к бою. Призыв к продолжению вековечной битвы полов на полу замызганного спермой клуба для любителей грязных танцев. И похоть возобладает, и разум растает в неоновой бесконечности, и победит сильнейший лишь с тем, чтобы отправиться впоследствии на пир Гегеля, устроенный тем, кто не смог понять женщину, не сумел превозмочь ее силу и преодолеть свое Эго.

Очумелые ручки в желтых перчатках
Интердевочки и - частично - интермальчики града великого, града Римского охвачены паникой не от невозможности обслужить всю достопочтенную высокопоставленную и нижепосаженную клиентуру из-за новых правил трудового кодекса, неизменного, впрочем, со времен лапочки Нерона и сапожка Калигулы, а просто потому, что некто неизвестный темными жаркими ночами отправляет регулярно гулять кровавым лесом неслучайно встретившихся ему работниц серпа, анала и орала, а также шеста с пилоном и страпоном, шинкуя своих жертв в стильную мозаику и для пущего страху насилуя в потроха. Пока полиция лыка не вяжет и предпочитает наблюдать за веселым отсчетом жертв, вселившаяся в квартиру одной из невинно убиенных привлекательная английская модель Дженнифер сама становится объектом охоты того, для которого высший кайф - щедрое отшампуривание.

Джулиано Карнимео, до определенного времени в своей продолжительной кинокарьере предпочитавший спагетти с сыром в виде множества эксплуатационных, но вполне смотрибельных вестернов, в 1972 году решил перейти с пасты на полупрожаренный бифштекс с кровью, доказав свою профпригодность в италохорроре ярким и самобытным джиалло 'Ирис в крови', в оригинале именуемом более изысканно и витиевато - '«Что это за странные капли крови на теле Джениффер?». Претендующий изначально на нечто большее, чем просто типическое воплощение итальянской разновидности примитивов американских слэшеров, в которых только вместо маньяка в маске - фетишист в перчатках и вооруженный отливающим фрейдизмом кинжалом, а вместо глупого, но смелого молодняка, шляющегося по темным лесам и влажным весям куча знойных женщин, мечтаний поэта, 'Ирис в крови' воспринимается как своеобразное исследование в рамках сугубо жанрового форматного кино женской сексуальности как таковой и поиска причинно-следственных связей между исключительной женской привлекательностью(читай - отпечатком рока) и излишней же притягательностью к насилию. Со стороны, естественно, представителей противоположного пола, в каждом из которых при желании можно с легкостью пробудить маньяка, не ведающего ни жалости, ни нежности, но требующего лишь сладости убийства и экстаза мучений.

Фильм этот, вышедший в благостный период расцвета джиалло как такового и ставший одним из его канонов, конечно же, подыгрывает в своей беззаботно стильной экстравазатности и просто стильности на уровне визуальной эстетики, и 'Девушке, которая слишком много знала' Бавы-отца, и 'Птице с хрустальным оперением' Ардженто, и скандальной 'Крови в Венеции', не говоря уже о полной зарифмованности фильма Джулиана Карнимое и со 'Странным пороком госпожи Уорд', преобразованным в этакий поиск порока синьоры Дженнифер из Альбиона гостимой, и со 'Всеми оттенками тьмы', трансформированным задолго до нынешних веяний во все оттенки серого, но это лишь половинчатость, проистекающая из непростого, насыщенного синематического наполнения фильма. 'Ирис в крови' невозможен без связок с 'Головокружением' Хичкока, ибо в конце концов Карнимео интересует не кто убил, а почему убил. Для режиссера становится важна даже не личность маньяка, но личность жертвы, которая сама бросается в омут немыслимых пороков и страстей. Она соблазняет, она обольщает, она ищет своего желтоперчатного путника в ночи, радуясь двойным проникновениям на сеансах групповой камасутротерапии, умывается спермой, тогда как антигерой ее фантазий желает как можно быстрее умыть ее кровью. Поступательно и решительно, но Карнимео рушит начатую магистральную линию поиска искомого монстра, все больше и больше ставя и себя, и зрителей на его место, не находя извечного ответа на вопрос 'Что хочет женщина' кроме как в виде бунта, экспрессии, нигилизма и ультранасилия, ибо в 'Ирисе в крови' - душа женская не потемки, а лабиринт, а каждый встречный поперечный мужчина один раз не водолаз, во второй - не ананас, в третий же, что было сил - уже полный некрофил. Зоофил. Геронтофил. Нужное подчеркнуть, поскольку однозначных ответов даже в сугубо катарсическом и полном просветления финале не намечается, а структура ленты из прозрачной становится гнетущей и многозначительной. Здесь боязнь крови оборачивается боязнью...нет, совсем не смерти, как может показаться, но самой жизни. Здесь Эрос и Танатос столь сильно сплелись в dance macabre, а обезличенное Зло столь возвеличено, что уже и не важно становится, что же это за странные капли на теле Дженнифер. Карнимео с присущей многозначительностью на выходе сооружает сюрреалистический концептуальный лабиринт из выплеснувшихся страстей, невысказанных упреков, неизбывных комплексов, несбывшихся надежд. И ключевой сценой фильма, его идеологической основой и философическим скелетом, становятся случайно выхваченный в застенках клуба для избранных призыв альфа-самки к бою. Призыв к продолжению вековечной битвы полов на полу замызганного спермой клуба для любителя грязных танцев. И похоть возобладает, и разум растает в неоновой бесконечности, и победит сильнейший лишь с тем, чтобы отправиться впоследствии на пир Гегеля, устроенный тем, кто не смог понять женщину, не сумел превозмочь ее силу и преодолеть свое Эго.

10 из 10

Una bella ragazza - morta una ragazza
Почему то это классическое джалло собрало в рунете нелестные отзывы. И совершенно напрасно. По-моему, у фильма практически нет недостатков. Визуальная сторона (столь важная в джалло) на высоте, снято всё очень изощрённо, оператор затеял сложную игру отражений. Прекрасная музыка Бруно Николаи. Яркие краски, фирменный стиль 70-х, не только в костюмах и интерьерах, но и в стиле поведения, мотивациях персонажей. Понравился и юмор: хлёсткие выражения, сальные шуточки, иногда были на грани, но зато не было серьезной напыщенности, свойственной некоторым фильмам жанра.

У фильма очень живой ритм. Сцены убийств поставлены эффектно (особенно в финале). Отлично поставлен стрип-номер.

Замечательные актеры: роскошно-уязвимая Эдвижд Фенек, чудо как хороша!

Паола Куаттрини — её очаровательно-безнравственная подружка Мерилин.

Фирменный джалло-старик Жорж Риго (как он играл на скрипке обливаясь слезами!)

и ещё один постоянный герой джалло — красавчик Джордж Хилтон, здесь немного загадочный (как мастерски одним эпизодом авторы фильма показали из чего проистекает его фобия - боязнь крови).

Отмечу, пожалуй лучший дуэт детективов комиссар-помощник — Джанпьеро Альбертини и Франко Агостини, в меру серьезный, в меру комический.

P.S. Одним словом, must see всем любителям джалло и не только. В этом фильме есть все слагаемые отличного триллера, в итальянском вкусе 70-х. И безусловно говоря о «желтой школе» обойти «Ирис» режиссера Джулиано Карминео совершенно невозможно.

8 из 10