Верни её из мёртвых

'Верни ее из мертвых' - травмирующий хоррор о свихнувшейся мамочке, где путь от любви до могилы не под силу даже духам
Австралийские ютуберы братья Филиппу доросли до второго фильма. Первый почивал на лаврах прокатной сенсации, поэтому новую историю ждали. Филиппу - те еще пересмешники. В 'Два, три, демон, приди' они ухохатывались над потреблением, зумерами-тиктокерами и модой на спиритизм. В 'Верни ее из мертвых' определенной мишени нет. Здесь братья ступили на ремесленный полигон. В полтора часа хрона австралийские хоррор-мейкеры уместили почти весь жанровый арсенал. Вышло, как минимум, неуютно

17-летний Энди и 12-летняя Пайпер, сводные сиблинги, находят тело отца в душе. Энди ловит травму, мертвый папа теперь постоянно является ему в видениях, и всплеск ответственности за сестру - Пайпер почти ничего не видит и зависит от брата. Служба опеки определяет детей в приемную семью, как минимум, на три месяца, пока Энди не станет совершеннолетним. В новом доме Пайпер встречают радушно, а вот парня постоянно провоцируют. К тому же у мачехи только что утонула родная дочь, по дому бродит странный доходяга Оливер (еще один приемный ребенок), а территория двора очерчена белым кругом

Братья Филиппу словили джекпот уже на этапе кастинга. Амплуа сходящей с ума мамы, балансирующей между радушием и странностью, почти врожденное для Салли Хокинс ('Форма воды'). Фантастически точно попали и в роль слабовидящей Пайпер, где актрисе с особенностями зрения почти не пришлось играть. Да и Джона Рен Филлипс - будущая суперзвезда хорроров, ребенка со столь фактурной внешностью еще поискать. 'Верни ее из мертвых', имея всё это, уверенно шагает по всей линейке жанровых форм. Архивное видео рябит сектантскими обрядами, милый-милый дом таит сотни темных углов, боди-хоррор на месте, а мифы про зомби - лишь отчасти мифы

Во главу угла режиссеры, конечно, экспонируют историю любви. Фильм почти не страшен для спойлеров, об итоговой задумке догадываешься почти сразу. Любящая мать только что похоронила дочь и совершенно не готова возвращаться с кладбища одна. Чем не повод заняться переселением душ? Экзорцистское наваждение в 'Верни ее из мертвых' становится идефиксом, двигателем сюжета. Филиппу пугают вообще всем, но базово крепят всю конструкцию любовным клеем. Энди любит Пайпер, Пайпер любит умершего отца, приемная мать - утонувшую дочь. Бесконечный круг любви сжигает пространство, когда связь между субъектом и объектом разрывается. И тут в дело вступают потусторонние силы

Филиппу могли бы превратить историю в нечто похожее на стандартный кинговский задний двор в проклятой субурбии. Или устроить демонологическую пляску среди сатанистов в стиле 'Собирателя душ'. Их же выбор заключен в пространстве человеческих отношений, привязанностей и аффирмаций. 'Верни ее из мертвых' практически не уходит с территории реального. По сути, лишь наша фантазия позволяет нам додумать сверхъестественные моменты. В кадре чаще всего люди, их боль, одиночество и безнадежная вера в чудо любой ценой. Еще одна метафора слепоты, которая в том или ином проявлении отыгрывается тут всё время

У фильма есть ряд сцен, которые очень сложно забыть. Точно не удастся сделать это с той, где на нож нанизана дыня (не смотрите перед посещением стоматолога). Сеттинг создается посреди мистической осени. И пусть это не 'Орудия' по уровню поднимаемых тревог, но дискомфорт на сенсорном уровне при просмотре вас точно не покинет. Филиппу отказались ради этого кино от экранизации 'Стритфайтера'. Представили, как много оно для них значит?

Как итог, 'Верни ее из мертвых' точно пролетает мимо синдрома второго фильма. Никаких проклятий. Братья Филиппу подходят ко второй работе опытнее, скилловее и свободнее. Перед нами крепкий хоррор на вечер, где в зависимости от уровня вашей эмпатии, вы можете и напугаться до чертиков, и вдоволь прореветься. Хоррор о травме - это по-прежнему модно. Но Филиппу доказывают, что у травмы нет цены, есть только выход. Верный они, конечно, не указывают, зато эффектно демонстрируют, где его точно нет

Крепкий базовый хоррор про реинкарнацию с крайне забавно замаскированным и на удивление интересным глубинным слоем
Начать хотелось бы с того, что если это один из ваших первых хорроров про реинкарнацию, то не читайте ничего до просмотра, а просто посмотрите. На неподготовленную психику он наверняка оказывает тот самый психологический эффект, ради которого и смотрят подобные фильмы.

Если же вы, как и я, уже не реагируете на очевидные «пугалки» и при просмотре очередного «самого страшного фильма в истории кино» вас больше интересуют механики, концепции, глобальная реализация и/или сюжет и смыслы (да-да, ради них тоже можно залипать в хоррор), то давайте попробуем разобраться, есть ли тут что-то, помимо базовой истории, созданной буквально по лекалам жанра…

В данном случае даже до просмотра в глаза бросается очевидная сюжетная и концептуальная предсказуемость. Название прямо спойлерит буквальный сюжет. Постер не менее очевидно спойлерит то, что в любом другом случае должно было стать «вот это поворот!» где-то в середине.

Сам же фильм, очевидно, начинается с эмуляции ответвления ужасов «Найденная пленка», и всё, что касается этой части – это буквально могло бы стать одной и далеко не самой запоминающейся новеллой франшизы «З/Л/О».

Всё вышеперечисленное, да и тотально все визуальные, концептуальные и сюжетные решения как будто бы нарочито сделаны так, чтобы любой зритель, который видел хотя бы что-то, где кто-то кого-то зачем-то решил вернуть, а базовым инструментом контроля паранормального являются круги из соли, мог предположить, о чем тут будет, и, скорее всего, угадает бОльшую часть сюжета.

Если опустить менее очевидную, но не менее заезженную тему газлайтинга, то, по сути, единственным «оригинальным» усложнением шаблона тут является ребенок-инвалид, что формально, разумеется, обыгрывается, но давайте будем честны: если заменить слепую девочку на обычную, то это принципиально вообще ни на что не повлияет, разве что потребуется немного изменить несколько сцен.

Лично я, если бы не видел предыдущий, очевидно оригинальный и запоминающийся фильм режиссеров, то на этот бы, прочитав аннотацию, скорее всего, и внимания бы не обратил, а если бы и обратил, то подумал бы, что это какая-то хоть и с технической точки зрения крепкая, но абсолютно проходная работа, единственная цель которой — снять за доллар и заработать полтора, однако предыдущая работа есть, поэтому смотрел, исходя из того, что лишних сцен и фраз тут нет, и если что-то выбивается из шаблона, то это неспроста.

Не могу сказать, что полностью разобрался в глубинном слое, да и при моём весьма поверхностном знании современного хоррора это, видимо, в принципе невозможно, однако с уверенностью могу сказать, что входными воротами в него является сцена приезда детишек в новый дом, где просто невозможно не заметить на въезде, возможно, самую жирную полосу из соли в истории серьезного кинематографа, которая как будто бы просится через запятую встать в список очевидных спойлеров, озвученных выше, однако помимо неё в этой сцене есть реплика, в которой героиня истории говорит брату после наезда на бугорок: «Я думала, я слепая». Фраза эта при буквальном просмотре не имеет никакого сюжетного значения, однако становится ключевой, если предположить, что конкретно эта сцена является своего рода частью фокуса, где фокусник очевидным и всеми узнаваемым атрибутом с одной стороны отвлекает публику, а с другой говорит: «Смотрите внимательно, в этом фокусе, как и в любом другом, всё не то, чем кажется».

Собственно, именно с этого момента фильм фактически раздваивается на просмотр хоть и хорошо сделанного, но совершенно банального хоррора, имя которому «Легион», и крайне занятно настроенного постхоррора, управляющая механика которого исходит из того, что зритель прекрасно знает и свободно считывает клише жанра, поэтому единственное, чем его можно удивить — это с помощью добавления мелких штрихов составить из привычных и узнаваемых элементов своего рода картину-иллюзию, в которую чем больше вглядываешься, тем очевидней становится то, что тут вообще не про то, что показалось изначально.

Как писал выше, в виду того, что не очень хорошо знаю современный хоррор, наверняка считал далеко не все референсы, однако то, что считал, говорит о том, что фильм этот для знатоков жанра является скорее сатирой, чем линейным хоррором, собранным, как чудовище Франкенштейна, из разных узнаваемых элементов.

Далее что-то писать — только портить удовольствие от возможности самому разобраться в том, чем является этот фильм, поэтому позволю себе, в стиле капитана Очевидность, перечислить только очевидные моменты, которые нужны скорее для прямого диалога автора со зрителем, чем для буквального сюжета.

- Тут неоднократно говорится «грейпфрут», что было бы важно, если бы тут были элементы драмы с её эволюцией персонажей, но т. к. никакой внятной эволюции тут нет, то слово это говорится для зрителя, и именно он в разные моменты должен по-разному на него реагировать.

- Фильм очень искусно играет с тем, что не дает определиться с главным героем истории. В классическом хорроре с делом этим относительно просто – кто выжил, тот и герой. В данном случае вроде бы варианта три, но ни один из них не подходит на эту роль.

- Сюжет неоднократно делает акцент на том, что героиня ходит без трости. При буквальном просмотре дело это можно считать как элемент усиления силы и независимости героини, но если читать эти реплики как часть прямого разговора со зрителем, то тема трости, точнее её отсутствия, начинает играть новыми красками.

- Прогноз погоды показан для тех, кто знает, как работает пятиактная сюжетная структура.

- Связка чучела собаки и кота совершенно точно не просто усложнение ради усложнения.

Описанное выше — это только верхушка айсберга, и очень надеюсь, что кто-то из профессионалов снизойдет до полноценной деконструкции фильма, я же буду закругляться…

Резюмируя, скажу так: то, что делает этот фильм с жанром хоррор, лично мне больше всего напомнило то, что в своё время сделал «Госфорд-парк» (2001) с жанром костюмированная драма и его производным историческим детективом, но сделал это настолько тонко, что, похоже, многие даже не поняли, что тут есть какое-то усложнение, и считали только буквальный слой. На самом же деле это не просто деконструкция хоррора, а, видимо, уже деконструкция постхоррора, а точнее его попыток симбиоза откровенно развлекательного жанра с чем-то серьезным. Единственно, что могу сказать в качестве «фу» - слишком уж разведены смысловые уровни фильма, из-за чего так и не определился — перемудрили или недомудрили авторы, поэтому от меня «отлично» и очень надеюсь, что в будущих проектах удастся довести концепт до ума.

8 из 10

Новые-старые и прежние ошибки назначенных ремесленников
Конечно, не блатные, не обросшие, конечно, связями блогеры из особняка все же идейными людьми оказались. Не прельстились на легко заработанные деньги и, видимо, решили с творчеством не завязывать.

Скорее всего, повелись на сказки, придуманные для их 'Два, три, Демон, приди'. Поверили, что могут снимать пост-хоррор, вставлять в повествование символизм, метафоры, могут при этом ещё напугать и наложить все это на человеческих отношениях завязано. И эта вера привела к появлению 'Верни её из мертвых'.

Комплексно об их прогрессе, а значит, тех достоинствах фильма реально в нем присутствующих.

Филиппу Твинс проконсультировались с опытными ребятами, и они подсказали, как правильно снимать. Теперь постановка у них не изнурительная, а очень недурная. Умеренно полезная ровность с артхаусной постмодернистской тряской кадра следующего за нервом момента. Многозначительность в некотором углу кадра, за которым точно следует какой-то изгиб сюжета или конкретного момента. Есть, в конце концов, очертание пост-хоррора с небольшой долей непредсказуемости.

Есть не мнимое предвкушение Нечто.

Нечто точно грядет.

Уникальным способом в реалиях пост-хорра авторы берут, что называются количеством. Определенные жуткие явления вроде дегустации мебели и кухонной утвари одержимым концентрировано подаются в большом количестве. Тут не стандартная продолжительность, а скорее некое подобие долбежки для достижения эффекта. Такая игра на нервах, чтобы лучше передать, что чувствуют персонажи в данный момент.

Монтаж таков, что в жутких сценах как-бы разбивка идет одного момента на условные мизансцены концентрирования аспектов напряжения, жути или настоящего шока, при этом сопровождаемый хорошим истеричным наративом.

Такова должна быть реакция на показанное шокирующее событие.

Но иногда и без этого достигают шока.

Получилось у создателей фильма провести простенький символизм, связанный с защитным кругом. Он имеет двойное значение, и его наличие в фильме даже более продуманное, нежели чем в, например, 'Гретель и Гензель' от Оза Перкинса в коим постоянно присутствовал символ треугольника.

В изотерическое значение так подают намек, что тут действует нечистая сила, строго ограниченная защитным диаметром, и пока он есть, сила эта на месте и выжидает. Волю того, кто её вызвал.

В ином же значение - это символ замкнутого круга, куда кое-кто попал поддавшись горечи утраты, или проблемам, из которых якобы не видно выхода. Но его и правда не видать в конфликтной ситуации. Это радиус, за который выйти не может и человек, позволивший горю себя с ума свести, и подранки, не понимающие простой вещи о смерти, и нечистая сила, задержавшейся в нашем мире.

Это вам не какой-то кенгуру из 'Демон приди' которому смысл ложно приписали. Докажите обратное.

Научились работать с актерами, которые в кадре уверенно смотрятся, играют убедительней и более живо. Они даже показали парочку юных дарований.

Джона Рен Филлипс в 12 лет показывает достойны уровень актера, пережившего многое и способного это воплотить в Одержимом мальчике. Он ни сколько пугает, сколько отыгрывает уникального страдающего одержимого, где то, что сидит внутри него, страдает больше, чем его невольный сосуд. Я бы сказал, что тут прогрызающий себе путь наружу образ снедаемого.

Актеры, набранные по квотам, чаще всего печальное зрелище каменных лиц и деревянных эмоций с присутствуем олова в движениях. Но Сара Вон оказалась способной дебютанткой с настолько сильным изображением слепой девушки, что я было подумал, что она и правда актриса незрячая и явно не я один. Самое настоящее проживание роли очень естественное, даже ещё с добавлением особого шарма, искажения действительности. Ведь ей придется на чувства полагаться в определенный момент, и это тоже ощутимо.

Переигрывает их Сара Хокинс. Потому что опыта побольше. и персонаж её - настоящий двуликий хамелеон, чьи когда-то светлые чувства стали настоящей черной тьмой.

А теперь о негативной реальности фильма.

Твердо и четко отринув стилизацию фильма, Филлиппу не смогли снова совладать с плоскостью фильма. Как бы они ныне не старались камеру направить, 90 процентов фильма эта грязная постановка без выверенности и построения хотя-бы условной геометрии. Плоскость стиля 'а бы как' и недореализма. Грязно плоский фильм иногда выходит.

В определенной части, ибо снова у фильма есть распад.

Отсюда экспозиция рваная и хаотичная, композиция слегка тягучая или вовсе сухая, как наждачка Нолана. Скучные диалоги, которые как будто пытаются добить однообразием, а не показать их значимость. Впрочем, беда со скучными диалогами, как я погляжу, у всех режиссеров. Все как будто в момент разговоров больше двух минут. Считаю для себя правильным выключать все аспекты и как будто саму кинематографичность момента.

Зачем, такое большое количество крупных планов. Тут явно была подсказка опытных, которую восприняли излишне буквально. Крупные планы бывают толковые, когда надо показать алую жуть или очень несвежую, а бывают и просто так, будто они боятся задников или малейшей панорамы. Утомляет, сквозит заунывностью и раздражает.

Когда количеством и мимолетными эпизодами жути не удается брать, выясняется, что Филлипу опять в атмосферу не могут без имитации. Напряжение и приближение к страху, как эпизоды рецидива болезни поверхностности создателей фильма. Эпатаж тоже не вышел у них.

Все ещё не могут определиться, в каком жанровом направление двигаться, и опять проводят сомнительные эксперименты, выглядящие экранизацией набросков каракулей. Тоже сказывается на ломке фильма, правда, не такой критичной, как в прошлой работе. Однако есть небольшое несоответствие разных кусков фильма друг другу. Разброд внимания очередной устроили

Идеи наметили хорошие. Хотели поведать историю о том, в какие ужасающие крайности человека может завести неспособность отпустить усопших и простить того, кто уже не в этом мире. Замучить можно не только мертвых но и потусторонних, потому что чужое горе тоже ранит. Обиды на близких которых уже нет, отдаляют друг от друга тех, кто ещё жив и требуют внимания сейчас. Долго, долго подводили к этим мыслям и все провалили.

А итог какой? Да никакой. В финале лишь подняли градус напряжения намеком на грустный финал. Отлично его сорвали за счет неожиданного Ружья, смекалки одного из героев. Но потом мысль и идею буквально попустили и закончили кино безыдейно. Просто каждый получил, что хотел в разных вариациях. Причем один из героев просто ушел, не получив катарсиса и освобождения! Об этом забыли.

Не получилось вызвать симпатию к антагонисту. Дав ему один момент, где он прокричал визгливо свои мотивы. Мощно, от слова творческая немощь. Подозреваю, в оригинальной версии никто и слов не разобрал. Пришлось все понимать иным способом. благо тут авторы не напортачили. По совокупности своих действий антагонист вызывает раздражение и неприятие своими очевидно безумно эгоистичными действиями вкупе с совсем уж чудовищным пренебрежением к чужим жизням.

Не вижу хоррора
«Верни её» строится по канонам классических ужастиков, когда не скримерами, а гнетущим саспенсом зрителя гонят под одеяло, откуда тот может продолжать одним глазком глядеть на экран. Только, увы, таких сцен в фильме попросту нет — он вообще не страшный, хотя атмосфера вроде бы выкручена на максимум. Какой-то парадокс выходит. С другой стороны, звук выжали уж точно за 200% — каждый шорох гремит громом среди ясного неба в попытке нокаутировать слух, особенно тех смельчаков, кто отважился натянуть наушники. Правда, ближе к середине все эти ASMR-эффекты начинают скорее раздражать.

Минуточку… быть может, вся кипа недосказанностей — это как раз реверанс в сторону слабовидящих? Мол, не видишь — дорисовывай картину в голове, воображение тебе на что? Например, вот вам парочка вопросов, на кои не будет ответа, хоть они и двигают сюжет: откуда взялся культ ангела-возрождения? как про него узнала Лаура, героиня Салли Хокинс? Оные вопросы порождают ещё вагон и маленькую тележку новых — и вдобавок подрывают всю хоррор-составляющую отсутствием каких-либо объяснений.

Так али иначе, вышеперечисленные просчёты убивают один жанр, оставляя раздолье для второго. В нашем случае — непаханое поле для драмы. И, надо признать, с ней всё получше. Правда, в центре сюжета — Пайпер, слепая девочка, с которой, по сути, ничего плохого и не происходит. Она выходит из всей заварушки сухой. Кто уловил намёк — да, авторы делают ход конём, строя историю вокруг «непорочного» инвалида — да ещё и не забывают несколько раз подчеркнуть её невинность и хрупкость. Бесспорно, приём хоть и рабочий, но дешёвый: давление на чувства зрителя строится не через развитие дуги характера, а через пресловутую «пожалейку». Мне, к примеру, было по-настоящему жаль мальчика Оливера. Проблема же его сюжетной линии в том, как бесцеремонно трагедия мальчугана отодвигается на второй, а то и третий план. В центре внимания — слабовидящая, оказавшаяся в лапах безумной женщины. Хотя даже беды старшего брата Энди выглядят в разы ужаснее — но и они растворяются в тени Пайпер.

(Рецензия сильно порезана для сайта, посему не отражает всей глубины мысли, даже её четверти.)

Подводя черту, хочется молвить пару печальных слов: на бумаге «Верни её из мёртвых» выглядит многообещающе. (1) Великолепная актёрская игра всего каста; (2) чёткая структура повествования, где детали даются дозированно; (3) реалистичный визуал, вылизанный до последней пылинки. Но чем дальше в лес — тем больше дров: заявленные мистические элементы не раскрываются, уступая место домыслам, а потому атмосфера, выстраданная кадрами, идёт прахом. Фильм живёт девизом: «Страха нет». И да, элементы боди-хоррора — не в счёт, поелику добавляют лишь жути и мерзости, никак не ужаса али тревоги. Посему в итоге из заявленного жанрового симбиоза вырастает куцая сосёнка, с коей давно осыпались иголки. Никакого монолитного древа — одна жалкая, чахлая коряга. Кинь в неё спичку — и за секунду сгорит без следа.