Прах времен

Лучший способ не быть отвергнутым - отвергнуть всех самому
Но можно ли при этом быть счастливым?

Фильм Вонга Карвая 'Прах времен' повествует о мужчине по имени Уян Фен, уединенно живущим в пустыне. На жизнь он зарабатывает тем, что сводит клиентов с наемными убийцами. Однажды к нему в гости приезжает его давний приятель, который дарит Фену волшебное вино, якобы способное лишить человека памяти и тем самым исцелить от боли воспоминаний. Главный герой не верит в чудодейственную силу напитка и не пробует вино. Далее следует серия из историй-притч, перемежающихся с воспоминаниями главного героя.

В фильме поднимается множество вопросов о человеческом выборе, чести, дружбе и верности, но в первую очередь 'Прах времен', конечно, о любви. При этом любовь показывается чаще трагичной: возлюбленная главного героя выходит за его брата, с которым оказывается несчастна, при этом в нее тайно влюблен друг главного героя; жена слепого война любит его лучшего друга, из-за чего тот (слепой) вынужден скитаться; несчастная любовь с первого взгляда китайской дворянке к войну, чье сердце уже занято; исключением является лишь взаимная любовь босого наемника к своей жене, вызывающая у главного героя острое чувство зависти. Персонажи 'Праха времен' сами рушат свои жизни и, отказавшись от любви, становятся холодными, недоверчивыми и меркантильными, как главный герой.

На протяжении всего сюжета главный герой занят глубочайшим самоанализом. По сути весь путь, который он проделывает на протяжении картины - путь к принятию самого себя, в конце которого Уян Фен прекращает жесточайшую внутреннюю борьбу со своими демонами и нереализованными мечтами, которые когда-то были так близко. Он даже находит силы вернуться домой, в место, где все напоминает ему о той, которую он так долго силился забыть. Это подтверждает мысль, к которой приходит Уян Фен в конце картины, вероятно, главная мысль 'Праха времен' - чем больше ты насильственно пытаешься о чем-то забыть, тем глубже это укореняется в тебе. Поэтому герой не может перестать думать о своей любви каждый раз, когда начинается дождь. Стремиться нужно не забыть, а принять воспоминания и научиться с ними жить. К слову, фильм начинается с обратного тезиса - тезиса о вреде памяти и о том, что зачастую полезно забыть о том, что приносит тебе боль. Но на протяжении всей картины этот тезис методично опровергается.

Без знания синопсиса понять 'Прах времен' оказалось для меня невероятно тяжело. Фильм раскрылся для меня только после второго просмотра. Однако первого впечатления оказалось для меня достаточно, чтобы мотивировать себя на более углубленное знакомство с этой картиной. В этом мне видится недочет режиссера - каким бы мудреным не был фильм, его сюжет должен быть понятен после первого просмотра. Я не говорю о тайных посылах и глубоких смыслах, заложенных в картину, только о сюжете. Если зрителю тяжело воспринимать сугубо сюжет - какая речь может идти о попытках угнаться за утонченной авторской мыслью? Со второго просмотра же, уже зная о событиях фильма, можно больше внимания уделять не попыткам сложить новеллы в логичный сюжет, а придаваться эстетическому наслаждению и психологическому анализу.

Я категорически не согласен в отнесением 'Праха времен' в разряд боевиков - ими тут и не пахло: наличие нескольких коротких боевых сцен еще не делает картину боевиком. К слову, боевые сцены сняты отменно и видно, что из них черпал вдохновение режиссер Чжан Имоу, создавая такие шедевры, как 'Герой' и 'Дом летающих кинжалов'. Картина примечательна не только красотой боевых сцен - прекрасные пейзажи пустынь и лесов завораживают. За это низкий поклон небезызвестному маэстро-оператору Кристоферу Дойлу. Съемка, вкупе с соответствующим содержанием, безупречно передает колорит восточной притчи. Из фраз героев можно легко составить сборник цитат о восточной мудрости.

В заключение хочу сказать, что первое впечатление об этом фильме скорее всего окажется неверным или очень поверхностным, поэтому я рекомендую пересмотреть его хотя бы один раз. И вполне возможно, что после этого китайские исторические блокбастеры типа 'Героя' покажутся вам пустыми. Если же 'Прах времен' не мотивирует вас глубже погрузиться в тонкости этой картины - очень жаль, ведь фильм так и останется для вас неразгаданным.

8 из 10

Потерянные во времени
«Но в одиночестве время тянется невыносимо медленно, и часто, когда сидишь один, из углов выползают странные мысли; как бледные безжизненные руки, машут они и грозят. Это тени призрачного вчерашнего дня, причудливо преображённые, снова всплывающие воспоминания, серые, бесплотные лица, жалобы и обвинения…»

Эрих Мария Ремарк

Быть может, прошлое когда-нибудь улетучится и утро каждый раз по-новому встретит самоцветный рассвет. Ритмичный цикл преобразуется в нирвану, в ту самую идиллическую и утешающую, где не придётся обременять новую женщину прежними тяготами. Сожаления об утраченном и рефлексии о будущем рассеются с размытым миражом «живого» сознания. Соблазнительное видение, но Оуян Фэн уже лишился возможности превратить его в реальность, поскольку отказался от вина забвения как альтернативы амнезии. Не приняв спасательного средства, за что многие его окружающие отдали бы свои последние гроши, он обрёк себя на одиночество среди таких же отшельников, тогда как мысленно затерялся в фантоме, в своём призрачном тумане. Реминисцентные приёмы, аллюзии и ретроспекции, обличают заточённый в воспоминания мир грёз и неги, за который надо расплачиваться терзаниями, жизнью в пустынном инферно, куда изредка забретает хоть одна душа, а те, что существуют там, только и вожделеют покончить друг с другом в надежде изжить собственную боль. Однако быть повязанным кровью никто не желает: люди невозмутимо эксплуатируют наёмников, а душегуб Оуян Фэн наживается на их горе, посредничая между заказчиками и убийцами.

Вонг Кар-Вай продолжает страстно грезить, несмотря на то, что его мечтам не суждено воплотиться в жизнь, и в кинематографических рамках ему так комфортней, как никому. Счастье для него — утопия, герои фильма — настоящие люди, а не архетипы, тяга к прошлому же единственное, что их удерживает в этом мире. Формой и стилем гонконгский постановщик превалирует над содержанием, которое можно лаконично свести к трюизмам: «Прах времён» — притча о жизни, смерти, любви. Нарочито запутанный сюжет картины строится на подверженных ностальгии персонажах, будь то душевнобольная несчастная, слепой боец или сам главный герой, который ушёл в жёлто-маревую пустошь, чтобы развеять прах пережитого им времени местными ветрами. Отношения с природой у Кар-Вая особенные: он выбирает самое иллюзорное место, где заплутавшие в себе люди теряются ещё больше. Среди плывущих облаков и огненных паров они скрещивают мечи пред смертельным танцем, чтобы затем через минуту рассечь воздух и пролить кровь, льющуюся со звуком ветряного порыва. Цветокоррекция отдельных кадров с операторскими пируэтами оставляет ощущение тонко проделанной работы, но режиссёр подчас забывается, что он не только визионер, но и хороший рассказчик, однако энтузиазм нередко уносит его в далёкую пущу фантазий, чтобы экспрессивно украсить грустную песнь незабытого прошлого.

Обрывчатые рассказы собираются в воронку всеобъемлющего трагизма, а врозь теряют своё первичное очарование. Они разительно схожи, как и их герои, несущиеся по круговороту времени в альтернативной реальности, где неистовствует борьба со скрытыми и видимыми врагами. Кинотекстуально рваная картина лишена цельности как таковой, что не мешает её героям находить друг друга, искать прежнее тепло, ощупывая чужое тело, и обманывать себя, находя его, чтобы вновь потеряться во времени, потому что по-другому они не умеют жить, иначе не могут обрести спасение, оно единственное лекарство. Разрыв от прежнего себя и своей половины плодит в телесных недрах кромешную кутерьму, которую каждый отражает по-своему: безустанным кровопролитием, грубым поцелуем, дрёмой в стиснутых объятиях. Надёжный способ не быть отвергнутым — отвергать самому, но это замкнутый круг, в котором люди неминуемо пересекаются. В отчаянии они растворяются друг в друге: так было раньше, так происходит сейчас. Кар-Вай в конце возвращается к начальному кадру, иллюстрируя мучительный цикл, но по-своему ритмичный, говоря не о вечности и нескончаемых пытках, а о кругообразном тлене, истончающемся тягуче, копотливо, совсем как раскалённый песок остывает под пустынным небом.

Необычный опиум.

Как ни крути, а без знания синопсиса, литературной основы истории про Властелина Запада, фильм смотреть очень непросто. Отдавая должное самоценности каллиграфии, операторским экспериментам с цветом, экспрессии в постановке боев и ван-гоговским околопустынным пейзажам, досмотрел недлинный фильм с большим трудом. В полном объеме содержательную часть взаимоотношений между братьями и женой точно не понял, а желания пересмотреть на второй раз, держа в голове общую картину тоже не возникло. В фильме обилие многозначительных пустословий, в сравнении с которыми цветастость речи персонажей 'Великих мастеров' выглядит образцом внятности. В моем представлении 'Прах времен' является образчиком чистого авторского экспериментального кино, предельной визуализации в ущерб содержательной части, демонстрирует грани дарования режиссера ( и оператора) как пейзажистов с использованием невстречаемых в других работах красок и цветов. Все это вызывает большое уважение, однако оценить картину по законам пленера непросто. Сравнительно с другими работами режиссера картина очень статична и медитативна.

6 из 10

Прах времен
То, что мы обычно воспринимаем как удовольствие, является, по существу, лишь ослаблением боли Далай-Лама

Отрывочные воспоминания сменяются жесточайшими по своей красоте рыцарскими поединками. Яркая картинка уводит зрителя в безвременье, место откуда нет возврата. Главные герои - будто как в квайдане, вспоминают о лучших годах своей жизни. Не то, чтобы сожалея, а вдохновенно осознавая важность утраченного. Их краткие монологи так точны и лаконичны, как приговор: 'иногда люди не понимают кого любят, пока не окажутся в разлуке Даже, если сердце будет противиться скажи, что любишь меня больше всех'.

Любовная история и непомерная гордость приводит к трагедии, любящая пара разбивается. Она выходит замуж за его брата. Потом, остается лишь прах сожалений. Вонг Кар-Вай, как мне кажется, специально не привязывает все к единому месту. Я считаю, что перед нами проносятся не живые персонажи, а их энергетические фантомы, сгустки, оставшиеся в пространстве в силу трагического взрыва эмоций произошедшего в их жизни. И сама история тут теряет свою фактологическую важность - мы лишь наблюдаем за выжженной землей, остатками бурной жизни, застывшим страданием.

Вонг Кар-Вай безусловно вдохновляется фильмами Кинга Ху. Однако, вместо фееричного рыцарского фильма он снимает трагическую притчу, в которой визуальный ряд, музыка и слова существуют в совершенно разных плоскостях. Но в их дисгармонии обнаруживается неожиданная закономерность, которая придает этой ленте такого шарма, что его можно пересматривать не один раз. А фактология, так она выражена в простом диалоге.

- Почему ты не вышла за него?
- Он меня об этом не просил
- Есть вещи о которых не спрашивают.
- Он думал, что я за него выйду и без уговоров. Почему я ему понадобилась только тогда, когда досталась другому?

В итоге получается сложный лабиринт, созданный с помощью совершенно простых сподручных средств. Лабиринт в котором можно потеряться или найти свое просветление. В любом случае, каждый новый просмотр этой ленты может приносить не только новые толкования, но и кардинально новые изменения сознания зрителя. Такова гениальная трансовая кинометодика Вонга Кар-Вая, оставляющая далеко позади не только Кинга Ху, но и Чжана Имоу с его 'Героем'.

9 из 10