Соединенные штаты любви

В мрачной Польше 90-х четверо не связанных между собой женщин разного возраста пытаются найти свое счастье в любви, однако в настоящий момент их жизнь мало похожа на ту идиллию, которую они себе представляют. Одна несчастлива в браке, другая пытается заполучить женатого мужчину, третья страдает от однополой тяги к своей соседке по лестничной клетке, а четвертая долгая время живет без мужа — он работает в другой стране. В этом водовороте событий главные героини пытаются следовать зову чувств.

Молодой польский режиссер Томаш Василевский поднимает в этом фильме безусловно важную проблему — проблему нелюбви в современно мире, однако делает это как-то слишком очевидно, практически текстуально, из-за чего данная лента выглядит ужасно скучной и неинтересной. Достаточно вспомнить недавние фильмы на ту же тему — венгерский «О теле и душе» или российский «Нелюбовь» — которые намного интереснее выразили проблему отчуждения и отсутствия искренних чувств в человеке, чем «СШЛ».

В этом фильме проблема нелюбви в самих людях: прежде всего они жалкие эгоисты, а потом уже любовники и спутники жизни для своих потенциальных половинок. Достаточно всего лишь пересмотреть это, и тогда станет ясно, почему эти четыре женщины, чья судьба вынесена на передний план, никак не могут стать любимыми и полюбить сами. Но Василевский пытается повернуть проблему в другую сторону: любви в этом мире вообще нет, потому что она обесценилась телом, сексом, удовлетворением своих низменных потребностей. Об этом свидетельствуют холодные, металлические тона, в которых выдержана картина, отстраненная камера полюбившегося европейцам Олега Муту, замерзшие люди и общее настроение ленты.

С режиссером трудно согласиться еще и потому, что он всячески старается шокировать зрителя откровенными сценами секса и обрюзгшими, постаревшими телами, но кого сейчас можно удивить такими кадрами? Развивая действие фильма в пространстве Новой Польши, Василевский, наверное, хотел показать, что свобода политическая и идеологическая каким-то образом связана со свободой метафизической, однако на самом деле люди остались теми же эгоистами, что и были, только теперь секс перестал быть табуированным и превратился в некое обыденное средство, которым пустые, обезличенные люди пытаются удовлетворить жажду своего самолюбия и компенсировать отсутствие настоящей, возвышающей и воскрешающей любви.

А в кино Польши этого добра ещё больше

Помнится, на одном из московских фестивалей, кажется году в 1989-м, мне процитировали частушку: «Как кино Италии — так сплошные гениталии, / А как кино Польши — так их там ещё больше». Что ж, не врал остроумный охальник. Больше того, как теперь выясняется из фильма «Соединённые штаты любви», в Польше, в отличие от СССР, секс был не только в кино, но и в жизни. Причём в большом количестве. И видовом многообразии. Премия берлинского фестиваля за лучший сценарий выглядит вполне адекватной наградой 35-летнему Томашу Василевскому, сумевшему переплести четыре женских драмы в их отчаянных попытках найти свою любовь.

Фильм предлагает к рассмотрению именно женские истории, случившиеся в переломную эпоху — в самом начале 1990-х годов. В СССР — Перестройка, в Германии только что пала берлинская стена. В Польше то же самое — начало социальных преобразований. Мировоззрение, как и рухнувшая экономика, неустойчиво. Время, когда вроде бы следует как можно крепче держаться друг за друга и не рисковать. Однако каждой из четырёх героинь, что называется, неймётся. Все четверо мечутся между запретной любовью, узами брака и религиозными догмами, одиночеством и первертными страстями, мечтой о лучшей доле и осознанием её недосягаемости.

Агата, в чьих отношениях с мужем веет арктический холод, начинает неровно дышать на местного ксендза. Учительница русского языка Рената увлечена своей молодой соседкой Маженой — провинциальной королевой красоты, муж которой уехал в Германию на заработки. Сестра Мажены, Иза, работает директором школы и уже шестой год крутит роман с только что овдовевшим отцом одной из своих учениц. Решив, наконец-то, ускорить процесс, она переносит методику школьного управления в личные отношения, теряя вместе с этим самообладание и чувство реальности…

В третьем своём полнометражном фильме Василевский претендует на личный «кварталог». Он настолько аккуратно нейтрализует ту грань, что разделяет правду жизни и драматургические допущения, что всё происходящее принимаешь за чистый реализм, наследующий стиль Кесьлевского и принципы «кинематографа морального беспокойства». С той лишь разницей, что применительно к данному творению логичнее было бы сказать: «беспокойства аморального». Хотя, справедливости ради, следует отметить, что режиссёра интересует не столько секс, сколько телесность, в её антропологическом значении и понимании.

Следуя одному из ключевых трендов современного миропорядка, он активно эксплуатирует культ тела, но это не выглядит нарочитой спекуляцией. В отличие от нашей эпохи — оголтелого потребления, здесь через потребность в телесной близости персонажи пытаются компенсировать дефицит эмоционального тепла, особенно ощутимый в ситуации социальных перемен. Режиссёр выносит действие на заброшенные пустыри, мало отличимые от свалок, максимально приглушает цвета, но форсирует чувства. И это ещё больше усиливает ощущение тоски, а заодно обнаруживает связь с неистребимой традицией европейской кино — классикой отчуждённости.

Смотрела в рамках «фестиваля польских фильмов „Висла“ 20 мая 2016 года. Фильм очень анатомичный, много секса, много обнаженного тела. Это должна быть драма, но получилась как кино о слегка повернутых депрессивных людях.

Круговорот секса (да, именно секса, хотя автор хотел подчеркнуть, что главная тема — любовь) в одном маленьком доме. Круговорот сломанных жизней.

На протяжении всей картины автор подчеркивает, что главное в жизни — любовь (пускай и физическая), но вместо этого, никто из героев не обретает своего счастья. Только какое-то насилие, разбитые сердца, а в довесок еще мастурбация над пьяной девушкой второстепенного героя в конце фильма.

Я понимаю, что хотел сказать автор, но он не донес эту мысль. Нет, хорошо, что тела в картине настоящие, без фотошопа и моделей 90—60-90, что люди живые.

Но, то ли все-таки сценарий такой бессмысленный, то ли актерская работа подкачала. Ставлю 3/10