Дикие дни

Пожалуй, самый известный фильм Вонга Кар-Вая, некоторые вообще называютего лучшей работой режиссера. Жанр картины принято называть криминальной драмой, но среди героев нет ни мафии, ни гангстеров, — в фильме показана жизнь околомаргинальных групп и их личные терки.

Зачин достаточно простой: хорошие ребята влюбляются в ублюдков, ублюдки влюбляются в ублюдков, все они замыкаются в круг, портят друг другу жизнь, но изменить никто ничего не в силах. Да и сам фильм снят просто — очень много бытовых ситуаций и статичных сцен. Однако размеренный темп повествование — фишка Вонга, так что при помощи такого нехитрого набора инструментов он может создать если не шедевр, то вполне смотрибельную картину.

Герои, на мой взгляд, не очень хорошо прописаны. Есть ощущение, что зрителю кинули хороший набросок, но не стали его доделывать по каким-то причинам. Очень многие в рецензиях жалуются, что даже после нескольких просмотров так и не поняли, зачем, допустим, главный герой был так одержим поиском своих биологических родителей. Китаевед может вам сказать, что в данной культуре до сих пор очень сильны связи с семьей даже через несколько поколений, и если у тебя нет отца, то никто из порядочных людей даже здороваться не будет, а детей в школе могут даже буллить из-за этого. Однако не похоже, чтобы главного героя этот разрыв поколений очень беспокоит, по крайней мере, не сейчас: его круг общения не включает в себя тех, кого бы смутил разрыв связи в цепи поколений, поэтому мотивация персонажа остается неясной. В фильме хватает таких смутных моментов, когда герои ведут себя не совсем естественно, хотя в целом все довольно реалистично.

Мне лично фильм не понравился совсем, в том числе и из-за перечисленных недочетов. Может, я не поняла его где-то или недостаточно прониклась, но не могу понять, почему его считают лучшей работой Вонга. Этот парень может в драму и персонажей и получше! Однако, вынуждена признать что фильм, ммм, хорошо сделан и, как говорится, крепко сбит. Хоть и хватает минусов, но явных ляпов здесь вы не увидите, есть ощущение цельности картины.

6 из 10

Но это твердая и уверенная в себе шестерочка.

Фильм вызвал очень много ассоциаций, но из самых известных — «Драйв» Рефна. Взаимодействие героев похоже на «В Филадельфии всегда солнечно», но без комичного эффекта.

История про человека, который сам не знал, куда себя деть. И вроде бы, все в жизни складывалось нормально — о деньгах особо думать не надо, серьезных проблем не возникало. Вот только никаких интересов и целей у Юдди не было. И, вместо того, чтобы как следует разобраться в себе, он стал искать причину своей внутренней пустоты в окружающем мире. Естественно, нашел. После этого стал донимать свою приемную мать своим отвратительным отношением к ней. Хотя, возможно, она сама в этом виновата.

С остальными людьми у Юдди все складывалось ничуть не лучше. Девушки не могли его увлечь надолго, но, по крайней мере, с ними он был честен, ничего не обещая. Кто-то был согласен на такие необременительные отношения, кто-то нет — итог один и тот же, Юдди быстро терял интерес. Видимо, он был не в состоянии испытать сильные чувства, отсюда и его рассуждения на тему, что понимание, кого он любил в своей жизни больше всего, придет к нему только перед смертью. Многие вещи ему доставались без труда, и он их не ценил.

Юдди болтался по жизни, зациклившись на идее поиска родной матери. Как бы это могло улучшить его существование, не ясно. Он не делал никаких выводов из своих ошибок и не пытался бороться за свое счастье, скорее, наоборот, делал несчастными окружавших его людей. Юдди больше напоминает пассивного наблюдателя за собственной жизнью, нежели активного участника событий. Он только меланхолично сравнивал себя с птицей, обреченной бесконечно летать.

Сам фильм красив в визуальном плане и меланхоличен. События развиваются в замедленном темпе, каждая сцена максимально раскрывает свои детали. Некоторые из них даже хочется пересмотреть снова. Здесь нет каких-то неожиданных сюжетных поворотов, или сильной интриги, фильм не держит в напряжении. Он, скорее, для спокойного, вдумчивого наблюдения.

«Основан на подлинной истории» — это такая ложь. «Основан на подлинном цвете» или «основан на странном сне» — вот чем жаждут быть фильмы.

Кристофер Дойл

Буквально сразу, как по мановению волшебной палочки, под шелест тропических деревьев в кадре и танцевальные латиноамериканские мелодии за его пределами, зритель Кар Вая переносится в мир эмоций и грёз «открытого всем ветрам» режиссёра. Туда, где время существует в особом измерении, ибо имеет свойство то растягиваться, то сжиматься. Где навязчивые циферблаты белеют своими безжизненными механическими лицами чуть ли не с каждой стены и каждого запястья. Где герои в поисках счастья ищут на самом деле самих себя, а находят дополнительные проблемы — не потому ли, что «счастливые часов не наблюдают»? Где любовь изначально ущербна и обречена на фиаско, поскольку один надеется на большее, чем другой может или намерен дать…

«Дикие дни» (оригинальное название «Подлинная история а-фея*») — тонкое кино для созерцателя. Для того, кто способен окунуться в царство грусти и красоты, разглядеть очертания под туманом из сигаретного дыма и расслышать признания, адресованные не вовне, а внутрь, сквозь шум дождя.

- Я слышал, что есть птица без ног. Она может только летать. Когда она устаёт, она спит на ветру. Эта птица может сесть на землю только один раз. Когда она умирает…

Второй фильм мастера пока сохранил линейность повествования, и всё-таки не столько рассказывает о Юдди, прожигающем свою и губящем чужие судьбы, сколько дарит впечатления. Если «ловец снов» вешается над кроватью, чтобы отфильтровывать ночные видения, то Кар Вай, «ловец ощущений», живёт на киноплёнке и отвечает за богатство вашей чувственной кладовой. Вязкая атмосфера Гонконга, отталкивающая бедность уличных кафе с аскетичными прилавками оттеняются точёными фигурками в платьях, на удивление податливыми в мускулистых объятиях мужчин с чёрными, как вороново крыло, и гладко зачёсанными назад волосами. Похоже, Кар Ваю известен рецепт смешения постмодерна и стилизации под классику, артхауса и традиций, предельно осязаемых недомолвок и философских размышлений. Маленький мальчик, увезённый из Китая, до тринадцати лет не говоривший на местном кантонском диалекте, в зрелом возрасте нашёл собственный художественный язык. Мазки, полутона, недосказанность — это его средства общения. Здесь нечего делать рацио: оно утонет в чаду испарений, как курильщик опиума в тесном пространстве нелегального притона. Здесь — сфера эмоцио.

- Ты когда-нибудь любил меня?
- Я не знаю, сколько ещё женщин я буду любить в своей жизни. Я узнаю, кого любил больше всех, только в самом конце…

Творчество азиатского гуру — это поэзия в кинематографе, написанная экспромтом, без гнёта сценария. Возможно, его успех в немалой степени обусловлен и умением окружить себя единомышленниками, для кого не составит ни малейшего труда подхватить задумку с полуслова, полувзгляда, полунамёка, зачастую — с полудыхания. Среди таковых бдительных соратников-медиумов особо выпуклы две персоны: Кристофер Дойл и Уильям Чанг. Второй их вышеназванных — и художник, и монтажёр, и… швец, и жнец, и на дуде игрец. Исключительно благодаря его вкусу снимающиеся у Кар Вая актрисы выглядят богически. Фотографичность, насыщенность цветов и размытость изображения — это случайно-неслучайный монолог камеры Дойла. Его вклад вливается в многоголосицу коллективного хора. Не ту, где «все церкви нежные поют на голос свой», а ту, что возносит слова, одухотворённые музыкой, к безграничным просторам…

«Дикие дни» располагаются в начале большого и славного пути. И если они очаруют вас, то «Любовное настроение», «2046» и «Мои черничные ночи» навсегда превратят в приверженцев неподражаемого стиля человека в тёмных очках, владеющего секретом экзистенциальных путешествий.

Лишь потому, что мое восходящее Там —
это чьё-то разбитое вдребезги Здесь,
я сберегаю, как жизнь, расстояние Между
ослепительно ярко сверкающим До
и уныло мерцающим После.
В камне шумит птица.
В птице шумит небо.
В небе шумит ночь…
Мы думаем — это жизнь.
А это всего лишь ветер.
Жизнь — это Вдруг.
А всё остальное — время.
(Карен Джангиров)

* а-фей — китайский вариант стиляги, пижона.

«Дикие дни», жемчужины китайского кинематографа Вонга Кар-Вая предоставляют сложную, но гармонично сплетенную смесь из камерного европейского арт-хауса и азиатской философской эстетики. Тут смешаны и элементы притчи, и психоанализа, и истории переплетения человеческих судеб.

Глубокая поучительная драма развивается вполне скромном сюжетном пространстве, с минимумом необходимых диалогов и персонажей. Однако каждый характер выверен до мелочей настолько, что его иносказательные слова и поступки становятся абсолютно ясны даже в столь сложной азиатский трактовке. Не стоит забывать и про умения Кар-Вая работать с деталями, которые превращают минималистические декорации в отдельные замкнутые мирки, в каждом из которых и развиваются необычной красоты и эстетики сцены, будь то дождливая улица, или пустая комната в трущобах. И все они переполнены красивой и тонкой актерской игрой, позволяющей компенсировать малое количество персонажей и скупые диалоги.

«Дикие дни» получили признание лишь в Китае, а ограниченный американский релиз выглядел удручающе блекло. Возможно сказалось не слишком медийное имя режиссера, или же то, что это его вторая картина. Бесспорно лишь то, что Кар-Вай создал удивительно простую, и в то же время сложную картину о судьбах, людях и философии, прибегнув к минимуму средств.

8 из 10