Имя Кармен

«Имя: Кармен» стоит особняком в творчестве Годара хотя бы по той причине, что этот гиперсексуализированный фильм снят скорее в манере Бертолуччи (не зря он, будучи председателем жюри Венецианского кинофестиваля дал Годару главный приз за эту картину), чем самого Годара. Именно в нем проблематика карнавализирующей иерархии телесности предстает во всем своем неприкрытом виде. Кроме того, здесь впервые в фильмах Годара 80-х появляется он сам в качестве актера, создавая саркастический автошарж.

Самокритика Годара позволяет ему создать своего рода пародию на гангстерские истории любви, при этом «Имя: Кармен» смотрится легче многих иных картин Годара тех лет, все в ней пронизано энергией молодости, желанием полусумасшедшего гения, каким он предстает в ленте, зарядится от молодежи верой в любовь, будущее, поэзию. Бахтин писал, что энергия телесного низа в карнавале замещает сакрализированный верх, жизнь тела заменяет деятельность разума. Никогда еще в картинах Годара не было столь раскованных постельных сцен (возьмите для примера сцену в душе, которая даст фору фильмам Ноэ и Кешиша), такого количества обнаженной натуры, как мужской, так и женской.

Годар явно попытался вести диалог с фрейдомарксистским кино Бертолуччи, прежде всего с «Последним танго в Париже», в котором цинично поданная телесность и эпатаж в поведении персонажей призваны были выразить разочарование в любовной романтике. Не зря Марушка Детмер даже внешне напоминает Марию Шнайдер, однако, в любовной паре, показанной Годаром, верховодит женщина, а не мужчина, как у Бертолуччи. Но Годар снимает фильм не столько о роковой женщине и безумной любви, сколько именно о молодости, которая всегда морально индифферентна, которую не интересуют деньги и власть, которая грешна в плане нравственности, но невинна в плане буржуазности: делячество и насилие ей противно, она жаждет только любви.

Можно смело сказать, что «Имя: Кармен» — третий великий фильм Годара о любви наряду с «На последнем дыхании» и «Безумным Пьеро», однако, это не гангстерская лента, не криминальная мелодрама, а комедийный памфлет, ставящий под сомнение незыблемость этических канонов. Эстетически лента не так смела, как хотелось бы, даже вполне традиционна несмотря на раздробленный нарратив. Бетховен и Том Уэйтс звучат за кадром, одухотворяя изображение. Репетиции камерного оркестра, как и запись песен рок-групп в «Тренируй правую» и «Один плюс один» нужны Годару, видимо, для того, чтобы снизить градус страстности изображения, воспрепятствовать идентификации зрителя с персонажами, хотя нам этого так хочется.

Для 1983 года «Имя: Кармен» — очень смелый, эпатажный, даже шокирующий фильм, ведь не было еще тогда ни «Жизни Адель», ни «Необратимости», однако, в фильме Годара, как и в его творчестве в целом никогда не было и нет деструктивного человеконенавистничества, мизантропии, наоборот, все его ленты, в том числе и эта, пронизаны верой в силу мысли и чувства, в их поэтический и революционный потенциал, в их способность одухотворить жизнь. В «Имени: Кармен» сексуальность так и не становиться силой, подрывающей основы цивилизации, ломающей запреты и каноны, это для Годара — всего лишь игровая стихия юности, аура ее непередаваемого очарования. Фильм показывает, что как бы юность не заблуждалась, сами ее заблуждения предпочтительнее ригористичной правоты зрелости.

В четвёртый раз убеждаюсь во мнении, что Годар не мой режиссёр. Можно понабрать сколько угодно умных мыслей, внести их в своё кино, но оно не то, что не заиграет всеми цветами радуги, но и померкнет на фоне бессмысленности показанных событий. Можно в картину пригласить такую сексуальную женщину, как Марушка Детмерс, но и она сей фильм не спасёт, что очень хорошо просматривается в ленте «Имя Кармен». Полнейший абсурд и нелепость, какие мне только доводилось видеть. Суета, беготня, нет и тени намёка на мысль живую и чувствующую. В психологии, равно как и у Оскара Уайльда есть такое понятие, как дурной вкус портит, стало быть надо глядеть на красивое, чтобы оно притянуло подобное. А в фильме Годара «Имя Кармен», этого красивого нет и в помине. Почему ? А вот послушайте отдельно взятые реплики.

-Когда дерьмо приобретёт цену, бедняки будут рождаться без задницы.

Если бы это была комедия, то такой сортирный юмор, был бы каким-то образом оправдан. Но в контексте драмы, такая формулировка неуместна и вычурна. Дальше больше. Когда главная героиня Кармен, навещает своего дядюшку Жано, которого сыграл сам Годар, то присутствие ощущения абсурда усиливается. Достаточно вспомнить разговор этого дядюшки с медсестрой.

-Если я засуну палец вам в зад, и вы досчитаете до тридцати трёх, до, ре, ми, фа, соль, ля, си, то у вас будет жар. Никто не делает то, что хочет, а я делаю и говорю.

С такой философией можно далеко зайти и не выйти, потому как будет крайне проблематично отыскать дорогу назад. Что это ? Претензия на сверх интеллектуальность и свободу мысли ? Или дуракаваляние ? Сказать трудно. Наверно в то время, когда Годар снимал эту картину, он как его герой находился в психушке, что отразилось на его умственных способностях.

-Кто хочет покончить с невежеством, тот должен лететь как ураган.

Слова одного из пациентов той самой психушки. Но, повторюсь, это не комедия. Ладно, набор риторических фраз ещё не самое печальное в этом фильме. Главная героиня хочет снимать кино. Приехала к дяде, чтобы взять ключики от большого дома, где можно всё это устроить. Пока всё гуд. Но потом, когда мы видим персонаж Марушки Детмерс, мы не понимаем, то ли она кино снимает, то ли она банк грабит, то ли она жертва, то ли она палач. Мы абсолютно в полном неведении. Беспорядочная пальба. Герои ведут себя более, чем неадекватно, подобно дядюшке Жано. Один туда побежал, другой туда, кто в лес, кто по дрова. Смотришь, Кармен (Марушка Детмерс) уже связанная, каким-то рыжем перцем. Хочет сбежать, а он её связал с собой. И сцена в туалете, ничего кроме недоумения и омерзения не вызывает, поскольку при этой парочке находится герой Жака Вильре, который ковыряется в баночке с какой-то смесью. Гадость да и только.

Приключения этого абсурдного фильма думал никогда не закончатся. Вот они в доме. Он толкает её на стеклянную дверь, потом она его. Он её хочет, она его тоже. Но только один раз. А потом ни-ни. Как в том, анекдоте: «Вас Петровых не поймёшь, одному нравится, другому не нравится». И какая-то фраза, от которой я должен усиленно тереть лоб и напрягать мозги: «Зачем на свете живут женщины ?». Какая глубокая мысль, просто за гранью очевидного невероятного. И опять суета и беготня. А, да, совсем забыл с этими делами. В перерывах между беготнёй можно увидеть густо поросший лобок Марушки, на котором Годар акцентирует внимание зрителя с завидным постоянством. Расчёт на внешний эффект. Не удачно, прямо скажем, потому как героиня с её нарочитой сексуальностью с головой точно не дружит и напрочь лишена всяких мозгов, по правде говоря. Ни нежности, ни страсти. Бестолковщина. Ну, и напоследок, чтобы так сказать, поставить жирную точку в этой картине диалог, который подводит черту под этим зрелищем:

-Всё дрожит. И зад у меня дрожит.
-Зад у вас, как у зрелой женщины.

1 из 10

Все в мире смешалось. Все потеряно. Но можно еще дышать. Как это называется? Заря? Едва ли. Это называется — усталость и растерянность, опустошенность и признание приближающегося Откровения. Именно таким я увидел Годара в его очередном фильме. Раскрывая незамысловатую, но неимоверно спутанную историю, автор скорее делился со зрителем собственными страхами и разочарованиями, болью и фрустрацией.

Что и говорить, если в фильме появится сам Маэстро, д еще и в роли простого гения — уставшего от жизни режиссера, помнящего собственные былые победы и проводящего время по больницам. Годар великолепно вписался в эту роль — других вариантов и не было. Фильм ведь посвящен ему. Только взгляните на его внешний вид, по нему можно однозначно судить и о внутренних проблемах. А объяснения есть всегда — для таких отговорок многие и получают высшие образования. Годар вещает о социализме, общественном дисбалансе и много еще о чем. А в итоге делится неожиданно с медсестрой своим «бурным» желанием. Кроткая девушка ведет себя корректно спешно покидая нашего квази-революционера. В конце концов, имей он хоть намек на личную волю… Но приговор подписан — Годар остается на больничной койке с мыслями о революции, анусе медсестры и своем пальце. C`est la vie.

И несмотря на то, что авторы картины вводят специальную сюжетную линию с Марушкой Детмерс, намекая что именно она должна пригласить Годара в крупную аферу и «расшевелить» его депрессию, я думаю иначе. Героиня Марушки — скорее плод фантазии больного режиссера. Он ведь и в мыслях даже не может представить себя рядом с ней, придумывая двух странных молодых ребят (кстати с вполне приличными внешними данными). Что будет дальше — вполне читается. Вначале женщину унизят, потом ее добьются, вскоре потеряют и будут горько горевать. Закон жизни — унижающий в итоге всегда готов унижаться сам. И если сцена в женском туалете, когда Марушке придется воспользоваться писсуаром на глазах будущего товарища и Жака Вильре показалась вам недостаточно ужасной, то финальная мастурбация героя рядом с Кармен — ее фактическое продолжение. Ведь, что есть Кармен — жизнь, конструктивное начало. Она вполне пластична и гибка, но не может потерпеть пренебрежительного отношения к себе. Эти две сцены оказываются наиболее яркими по своему эмоциональному накалу, они и определяют суть фильма. Хандрящий интеллигент Годар может лишь мечтать о великолепной Кармен, боясь запачкаться он упускает жизнь.

Марушка Детмерс в этом фильме играет целую стихию — пятый элемент. Она тождественна морю и ветру. Красивая женщина, талантливая актриса с яркой красотой. Режиссер Годар поступил очень верно, использовав ее в как можно большем количестве обнаженных сцен. Именно в обнаженном виде Марушка оказывалась наиболее гармоничной, спокойной и умиротворенной. Поэтому так силен контраст между суетящимися мужчинами и обнаженной Дивой, спокойной как скала.

Финальная перестрелка есть не что иное, как признание Годара в собственной слабости. Талантливый и гениальный режиссер, умеющий сформировать свое, особое пространство жизни, предложить зрителю иную реальность и вступить с ним в диалог, увы, не смог справиться с потоком времени, так и оставшись в координатах бунтарского конца 60-х. Его безумные филиппики о важности революции в творчестве, вероятно и были причиной творческого невроза, который с каждым новым фильмом здорово влиял на фильмы, ограничивая их частоколом авторских стереотипов. Сдерживая их лишними установками.

При всем этом, картина удалась. Вид моря, скрипки и обнаженная Марушка делают свое дело, погружая зрителя в мир аллюзий. Понравилось

7 из 10

В карьере великого французского режиссера Жана-Люка Годара я бы выделил три этапа. Первый 60-е, когда он еще снимал кино для зрителей. Это собственно те фильмы, которые появились при зарождении знаменитой французской новой волны. «На последнем дыхании», «Альфавиль», «Жить своей жизнью». Второй начиная с 70-х, когда он делает фильмы для разных революционных движений, вдохновленный маоизмом и марксизмом — «Мужское-женское», «Китаянка», «Уик-энд». И наконец третий, начиная с начала 80-х вплоть до сегодняшнего дня, Годар снимает фильмы исключительно для самого себя. Они, очень сложные для понимания и затрагивают только то, что волнует самого Годара. В основном это самые глобальные темы, о которых говорят практически все художники. Любовь, смерть, политика, искусство. На мой взгляд, самым классическим примером этого периода является фильм 1983 года «Имя Кармен», который даже удостоился главного приза на венецианском фестивале.

Жан-Люк Годар главный кинорежиссер бунтарь, никак не может найти денег на свои проекты. Чтобы хоть как-то отомстить государству и обществу он будучи совершенно здоровым ложится в больницу и не в какую не хочет ее покидать. В это время к нему приходит его племянница, которую он хорошо знал еще в детстве и говорит, что хочет снимать кино. И для этого ей необходим его дом. На самом деле она является членом некоей преступной организации. Получив вожделенные ключи от особняка, она со своими соратниками грабит банк, и во время этого ограбления, буквально с первого взгляда влюбляется в одного из охранников. Тот помогает ей бежать. Вдвоем они уезжают в тот самый дом Годара, и придаются там философским дискуссиям, время от времени прерывая их на сон, еду и секс.

Мне кажется, очень справедливым будет провести параллели «Имя Кармен» с дебютным фильмом Годара «На последнем дыхании». У них очень похожие сюжеты, только если «На последнем дыхании» это скорее взгляд на любовь глазами женщины. Весь фильм мы видим рефлексию главной героини, которая в конце концов предает своего любимого, то «Имя Кармен» наоборот очень мужское кино и главным героем не смотря на название тут все-таки является мужчина. Весь фильм он сам для себя не может определится, любит ли он Кармен или ненавидит. Да и финал тут явно перекликается с дебютным фильмом Годара.

И разумеется Годар остается верен себе. В этом фильм не то что понять сюжет, а даже просто его посмотреть от начала и до конца обычному смертному, не знакомому с творчеством этого режиссера будет очень не просто. Весь он состоит из сплошной болтологии, которая больше напоминают бред выжившего из ума маразматика, а еще на протяжении всего фильма звучит музыка Людвига Вана Бетховена. Парадоксально, но в фильме у Годара даже самого Бетховена, хочется убить лопатой за его симфонии. И вообще все это больше напоминает какой-то капустник, нежели произведение искусства.

Но все ответы на предполагаемые вопросы, что же это все такое, Годар дал в самом конце. «Посвящается маленьким кинофильмам». «Имя Кармен» это в первую очередь дань уважения, подобным маленьким криминальным фильмикам, которые всегда считались низкими жанрами и которые Годар с сотоварищами по новой волне, благодаря все тому же фильму «На последнем дыхании» возвели таки до настоящего произведения искусства. Но со времен зарождения новой волны, которая по определению должна постоянно обновлять кинематограф, расширять его границы и бунтовать против общепринятых тенденций, Годар можно сказать остался единственным ее участником. Все те с кем он начинал, так или иначе скатились к более буржуазному, сытому, массовому кино. И лишь один Годар в одиночестве продолжал и продолжает до сих пор тянуть эту лямку и снимать только идейные фильмы, не желая идти ни на какие компромиссы ни с коллегами, ни с критиками, ни даже со зрителями. За что ему собственно огромное спасибо от всех истинных ценителей, настоящего искусства кино.

8 из 10