Крылья голубки

В одной из предыдущих рецензий обратила внимание на заголовок «18 минус». Однако, речь там зашла немного о другом. Действительно, история для людей, не достигших половой зрелости, поскольку вся эта розовая драма из патоки и сахарной ваты наталкивается на уйму взрослых вопросов и немалую долю цинизма у зрителей, перешагнувших рубеж «гормонального понимания» любви.

Классический треугольник, предсказуемое начало и конец истории, море соплей, отсутствующие мотивы, рыбообразный герой любовник, которому не веришь ни секунды. Недоумеваю, как вот эта вот блеклая пародия на мужика могла очаровать двух женщин до таких терзаний, что в итоге «все умерли, разошлись и остались несчастными». Страшненькая жена Тима Бертона в нелепых клоунских нарядах а-ля Суини Тодд, кажется, перепутала декорации и зашла сюда по ошибке со съемок какого нибудь Трупа невесты. Помимо не вмещающейся в экран квадратной физионимии и завсегдашнему вороньему гнезду на голове работы демона-парикмахера, эта «невеста труп» оказывается, имела неплохие формы и даже засветила ими полноценную постельную сцену, думая, что она не хуже Шарон Стоун (где тут похотливый смайлик). Третий столп повествования, амоофная и безвольная богатенькая умирающая красавица, в принципе, прошла свою роль ровненько, нудно и монотонно, как и полагается безвольной умирающей.

Собственно, суть. Двое идеально влюбленных не могут быть вместе, поскольку принадлежат разным соц. слоям. Смотришь на них и думаешь, черт, как все просто, если б не условности высшего света, то прям любовь до гроба, прям жениться и жить, не тужить, пить воду с лица друг у дружки. В таком случае абсолютно не ясен мотив главной героини подложить любовника в постель подруги — то ей смертельно жаль умирающую, то ей охота ее наследства. И то, и другое выражено очень блекло. Весь фильм Картер ходит с одинаковой миной, а сквозь ее шварценеггеровскую челюсть крайне непросто пробиться хоть каким то эмоциям. На коварную чертовку она тоже мало походит, уж больно фриковата. В итоге они оба, вопреки всякой логике вообще, ведут себя так, будто сами убили девушку. Хотя по сути ее дни были сочтены с самого начала. И вся их любовь летит к чертям из за почившей, которую при жизни не любил никто из них.

Итого, некрасивые, немолодые персонажи, которые явно переросли юношеский максимализм и половую бурю, явно выглядят старше тридцати (обоим актерам на тот момент действительно за 30 и оба не моложавы), ведут себя, как прыщавые дети, впервые познавшие тайны плотских утех. Смешно и дико. Так крачка бросается на рыбу, но не взрослая женщина демонстрирует большое чувство к мужчине. Вся драматургия их страстной, безумной, единственной в жизни любови показана в виде облобызаний и перепихонов по темным углам. И это то самое, вожделенное, большое и настоящее чувство, о котором мечтает каждый человек? Не… Не верю. Равно, как не поверю в то, что взрослый функционирующий мужик будет с такой завидным упорством отказывать изнывающей по нему весьма благообразной особе, которая полфильма уламывала его воспользоваться ей по назначению. А потом еще и станет терзаться по этому поводу. Мужик. За тридцать. Неженатый. Не наделенный к тому же ни шекспировскими страстями, и никакими оттенками чувств, никакими талантами, ни силой воли, ни характером, да ничем! Банальный такой, среднестатистический похотливый хмырь. Терзается. Из за какой то интрижки. Красота. Ему надо бы было быть не журналистом, а проповедником.

В общем на ум приходит масса аналогичных сюжетов с более сильной драматической составляющей, вроде Нетерпения сердца Цвейга, или Грозового перевала Бронте, или Саги о Форсайтах Голсуорси. Более приятных к просмотру и к прочтению, с выраженными мотивами, характерами, логикой. С глубоко и мастерски выраженной любовью. Я не читала этот роман Генри Джеймса, но едва ли там принципиально иначе расставлены акценты. Экранизация джеймсовской Вашингтонской площади с Дженифер Джейсон Ли гораздо тоньше, сильнее, чувственнее. Вот где блестящая, разноплановая актриса. А тут, видимо, сказалась большая неудача с актерами. Фильм не плохой и не хороший. Для ознакомления.

6 из 10

Когда Джеймса Айвори, автора трёх канонических экранизаций прозы Генри Джеймса, спросили после «Золотой чаши», чем этот скучноватый, вычурный, натурализованый Европой американец-патриофоб привлёк и удержал его режиссёрское внимание, тот ответил: «Генри Джеймс был единственным известным мне писателем, умеющим показать наследное, не заработанное богатство не просто имеющим право на существование, не просто эстетически завидным, но и этически привлекательным, способным открыть в человеке, не скованном заботой о насущном, какие-то надчеловеческие каналы восприятия прекрасного, — и остающимся при этом по сю сторону авторской порядочности. Этот нарядный аморализм, сам себя разоблачающий трезвым, проницательным, честным с собой автором — невыносимо кинематографичен. И я почти зол на Иэна Софтли, который сумел воплотить это моё заветное — лучше меня самого.»

Справедливости ради, сам роман «Крылья голубки», задуманный Джеймсом как главная иллюстрация горькой, всею его жизнью выношенной идеи об опасности трансгуманизма в правильным образом приложенном богатстве — уже готовым рассматривался им как одна из самых сокрушительных неудач. Карикатурность несоответствия изысков его стиля фабульной бедности достигла в «Крыльях голубки» своего апогея (именно после «Крыльев» Сомерсет Моэм сказал о Джеймсе: «Его можно сравнить с альпинистом, который, запасшись всем необходимым для восхождения на Эверест, взбирается на холмик посреди лондонского Риджентс-парка»). Собранным Джеймсом стилистическим снаряжением сумело с умом и вкусом распорядиться лишь кино (пьесы его успеха не имели, театральных визуальных средств для воплощения трагедии по-плюшкински собранной им в кучи по всей прозе и брошенной в беспорядке пылиться, гнить, загаживаться мышами красоты — мучительно не хватало). И ни один фильм не распорядился имажинариумом Джеймса лучше экранизации Софтли.

Ключом к успеху здесь стала, возможно, предельная аутентичность локаций. Продюссер «Крыльев» Стивен Эванс, презрев предложенные ему для фона Ка Зенобио, отель Даниэли, и даже залы императрицы музея Коррер, добился таки у семьи Кёртис разрешения на венецианские съёмки в Палаццо Барбаро, принадлежавшее деду нынешнего владельца во времена пребывания в Венеции Джеймса и баюкавшее/кормившее писателя в своих станцах во время написания им «Бумаг Асперна» — наряду с Сарджентом, Зорном, Клодом Моне, Браунингом и другими эспатами в Венеции, членами «Кружка Барбаро». Жилой, дышащий, с рабочими системами жизнеобеспечения, не бутафорским, но настоящим, для семейного быта необходимым хламом загромождённый, напрямую связанный с описанным в романе палаццо Лепорелли дворец открывал двери в прошлое, придавал дополнительные измерения банальной истории опалённой болезнью юности, дружеских коварства и корысти, злоупотребления доверием беспомощного и наивного существа. Макушки его мраморных женских бюстов ещё теплы были от париков, которые любила на них развешивать рано поредевшая шевелюрой Констанс Фенимор Вулсон, американская писательница, многолетне влюблённая в Джеймса и покончившая с собой, бросившись в канал с третьего этажа Барбаро. В лепных его каминах и муранского стекла пепельницах ещё дымился пепел сожжённой Джеймсом переписки с Констанс — в обход долга, чести, желания её родни, передавшей писателю её бумаги для синтеза и публикации. На наборных его столиках ещё дремали, чинно заложенные спицами, детские книги Вулсон об американском Диком Западе, любимом ею не меньше, чем любима была девственная Америка её великим дядей. История собственного малодушия автора читалась в вымышленной истории вздёрнутого на дыбу бедностью, зажатого в тиски любовями земной, горячей, эгоистичной, и небесной, отстранённой, возвышенной, лондонского журналиста. И эти прозрения подлинного в искусственности сюжета — пронзали.

«Крылья голубки» стали и первым венецианским фильмом, в котором художник по костюмам не испугался одеть современно сложенных, с острыми плечами и локтями, длинными ногами, развитой мускулатурой актрис в пеплосы Мариано Фортуни — шёлковые, многогофрированные, оседающие к земле благодаря тысячам пришитых к подолу стеклянных бусинок, собранные у ключиц камеями, созданные для статуй, а не для женщин, рифмующиеся с греческими складками ниспадающими одеждами полудам-полубогинь с игривых дворцовых фресок Тьеполо и Себастьяно Риччи. Героини Елены Бонэм-Картер и Элисон Элиотт выглядят в них как ряженые, но не уместно, карнавально, празднично и весело сменившие привычные обличья, а как старательно и немного нелепо силящиеся погрузиться в чуждую им праздничность туристки («Хоть мисс, как роза, свежестью сверкает, но неловка, дрожит за каждый шаг, пугливо-строгим видом вас пугает, хихикает, краснеет, точно рак, все отдает в ней нянькиным уходом, она и пахнет как-то бутербродом…»). С той лишь оговоркой, что приехали они из всего местного колорита и сувенирной дребени не за катаньями на гондолах под баркаролы, не за тарантеллой на Пьяцетте, не за капуччино у «Флориана», не за Веронезе в залах Академии и не за ощущением морских волн истрийского камня под ногами на высоте, у квадриги на Сан-Марко, — а за смертью. Одна — за своей, другая — за чужой. Смертью туристам на потребу торгует у Софтли Венеция, и надувает, и жульничает, и подсовывает вторую свежесть и третий сорт, и эрзац, и суррогат, и долго преследующую погнавшегося за дешевизной изжогу. Бесцеремонно-тусклый глаз проклюнулся в первичной слизи, как перспектива хороша у Каналетто! но обгрызли свечу веков. Не пойдёт впрок оставленное умершей богачкой наследство отравленному её, богачки, ангелоподобием. Потому что ангелы рождаются богатыми, а бедные — в других чинах, вечно приземлённых.

Вчера посмотрела фильм «Крылья голубки» и до сих пор нахожусь под впечатлением. Рекомендую этот фильм любителям неспешных вдумчивых мелодрам с психологическим уклоном. В наше время тема возмездия за совершенное зло, которое приходит не снаружи, а изнутри уже не нова. Был какой-то фильм, где миллионер предлагал мужику миллион долларов за аренду его жены на одну ночь. И тоже ребята хотели по-легкому хапнуть бабла, ан нет, не вышло. Но во-первых «Крылья голубки» сняты по роману начала XX века и здесь эта тема звучит новаторски. А во-вторых гораздо более проработанно по части деталей и психологических нюансов.

Тут конечно большой респект оператору, кто его знает, как ему удалось передать настроение с помощью окружающей среды и пейзажей, но удалось. И режиссёр с актёрами тоже сработали на пять, весь фильм зритель как экстрасенс читает мысли и чувства героев без особого напряга, хотя на словах они не сильно распространяются.

В заключение хочу сказать одну вещь, ради которой собственно я и стала писать эту рецензию. Пусть это слегка похоже на спойлер, те кто ещё не смотрел фильм могут дальше не читать. Вот все превозносят Милли за её доброту и всепрощение, в первую очередь режиссёр, а также и главные герои, и зрители соответственно тоже. Но стоит задуматься, а настолько ли чист и бескорыстен этот персонаж. Ведь она ни на минуту не задумалась, что будет с влюблённым в неё человеком после её ухода. А ведь она знала, что уход неминуем. Неужели она тоже думала что деньгами можно все исправить? Это по меньшей мере наивно, и абсолютно нехарактерно для такой девушки как она. Героиня фильма «Рога» в таком же случае поступила совсем иначе. Более зрело и по-житейски мудро. А Милли в своей жажде жизни не хотела смотреть вперёд, что конечно понятно, ей просто было страшно. Она тоже хотела только брать, брать и брать от жизни, как впрочем и все остальные герои. Вот почему все так и случилось в итоге.

На некоторые фильмы нужно ставить маркировку «18-». То есть фильмы предназначены для просмотра тем, кто еще не перешагнул восемнадцатилетний рубеж. Ибо для старшей возрастной категории эти фильмы, увы, не предназначены.

Посему, если вам еще не исполнилось 18 лет, пожалуйста, не читайте этот отзыв. Он адресован людям, у которых давно уже не спрашивают паспорт перед продажей определённых товаров!

Так вот. Если описать одним словом впечатление от фильма — это разочарование. Более полутора часов недомолвок, пауз, нагромождение крупных планов, отсутствие понятной мотивации героев, оборванные сюжетные линии с прекрасными актерами (Шарлотта Рэмплинг, Майкл Гэмбон и Элизабет МакГоверн)… На последнем моменте хочется остановиться подробнее.

Вот скажите мне, почему оставлена «за кадром» мотивация тёти главной героини (Шарлотта Рэмплинг), которая приютила бедную родственницу? Не буду описывать ситуацию (спойлеры запрещены), но достаточно посмотреть фильм, чтобы убедиться: логики в поведении тётушки нет! Более того, некоторых, гарантирую, будет преследовать ощущение, что режиссер просто вырезал финальную сцену ссоры или безвременной кончины богатой тётушки.

Но если бы эта была единственная логическая линия, которая неожиданно оборвалась, было бы не так обидно. Но что делать с отцом главной героини, которого исполнял Майкл Гэмбон?.. Сцен с ним не так много, равно как и мало логики в его поступках! Может быть опять вырезана сцена, где он чем-то ей угрожает или обещает раскрыть богатой тётушки истинные намерения главной героини?

И еще: вот объясните мне, в чём сверхзадача Элизабет МакГоверн? Почему она находится с больной девушкой? Зачем она вообще введена в сценарий? Она не помогает, подталкивает к действию, провоцирует, успокаивает главных героев. Без неё действие и так развивается! Тогда зачем вводить этот персонаж?

Дальше — больше! Основа фильма: любовный треугольник. Одна больна. Второй беден. Третья хочет замуж за «второго». Конечно же об актерских способностях Хелены (любовный угол N3) говорить не стоит: она сыграла почти безупречно. Малюсенький минус не к её игре, а к сценарию, монтажу и режиссуре. Но что касается двух других «углов» треугольника… за N 1 и N 2…Тут одни многоточия…

Умирающей девушке не веришь. Ведь на жертвенного агнца, которого хотят принести на алтарь чужой любви, она не похожа. В ней чувствуется характер и жизненная сила женщины, у которой нет медицинской карты. Последняя ей за ненадобностью, так как она совершенно здорова!

Герой-любовник — это вообще отдельная песня! Он не похож на мужчину, которого интересуют влюблённые в него, женщины. Потому, когда он внезапно начинает лить слёзы, нельзя не отделаться от ощущения, что снова вырезана какая-то сцена. Например та, где компаньонка приносит тарелку со свежо нарезанным луком и неизбежное и бурное слезотечение — всего лишь результат раздражения слизистой оболочки глаз!

В итоге: открыточные виды Венеции и шикарных домов Английской знати. Хорошие костюмы и работа оператора. На этом плюсы исчерпываются. Равно как и желание пересматривать кино, которое нужно смотреть только в определённом возрасте… Ведь есть определенный период в жизни, когда так к лицу «розовые очки»! И в них не видишь ни сценарных ляпов, ни плохих актерских работ! Видишь только историю любви и расплатны за предательство!