Чёрный чай

Смесь культур словно сортов чая
Социальная драма мавританского постановщика Абдеррахмана Сиссако рассказывает историю о взаимодействие культур, рас и национальностей на примере главной героини Аи, экспозиция которой драматично представляет нам причину её пребывания в квартале для «чёрных» в Гуанчжоу. Кажется, что фильм сейчас раскроет для нас рефлексию и излечение через культуру чаепития. Причём режиссёр намеревается передать зрителю связь чайного магазинчика и сломанной судьбы главной героини, но постоянно отвлекается на второстепенные линии.

Метафора в словосочетании «чёрный чай» также присуща положению эмигрантов в Китае. Владелец чайного магазинчика Цай (весьма забавное созвучие в русском языке) раскрывает перед нами тонкости заваривания чая, важность чайной церемонии и отличительных вкусовых тонкостей. Этот подход весьма красиво вписывается в драму Аи, которая устраивается на работу в чайную. Режиссёр передаёт нам лаконичное преображение владельца и подчинённой, чтобы в их тонких и изящных жестах показать интимное притяжение.

Повествование будто театральная постановка, так как герои ведут себя неестественно. Слишком одухотворённо, постепенно раскрывая перед зрителем свои тайны. Как будто мы пытается насладиться чайным букетом вкусов, постепенно окунаясь в многообразие сортов. Вот Ая, которая без малейшего намёка притягивает к себе. Вот Цай, который выборочно доносит до зрителя историю своей семьи, постоянно оставляя вопросы. А вот множество второстепенных персонажей, которые просто есть – да, это смесь культуры: парикмахерская у африканцев в квартале, магазин чемоданов и чайная у китайцев. Люди здесь рассказывают свои истории, люди там делятся проблемами. Но это никоим образом не влияет на основной сюжет картины.

Режиссёр хотел показать разность культур и передать отношение китайцев к африканским мигрантам. В общих чертах показательно выступают расовые локации, пока в круге сюжета мы наблюдаем за общением китайца и африканки. Лента умудряется утомить своими ответвлениями, не доводя второстепенные истории до общей концепции. То проблемы в китайской семье, то трудности у африканцев. Понимаете, это всё общее представление о межнациональной локации.

Перед нами раскрываются выверенные, медленные, утончённые движения героев. Фразы, построение диалогов, чтобы зритель почувствовал себя на спектакле. Поэтому перед нами постоянно одни и те же локации, передающие через яркие цвета ту или иную культуру. Красный дракон в сочетании с жёлтым львом. Каждая раса и национальность передают зрителю своё отношение друг к другу. Постепенно раскрывается история Цая, которая должна выступать как драматический ход, но нет. Ты не ощущаешь жертвенности, которую пытается выдать персонаж. В тоже время Ая ставит определённые рамки в этой чайной церемонии, чтобы мы видели очевидное.

Смена локации словно глоток свежего воздуха наполняет зрителя чувством красоты и прекрасного. Наконец-таки мы ушли из этих катакомб кварталов, чтобы показать, что вот-вот повествование перейдёт на новый этап. Но сюжет окунает зрителя в безрассудство и старые стереотипы, выдавая в финале повестку о неравенстве и конфликте поколений. Драма «отцы и дети» представляется нам, как отношение к окружающим, как восприятие всех рас. Можно же было плавно раскрыть этот вопрос, но режиссёр буквально тычет этой проблемой прямо в лоб.

Неуютно и утомительно передаётся основная драма картины, постоянно отвлекаясь на различные эпизоды и замедляя повествование. От картины ждёшь подобие «Шоколада» (2000) Лассе Халльстрёма, а получаешь нечто неопределённое и нагромождённое. Это красивая подача драматической проблемы, интересные пояснения особенностей чайной церемонии, но тебе хочется большего, хочется развить тему сортов и вкусов, заваривания, настаивания, смешивая это с интимным подтекстом, а не отвлекаться постоянно на медленные эпизоды малоинтересных личностей.

В поисках любви
Не на каждый фильм стоит идти, просто ориентируясь на его жанровую принадлежность. Так как заявленный жанр в большинстве случаев означает набор штампов и в целом предсказуемую сюжетную линию. В этом нет ничего плохого, ведь зритель как раз и хочет гарантированно получить определённые впечатления в рамках развлечения. И если рассматривать поход на «Чёрный чай» в таком же ключе, то исходя из трейлера стоит ожидать чувственную мелодраму с характерными атрибутами. Конечно, некая «изюминка» видна в ролике сразу: влюбленные – молодая африканка и немолодой китаец. Но чем-то «из ряда вон» подобное не является, тем более в текущую эпоху толерантности. Несомненно, такая пара столкнется с трудностями и предрассудками, но, скорее всего, их преодолеет. Так что остановить конкретного потенциального зрителя могут лишь его личные предубеждения касаемо одного из вышеуказанных этносов. А так, смотри и наслаждайся красивой историей любви в восточном антураже.

И вот здесь стоит обратить внимание на режиссера. Абдеррахман Сиссако – мавританец, лауреат премии «Сезар» и номинант на «Оскар» в 2015-м году за лучший фильм на иностранном языке. Кажется, что это лишний повод всем любителям мелодрам бежать в кинотеатр, но на самом деле сначала следует узнать, что же из себя представляла вышеупомянутая картина-триумфатор «Тимбукту» десятилетней давности. В ней тоже присутствует лирическая составляющая, но она второстепенна по отношению к общему замыслу, который как раз и привлек внимание жюри международных фестивалей. Та печальная история в полудокументальной стилистике рассказывала о радикальном исламизме в отдельно взятой африканской стране. В фильме было множество эпизодических персонажей – жертв новоиспеченного жестокого режима. Через их внезапные злоключения раскрывались дикие поступки религиозных фанатиков, прикрывающихся Кораном и усиливающих доводы автоматами Калашникова. Причем получалось так, что формально центральная трагическая линия одной семьи затмевалась общим злободневным высказыванием. И в совокупном восприятии оказывалось, что в «Тимбукту» режиссер рассуждал о важном, но скорее в форме псевдорепортажа, чем посредством изящного художественного языка.

Что же до «Чёрного чая», то в нем Сиссако делает примерно то же самое. Да, в рамках другой темы и с большей ориентацией на массового зрителя, но также ради констатации факта. Теперь в центре режиссерского исследования жизнь африканских мигрантов в Поднебесной. В частности рассматривается город Гуанчжоу, где существует целый «черный» квартал. И если для одних китайцев это нормальная ситуация, то для других – повод для беспокойства. Пусть в отношении таких «приезжих» нет масштабной травли, но отдельные случаи расистских проявлений имеют место быть. И режиссер, неспешно развивая возможно романтическую линию, первостепенно рассказывает о том, что проживание его земляков в Китае – совсем не сахар. Слава богу, в них не тыкают стволами автоматов и не ограничивают свободу дикими запретами, но так или иначе постоянно напоминают о соответствующем месте под здешним солнцем. И как бы «Чёрный чай» не казался мелодрамой, главным образом он о межэтническом конфликте в бескровной форме.

Что же касается заявленной романтики, то ближайший референс – это «Любовное настроение» Вонга Кар-Вая. По тональности повествования и смысловому посылу Сиссако играет на том же художественном поле. Красота кадра и вязкая эстетическая атмосфера здесь правят бал, отодвигая на второй план пылкую страсть, которой как бы и нет. Да, центральные персонажи немало общаются на разные темы и душевно сближаются, но не идут по традиционному мелодраматическому пути. И это не творческий провал, а осмысленная позиция режиссера. Особый взгляд на отношения между мужчиной и женщиной из разных миров, идущий вразрез со стереотипными ожиданиями.

Таким образом, «Чёрный чай» - произведение, ориентированное на особую аудиторию. Это тонкое, лиричное и необычное кинополотно, но не для приверженцев классической драматургии, а для своего рода философов-созерцателей. Иначе говоря, для духовного, а не рационального интеллекта. А ещё для ищущих эксклюзивные фильмы, способные пробудить интерес к малоизвестному искусству представителей экзотических стран.

Чай не терпит суеты (с)
О фильме: Премьера картины прошла в основном конкурсе Берлинского фестиваля и была номинирована на «Золотого медведя».

Сюжет: Айя говорит «нет» на своей свадьбе и уезжает в Гуанчжоу, где устраивается на работу в чайный магазин. По мере обучения искусству чайной церемонии вместе с владельцем магазина, раскрываются не только тонкий аромат чая, но и их чувства.

Мнение: Эх, а какая отличная идея – сплетение Африки и Азии, изящество чайной церемонии и бескрайние поля чайных плантаций…

И если рассматривать фильм, как медитацию или эстетическую картинку для услады глаз, то всё в нем на это работает – выверенные художественные фотокадры, живописные пейзажи, сочные цвета, изящные движения, игра света и отражений.

Но если рассматривать, как историю, то она распадается на части. Героев мы глубже не узнаем, не испытываем к ним каких-либо эмоций. Тут же пытаются вклиниться в сюжет линии второстепенных персонажей, которые не дополняют и не обогащают содержимое, а делают картину еще более разрозненной. И вроде бы темы в фильме поднимаются социально значимые – расизм, предрассудки, феминизм - но ни одна из них не раскрывается. Нет развития, нет динамики, нет эмоций. Даже главные герои говорят свои реплики, будто читают с листка, равнодушно и холодно.

Возможно, титулованный режиссер этого и добивался, чтобы зритель лишь наблюдал за неспешным потоком жизни и, делая медленный вдох-выдох, смог разглядеть ее целостность как раз таки в разрозненности. А, возможно, и нет…

В итоге: Для любителей эстетичных кадров и хорошего китайского чая.

7 из 10

Фильм «Тимбукту» мавританского режиссера Абдеррахмана Сиссако, окончившего режиссерский факультет ВГИКА, о семье, которую до смерти забили камнями религиозные экстремисты в Мали, был номинирован на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке». Спустя 10 лет в рамках основной программы на Берлинском кинофестивале состоялась премьера его нового фильма.

В день своей свадьбы ивуарийка Айя (Нина Мело) смело отвергает своего неверного жениха у алтаря, чтобы уехать и начать новую жизнь в Китае, вдали от оков родного города. Годы спустя, она работает в магазине чая в Гуанчжоу под руководством Цая (Чжан Хань), который обучает ее искусству традиционной китайской чайной церемонии. Между ними вспыхивают чувства, но, чтобы их отношения сложились, они должны отпустить прошлое и научиться жить настоящим.

Гуанчжоу в провинции Гуандун является домом для крупнейшей африканской диаспоры в Китае, проживающей в районе, названном «Маленькой Африкой». Сиссако демонстрирует, как меняется облик современного Китая, представляя зрителю неожиданные союзы, которые формируются в иммигрантских общинах, где люди с разным происхождением оказываются вместе. Однако «Черный чай» был снят в Тайване и версия Гуанчжоу, изображенная в фильме, выглядит так словно действие происходит на театральной сцене в безвоздушном пространстве, где Айя прогуливается по одной единственной улице, украшенной китайскими фонариками.

Помимо истории любви главных персонажей, фильм держится на плаву за счет второстепенных сюжетных линий, в которых участвуют другие добродушные обитатели африканского квартала под названием «Шоколадный город». Но ни один из этих персонажей не прорисован в убедительных деталях, и не вносит никакого вклада в динамику повествования. И хотя этот шум создает интригующую атмосферу, он отвлекает от Цая и Айи, что не позволяет полностью эмоционально вложиться в эти отношения. В результате ключевые темы фильма — любовь, предательство и прощение — отступают на второй план, так и не достигая той глубокой значимости, на которую были возложены большие надежды. К тому времени, как наступает третий акт, и Айя оказывается запертой в квартире Цая, зрителю становится безразлично станут ли герои парой.

Отполированные до блеска кадры оператора-постановщика Аймерика Пилярского, пытающегося слишком явно подражать атмосфере фильмов Вонга Кар-Вая создадут и без того душную атмосферу, но неожиданно переместив героев на сочную зеленую чайную плантацию, Пилярскому все же удастся искупить себя, дав зрителю сделать глоток свежего воздуха.

В фильме отсутствует какое-либо напряжение — расовое, культурное или экономическое, и нет ощущения, что эти люди живут плечом к плечу или что они вообще живут, когда камера не направлена на них. Ближе к концу фильма прибытие расистских родственников Цая указывает на дискриминацию — как явную, так и скрытую — которую испытывают многие африканцы в Китае, но режиссер слишком поздно решает исследовать эту тему, которая, появившись чуть пораньше могла бы сделать повествование не таким плоским.

Лишая сюжет реалистичных оттенков, режиссер в конечном итоге разрушает историю о людях, нашедших друг друга через океаны и культуры. Если раньше Сиссако представлял скрупулезное, многогранное видение пересекающихся культурных сил, то здесь он изображает лишь поверхность идеи, сильно приукрашенную и лишенную в процессе характера.

В «Черном чае» много лирических моментов, но бесформенность повествования разочаровывает. Временами фильм прогибается под тяжестью ожиданий, изо всех сил пытаясь сбалансировать жанровые тропы романтической драмы со срезом многокультурной жизни Китая. Помимо прочего фильм не предлагает внятной сюжетной линии, перескакивая от одного персонажа и истории к другому, прыгая между странами и временными периодами, а затем заканчиваясь поворотом в стиле М. Найта Шьямалана, который ставит все под сомнение и кажется, что «Черному чаю» нужно было больше времени, чтобы завариться.